В первую годовщину гибели Александра Литвиненко, Андрей Луговой рассказал ведущему программы Spotlight Александру Гурнову подробности своей последней встречи с ним и также свою версию событий.
Александр Гурнов: Здравствуйте, господин Луговой, спасибо, что пришли на программу.
Андрей Луговой: Добрый день.
АГ.: Господин Луговой, ровно год назад умер Александр Литвиненко. Вы были партнерами, даже товарищами. Скажите, пожалуйста, какие вы испытали чувства, когда узнали о его смерти? Как вы о ней узнали?
АЛ.: Узнал я так же, как и все - из прессы. И, учитывая, что две недели до этого ежедневно отслеживалась судьба Литвиненко и то, что с ним происходит, это было ожидаемым, все шло к тому, что это, видимо, произойдет. Конечно, по-человечески было очень жаль, тем более, что я его знал и, независимо от того, как я к нему относился, это глубокая человеческая трагедия и к ней я отношусь именно таким образом.
АГ.: Я сказал: «Вы были товарищами», а вы говорите «независимо от того, как я к нему относился». Это - важный нюанс. Поначалу, после смерти Литвиненко, вы называли его Саша. Вы говорили «Мы с Сашей». Потом вы перестали называть его Сашей, стали говорить либо «Литвиненко», либо «этот человек». Почему такая смена произошла в вашем к нему отношении?
АЛ: Вы знаете, я с первого дня всей этой истории старался занимать очень нейтральную, конструктивную позицию. Я старался своими действиями или случайными высказываниями не создавать излишнего ажиотажа вокруг всего этого. Я хотел, чтобы в деле спокойно разбирались правоохранительные органы. Но все, что происходило после смерти Литвиненко, вся та динамика событий, которая имела место на протяжении последнего года, безусловно, и на меня внутренне повлияла. Поэтому, в силу разных причин, видимо и мои высказывания стали более формальными. Хотя, я должен сказать, что на пресс-конференции 31 мая, где я выступил достаточно жестко в отношении британских спецслужб и дела Литвиненко, я его все равно продолжал называть его Сашей.
АГ.: Я вас правильно понимаю, что вы действительно были с ним товарищами, но из-за того, что его смерть причинила вам много личных проблем, вы стали к нему по-другому относиться?
АЛ.: Не совсем. Русское слово «товарищ» можно по-разному трактовать. С точки зрения отношений человеческих, мы товарищами с ним никогда не были. Мы, формально, были с ним некими партнерами. Видите ли, он предлагал мне некий бизнес, который потом вылился в вербовочные мероприятия, которые проводились в отношении меня. В этой ситуации мне сложно переходить от неких человеческих отношений, которые были у меня с ним, к объективной оценке того, что со мной пытался сделать Литвиненко.
АГ.: Очень многие считают ваше решение избираться в Государственную Думу, личной страховкой на случай, если все-таки английская прокуратура с российской договорятся. У вас будет депутатская неприкосновенность на ближайшие четыре года. Как вы это прокомментируете?
АЛ.: Очень просто. Для меня главный критерий неприкосновенности и главная гарантия неприкосновенности - это Конституция РФ. Которая, однозначно запрещает экстрадировать российских граждан за границу. Это первое. Второе: что касается депутатской неприкосновенности, то, обратите внимание, в последние 2-3 года, когда правоохранительные органы России предъявляют убедительные доказательства в противоправной деятельности депутатов, или крупных чиновников, или членов Совета Федерации, то мы видим, что они неприкосновенности лишаются достаточно быстро.
АГ.: Да. Такие случаи участились...
АЛ.: Да. Действительно. Наверное, и правоохранительные органы стали лучше работать и депутаты более ответственно начинают относиться к тому, кто находится в их рядах. Вот такая у меня позиция.
АГ.: То есть, на сегодняшний день депутатский значок - это в России не гарантия от правосудия?
АЛ.: Это мое твердое убеждение.
АГ.: Хорошо. В Голливуде сейчас собираются снимать кино про Литвиненко по версии Бориса Березовского обо всей истории с отравлением. Березовский превращается в опытного фильм-мейкера. Наш зритель, г-жа Хейди Келер через Интернет просила меня спросить вас: «Думали ли вы над идеей создания фильма, который бы отражал вашу версию событий?»
АЛ.: Вы знаете, я уже говорил, что когда мы анализировали в течении года, думали - кому была выгодна эта вся история, мы, конечно, рассматривали ее и глобально, и по мелочам. Обращает на себя внимание, то пишут книги и снимают фильмы те люди, которые хотят на этом заработать. В моем понимании, это - не что иное, как желание заработать. Это и Борис Березовский, это и Гольдфарб, это, к сожалению, и вдова Литвиненко. Мы же стараемся до конца разобраться вместе с правоохранительными органами в том, что произошло в действительности. Хотя у нас тоже вышла документальных фильмов на эту тему.
