Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.
В начале ноября торжественно завершится год российско-китайской дружбы. Правда, с экономической точки зрения дружба эта несколько кособока: китайцы не скрывают, что Россия интересует их прежде всего как источник сырья и рынок сбыта готовой продукции, а Россия молчаливо не возражает. 6 ноября в Москве пройдет Второй Российско-Китайский экономический форум на высшем уровне. Представители власти и бизнесмены будут обсуждать, чем наши страны могут быть полезны друг другу. Но если китайский интерес очевиден, то российский обусловлен тем, что Китай, судя по всему, постепенно превращается в новый мировой экономический центр.
В пользу этого тезиса приводятся самые разные аргументы. Например, в конце октября известный финансист, председатель совета директоров инвестиционной компании Beeland Interests Джим Роджерс объявил о желании конвертировать все свои активы из долларов США в китайские юани. «Я не вижу, как кто-либо сможет понести убытки на юане в ближайшие 10 лет. Он подорожает в два в три и даже в четыре раза, - мотивировал свой поступок американский финансовый гуру. - Я настроен весьма пессимистично по отношению к тому, что происходит в США». Это не первый «вотум недоверия» экономке США. Уоррен Баффет, второй богатейший человек планеты, уже несколько лет как объявил одной из своих основных стратегий инвестирование в недолларовые активы. Еще один показатель - сегодня в десятке компаний с самой высокой капитализацией пять китайских «голубых фишек» и лишь три американских.
На первый взгляд, что тут странного: развивающиеся рынки действительно могут демонстрировать очень высокие показатели роста - 50% в год и выше, что объясняется их низким стартом. Зато и риски на развивающихся рынках куда выше.
Но инвесторов влечет в Китай не только возможность быстрого заработка. Переориентация мировых финансовых потоков на Восток отражает мировые экономические и демографические тенденции.
Последние несколько лет экономика Поднебесной росла со скоростью 10% в год. Китай уже прочно занял позицию ведущего мирового производителя низкотехнологичного ширпотреба, а по итогам прошлого года вышел на второе место по экспорту высоких технологий. Китай - не первая страна, выбравшая такой способ развития. Экспортно-ориентированная экономика стала залогом успеха Японии, Сингапура, Таиланда, Тайваня и Гонконга. В свое время компании этих стран, располагая дешевой рабочей силой, и не будучи обременены западными законами об интеллектуальной собственности, быстро копировали технологии и дизайн у западных конкурентов и налаживали производство аналогичного, но в несколько раз более дешевого товара. Вскоре западным корпорациям стало выгоднее вовсе отказываться от собственного производства и переносить его на площадки азиатских конкурентов.
Отличие Китая от предшественников - масштабах: население страны превышает 1,3 млрд человек, а это больше 1/5 населения Земли. В распоряжении китайских властей многомиллионная армия очень дешевой и исключительно дисциплинированной рабочей силы. Политика слабого юаня обеспечивает китайским товарам дополнительное преимущество на внешнем рынке. А стабильность национальной валюты, неподвластной рыночным колебаниям, помогает сформировать в сознании инвесторов стереотип абсолютно безопасной для иностранных вложений страны.
Чем может ответить на это Европа и ее заокеанский куратор? Сейчас экономика США прирастает на 3,9% в год, в ЕС этот показатель ниже - 2,9%. Но Старый и Новый свет обременены стареющим населением и растущими расходами на обеспечение пенсионных и социальных программ. Пик этих выплат придется на 2010-1015 годы, что позволяет скептикам предрекать замедление экономического роста и спад уровня жизни.
Указывают и на тот факт, что сейчас именно Азия является мировым центром промышленного производства, а господство США зиждется лишь на очень сложной финансовой системе, нуждающейся в постоянной подпитке. Поэтому Америке приходится все больше и больше залезать в долги: в прошлом году дефицит торгового баланса США составил $836 млрд, а госдолг зашкалил за $8 трлн.
Китай же озабочен не ускорением экономического роста - он держится на уровне 10% в год, - а его замедлением, чтобы избежать перегрева экономики. Некоторые исследователи прочат Китаю в ближайшие 20 лет утроение экономики, лидерство по ВВП (рассчитанному по паритету покупательной способности) и объему мировой торговли.
Между тем Азиатско-тихоокеанский регион (АТР) уже по сути лидирует в экономической жизни планеты. По некоторым подсчетам, в начале текущего века на АТР приходилась половина международной торговли и 60% мирового ВВП. Не случайно в 2001 году на сессии стран Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества прозвучала мысль, что АТР пора задуматься о замене доллара собственной денежной единицей. Новой валюте даже придумали название «акю».
По сути, Азия непрозрачно намекала, что эпоха американского господства в регионе подходит к концу. При этом «красноречиво умалчивалось», что у Азии уже появился новый господин. Есть мнение, что Китай давно контролирует экономику АТР, но не посредством финансовых институтов, как США, а через китайскую диаспору: этнические китайцы - хуацяо - контролируют 50% частного капитала на Филиппинах, 70% в Индонезии и по 80% в Таиланде и Малайзии. Кстати, именно хуацяо помогли накачать Китай иностранными инвестициями и стали каналом для продвижения китайского экспорта. Дело за малым - закрепить китайское господство формальным актом. Таким актом может стать утверждение юаня, а не упомянутого «акю» в качестве универсальной азиатской валюты - это, по ряду прогнозов, может случиться в ближайшие двадцать лет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