АГ.: То есть, вы сотрудничаете с российскими правоохранительными органами и даете все необходимые показания?
АЛ.: Да. Безусловно. Я работаю, с российской Генеральной прокуратурой, где расследуется дело по факту смерти.
АГ.: Добровольно или они вас вызывают?
АЛ.: Иногда я сам принимаю какие-то решения; бывает, меня вызывают в качестве свидетеля. Я сотрудничаю и со следственным управлением ФСБ России, кстати говоря, где я сегодня и был и давал показания.
АГ.: Господин Луговой, мы разместили на сайте РАША ТУДЭЙ объявление об интервью с вами и получили довольно много писем. Я, время от времени, буду к ним обращаться. Вот, например, зритель из Италии Джанни Кароли спрашивает: «В день отравления Литвиненко, он встречался с итальянцем, по имени Скарамелла, о котором известно, что он имел дело с радиоактивными веществами. Сейчас Скарамелла под следствием в Италии, но британцы не проявляют к нему никакого интереса. Как это можно объяснить?» Конец цитаты. Ваш ответ.
АЛ.: А можно объяснить очень просто. Я уже говорил, что весь этот скандал был инспирирован британскими спецслужбами и раздут со слов СМИ. Я это называю провокацией. Это мое твердое убеждение.
АГ.: Инспирирован скандал, или - убийство?
АЛ.: Я говорю о том, что все, что творилось вокруг Литвиненко, было инспирировано британскими спецслужбами.
АГ.: После смерти?
АЛ.: Это очень сложный вопрос. Я не уверен в том, что они участвовали в деле до смерти Литвиненко. Но то, что факт смерти Литвиненко, и все, что происходило потом, очень грамотно использовалось британскими спецслужбами - это однозначно. В том числе, использовался для того, чтобы дискредитировать Россию через обвинения гражданину России, то есть, меня. Ведь это связано: отношение к России, и к российским гражданам.
АГ.: И поэтому Скарамелла им не очень интересен?
АЛ.: Видимо, да.
АГ.: Его след не релевантен этой версии...
АЛ.: Да. Зачем им итальянец? Вы меня извините за такую риторику, но это один блок, НАТО. Они с англичанами союзники, это единая система.
АГ.: Еще вопрос от нашего телезрителя. Его зовут Ричард Пайк. Он спрашивает: «Как вам удается справляться с психологическим давлением, которое провоцируется Британским правительством?»
АЛ.: Должен признать что я испытывал чудовищное давление, особенно год назад. И я и члены моей семьи. Мы были очень растеряны. Но я для себя принял некую позицию. Еще год назад я решил что я должен быть абсолютно понятен и прозрачен, «не врать и не бояться». Я, кстати, имею специальную подготовку, как бывший офицер, и это мне тоже помогало выдерживать психологический напор.
АГ.: Господин Луговой, я еще задам два вопроса из тех, что мы получили от наших телезрителей. Британка Рут Эпсом убеждена в вашей невиновности, но считает, что, я цитирую: «Если бы Лугового судили в Великобритании, у него бы не было шансов». А вот другой зритель из Великобритании, он подписался как «Sevodnya Net», видимо, выходец из России, задает вопрос, который вы слышали уже неоднократно. Он спрашивает, цитирую: «Если, как вы заявляете, доказательства, предоставленные Королевской Службой уголовного преследования (Crown Prosecution Service) Лондона не точны, и у вас есть контраргументы, почему бы не поехать в Лондон и не предстать перед судом? Если доказательства именно такие, как вы говорите, вас как минимум оправдают за недостаточностью улик, и вы сможете вернуться в Россию как герой».
АЛ.: Я хочу обратить внимание на то, что я не боюсь. Это первое. Второе: когда Литвиненко был еще жив, мы уже официальным образом обращались в британское посольство, предлагали приехать на территорию Британии. Делали в этой связи официальные заявления. У нас есть копии документов, принятые британским посольством. Но британское следствие изначально создавало такие условия, чтобы мы туда не выезжали. А после того, как британская прокуратура публично, не сделав никакого официального приглашения мне в Лондон, предъявила мне обвинение, для меня стало очевидным, что тема политизирована. Видимо, здесь глубоко затронуты британские интересы. Но я не собираюсь оправдываться перед Британией. Если у них есть доказательства, пусть они эти доказательства присылают в Москву.
АГ.: Хорошо. Скажите такую вещь. Например, если вам будет предложено подвергнуться независимому расследованию - британцами, совместно с русскими или представителями третьей стороны - на детекторе лжи. Вы согласитесь?
АЛ.: Я уже говорил про детектор лжи. Мы делали соответствующее заявление в Генпрокуратуру и ФСБ, что мы готовы пройти тест на «полиграфе». Только надо понимать, что «полиграф» не является доказательством ни виновности, ни невиновности. И спекулировать на этом мы не собираемся. Мы предъявили российской Генпрокуратуре очевидные доказательства нашей невиновности. И на недавней пресс-конференции мы их представили британским СМИ, чтобы они, хотя бы в прессе начали расследование. Такова моя позиция.
АГ.: Вы в этом интервью уже говорили о некоторых своих навыках, которые у вас остались со времени работы в спецслужбах. Работа с полиграфом входит в эти навыки?
АЛ.: Нет, не входит, но должен сказать, что в группе наших компаний «Девятый вал», это мой бизнес в сфере безопасности, есть полиграф. И есть психологи, которые занимаются...
АГ.: ...обучением людей работе с полиграфом..?
АЛ.: Нет, не обучением. Мы помогаем нашим клиентам с помощью полиграфа подбирать персонал.
АГ.: Хорошо. Вы неоднократно настаивали на том, что к делу Литвиненко причастны британские спецслужбы, а также Борис Березовский. Я сейчас не хочу вдаваться в доказательства, вы их неоднократно упоминали. Но какие мотивы были у англичан и у Березовского, чтобы избавиться от Литвиненко?
АЛ.: Вы знаете, когда я говорил о том, что и спецслужбы, и Березовский имеют к этому отношение, я не говорил, что они сели где-то в Лондоне, в какой-то штаб-квартире и расписали весь сценарий операции. Я думаю, что просто в определенный момент, сложилась ситуация, когда векторы интересов британских спецслужб, Березовского и иных людей, которые имеют к этому отношение, совпали и сложились в некое единое целое. И каждый начал играть в свою игру.
У Березовского мотив очевиден. Он не раз заявлял, что он потратил 400 млн. долларов на борьбу с режимом в России. Хотя это, конечно, больше похоже на сумасшествие. Что же касается британских спецслужб, то я всегда говорил, что «холодная война», которую, кстати, начала не Россия, никогда не заканчивалась. Британия, на протяжении своей истории делала все, чтобы создать проблемы для Российской империи, начиная еще с времен Петра Великого. Достаточно вспомнить историю. Британские спецслужбы всегда вели борьбу против России, ведут и будут вести.
АГ.: То есть, единственный мотив со стороны Лондона, по вашему, это то, что Британия традиционно является противником России?
АЛ.: Традиционно. Но - это уже последствия. А причина в том, что Британия не заинтересована в сильной России. Вспомните политический контекст последних 10 лет -проблемы вокруг Косово, с энергетикой, ситуацию в Грузии, Абхазии, Эстонии... Все это - звенья одой цепи
АГ.: Это вы считаете, что у вас нет мотива. А как считают они? Они нашли какой-нибудь мотив?
АЛ.: Они не нашли никакой мотив. Ни разу нигде мотив не упоминался. Хотя могу сказать, что мотив они пытались упомянуть в документе об экстрадиции, где написано: «Мотив следующий - Литвиненко был убит, так как он критиковал ФСБ, спецслужбы и президента». Это что - мотив? О каком справедливом расследовании можно говорить, когда изначально обвиняют спецслужбы?
АГ.: Но, видимо, это и есть тот единственный мотив, который имеется у англичан. В частности, газета «The Sun» от 20 октября к этому возвращается, напоминая, что Литвиненко критиковал Кремль и спецслужбы, а значит, это была месть. Либо Кремля, либо спецслужб. Вот что пишет газета «The Sun»: «...в то время как кто-то другой мог это заказать, Луговой совершил как минимум три попытки убить бывшего агента Литвиненко, согласно данным полиции. При каждой попытке за ним тянулся сильный полониевый след». Это очень интересно. Тут есть противоречие. С одной стороны, они говорят, что вы эксперт по применению такого изощренного способа убийства, как отравление полонием, а с другой стороны, «The Sun» пишет, что вы толком не умеете с ним обращаться. Как это понять?..
АЛ.: Мне тоже не очень понятно. Этот вопрос можно рассматривать с разных сторон и очень долго - у нас времени не хватит. Я думаю, что «The Sun» здесь пытается разгадывать какие-то загадки, на которые нет ответов. Что значит совершить три попытки убийства полонием? Я предлагаю тем, кто ставит этот вопрос, обратиться к специальной литературе о полонии. Мне, к сожалению, за год пришлось много об этом читать. С полонием не бывает много попыток или мало. Он настолько радиоактивен, что достаточно совсем ничтожной дозы, чтобы после этого не надо было делать повторных попыток. Кроме того, следы полония нашли не только в тех местах, где я останавливался, но, что самое интересное, что такие следы были обнаружены и в тех местах, где я никогда не был. Об этом, почему-то никто не говорит. А это принципиальная вещь.
АГ.: А откуда вы об этом узнали, если никто не говорит? Это результаты английского расследования? Они вам с ними ознакомили?
АЛ.: Да. Это результаты английского расследования. Это есть материалах на экстрадицию. Там указаны места, где нашли следы полония. В том числе - и места, где я не бывал.
АГ.: Интересно, зачем они предоставили вам, российской стороне, материалы, которые противоречат их версии?
АЛ.: Понимаете, на самом деле, они и не пытаются каким-то образом «свести воедино» те или иные версии. Они просто рассуждают. Скажем, если я несколько раз останавливался в тех номерах в гостиницах, где обнаружена радиация - значит я виноват. Хотя, я знаю, что полоний был обнаружен в неком газетном киоске, где я никогда не был. Об этом киоске писали в СМИ, его открывали, закрывали, показывали по телевизору. И наоборот: во многих местах я бывал, следов полония нет.
АГ.: Все равно - не понимаю. Давайте представим себя на месте сотрудника Скотланд-Ярда, британского следователя. Если он хочет НАМЕРЕННО сфабриковать дело против вас, против бывшего советского агента, то было бы логично представлять те доказательства, которые подтверждают вашу виновность. И если нашелся полоний в каком-то другом месте, где вас не было и не могло быть, то эти данные нужно спрятать и никому не показывать. А они зачем их открывают? Там же не дураки работают!
АЛ.: Все дело в том, что на тот момент, когда стремительно развивались события вокруг смерти Литвиненко, невозможно было все контролировать. Я думаю, что именно поэтому некоторые факты утекли в СМИ, и стали достоянием общественности. И они потом уже не могли об этом не говорить. Вот смотрите, они говорят: «Полонием были заражены самолеты Бритиш Эйрвейс». Но они не упоминают при этом, что следы радиации обнаружены на тех самолетах, которыми мы летели из Лондона в Москву. А на самолете «Трансаэро», на котором мы летели из Москвы в Лондон, не найдено никаких следов полония. И это обнаружили сами англичане, вместе с нашей российской прокуратурой. Проводилась соответствующая экспертиза, которая показала, что следы полония были именно на тех самолетах и на тех местах, на которых мы летели обратно.
АГ.: Но даже если следы полония найдены только в том самолете, на котором вы возвращались из Лондона в Москву, это все равно не доказывает вашей невиновности. Ведь есть версия, что полоний мог доставить тот самый Скарамелла. Вы с ним общались. А потом проложили радиоактивный след за собой обратно в Москву.
АЛ.: Вот об этом мы и говорим. СМИ - узнали о следах полония в самолете. Ладно. Но дальше кто-то пишет: «Следы ведут из Москвы в Лондон». Кто-то это написал, а следствие принимает это за основу. И никто не пытается убедиться в обратном. Понимаете что происходит!?
АГ.: Скажите, почему британцы так и не передали российской прокуратуре важнейшее доказательство во всем деле Литвиненко. Я имею в виду материалы вскрытия. Ведь только в материалах вскрытия фигурирует важнейшее доказательство - полоний, который, по сути, является орудием убийства. Он есть только в этих материалах. Почему они их не передали?
АЛ.: Мне сложно на это ответить. Это лишний раз говорит о том, что они не хотят полностью справедливого расследования. Они сперва подняли шум, а потом зафиксировались не неком статусе-кво по принципу «ни мира, ни войны». А если посмотреть с научной точки зрения, то , возможно, если бы результаты вскрытия оказались у российских специалистов, у которых есть уникальные технологии изучения и сопоставления данных, то может быть, появились бы доказательства того, что следы всего, что происходило вокруг Литвиненко, надо искать в Британии.
АГ.: А это правда, что этот самый полоний нашли у Литвиненко случайно? Поначалу ведь он не фигурировал в деле, но появился в последний момент. И если бы как-то случайно его не обнаружили, дела бы не было?
АЛ.: Вы знаете, в этом тоже есть странность. Мы разговаривали с российскими врачами, когда проходили обследование в клинике. Они уже тогда говорили, что даже по тем симптомам, которые были видны на телеэкране, когда Литвиненко показывали на больничной койке, еще до начала скандала, было очевидно, что надо было проверить его, еще когда он был жив, на радиоактивное отравление. Но этого британцы не сделали.
АГ.: Спасибо.
