Нодар Мосаки, специально для РИА Новости.
В последние 2-3 недели проблема вторжения турецких войск в Иракский (Южный) Курдистан для «уничтожения боевиков Партии рабочих Курдистана» (именно так переводится с курдского Partiya Karkeren Kurdistane - PKK) стала одной из самых злободневных тем в международной политике. Совершенно очевидно, что эта проблема не ограничивается операцией Турции против ПРК, а отражает всю сложность отношений Турции с Иракским Курдистаном.
Как известно, курдская проблема для республиканской Турции с момента ее основания является одной из важнейших внутри- и внешнеполитических проблем. Однако особое качество курдский вопрос приобрел для Турции с начала 90-х годов.
Создание после войны в Персидском заливе впервые в современной истории курдов (не считая кратковременного периода во время Второй мировой войны в Иране) де-факто независимого курдского анклава на территории Иракского Курдистана было воспринято Турцией в качестве одной из крупнейших угроз безопасности.
Однако Турция была вынуждена начать сотрудничество «иракско-курдскими группами» (так в Анкаре называли две крупнейшие партии Иракского Курдистана - Демократическую партию Курдистана и Патриотический союз Курдистана). Турцию беспокоило создание на территории «Северного Ирака» военных баз ПРК и необходимость совместной с иракскими курдами борьбы с ПРК. Более того, Турция обусловливала свои отношения с ДПК и ПСК их отношением к ПРК. В свою очередь ДПК и ПСК иногда шли на сотрудничество (в том числе военное) с Анкарой против ПРК, однако в целом открещивались от попыток Турции втянуть их широкий долгосрочный конфликт с ПРК. Лидеры иракских курдов заявляли, что «ПРК - это проблема Турции и мы не можем решить эту проблему вместо Турции». Турецкие власти понимали, что ДПК и ПСК используют ПРК в отношениях с Турцией для повышения своего статуса. Таким образом, присутствие ПРК в Северном Ираке создавало целый клубок противоречий, в котором каждая сторона получала определенные преимущества, наряду, конечно же, с негативными факторами. Для Турции наличие баз ПРК в Иракском Курдистане, хотя и стало одной из военных проблем, так как «Северный Ирак» (именно так, а не Курдистан, называют турецкие власти этот регион) стал важным военно-стратегическим форпостом ПРК, принесло следующие выгоды: 1) в Южном Курдистане появилась мощная дестабилизирующая сила (ПРК); 2) Турция могла использовать повод ПРК для вторжений в Южный Курдистан и дестабилизации обстановки в южнокурдистанском регионе. Для иракских курдов, с одной стороны, ПРК являлась дестабилизирующей силой, с другой, благодаря ПРК иракские курды претендовали на равные отношения с Турцией (для возможной совместной борьбы с ПРК). Ну, а ПРК также использовала этот сложившийся баланс сил, выживая в политическом и военном отношении.
Недовольство процессом суверенизации Иракского Курдистана в 90-х годах Анкара демонстрировала через многочисленные периодические вторжения турецких войск под предлогом преследования повстанцев ПРК, что дестабилизировало обстановку в Иракском Курдистане.
После свержения Саддама Хусейна курды стали одной из основных сил нового Ирака. Иракский Курдистан является наиболее безопасным и благополучным регионом в Ираке.
Турция считает, что законодательное оформление особого статуса Курдистана в составе Ирака и фактически полная экономическая самостоятельность от центральных властей в скором времени может привести к независимости.
Основной страх Турции в отношении Иракского Курдистана обусловлен тем, что Турция считает (и небезосновательно), что этот регион может стать катализатором процессов общекурдского масштаба.
Поэтому ПРК, с которой турецкие власти не могут справиться с 1984 года, используется Турцией в качестве предлога для вторжения в Иракский Курдистан. Другой возможный повод - якобы дискриминация курдскими властями этнической группы туркоман показал свою полную несостоятельность. Основным мотивом турецких властей является разрушение «курдского демократического эксперимента» (Иракский Курдистан считает себя единственной демократией в макрорегионе от Израиля до Индии), осложнение политической и экономической обстановки в этом регионе. Подтверждением этого являются подготовленные к недавнему заседанию Совета национальной безопасности (СНБ) Турции доклады турецкого Генштаба и Национальной разведывательной организации, в которых значительное место занимал анализ внутрииракской политики. Особенно Турцию беспокоит возможное включение в административные границы Региона Курдистан нефтеносного района Киркука и некоторых других важных районов этногеографического Курдистана, не включённых в 70-х годах в состав курдской автономии и подвергавшихся насильственной арабизации. Как известно, курды настаивают на проведении предусмотренного иракской конституцией референдума в этих районах.
Кроме того, одной из основных мишеней Турции является президент Курдистана Масуд Барзани, который фактически представляет собой сегодня общекурдского лидера. Анкару серьезно беспокоит, что в некоторых курдских районах Турции авторитет Масуда Барзани ощутимее авторитет турецких властей.
Давление Турции на иракских курдов с тем, чтобы предпринять военные действия против ПРК, преследует цель развязать гражданскую войну в Курдистане, что прекрасно понимают в Эрбиле (столице Иракского Курдистана), предлагая Турции решать проблему ПРК у себя в стране. При этом Турция отказывается рассматривать Региональное правительство Курдистана в качестве равноправного партнера, что привело к ликвидации трехсторонней турецко-американо-иракской комиссии по решению проблемы ПРК.
В Турции прекрасно понимают и признают, что военная операция в Иракском Курдистане не уничтожит боевиков и базы ПРК. Как отмечал на днях Сонмез Коксал, бывший в 1986-1990 годах послом Турции в Ираке, а впоследствии главой Национальной разведывательной организации Турции (MIT) во время трех вторжений турецкой армии в Иракский Курдистан, бомбёжки турецкой авиации не наносят существенного ущерба боевикам ПРК, укрывающимся в бомбоубежищах на глубине 20 метров под землёй.
Между тем очередная истерия Турции в отношении Южного Курдистана играет огромную мобилизующую роль для иракских курдов. Появление внешнего врага становится основой формирования политической курдской нации.
Возможное установление экономического эмбарго в отношении Южного Курдистана, обсуждавшееся на недавнем заседании СНБ также не рассматривается в Эрбиле в качестве существенной проблемы. Экспорт Турции в Ирак составил в 2006 году более 2,5 млрд долларов, большая часть приходится на торговлю с Курдистаном. Убытки понесёт в первую очередь турецкий бизнес, особенно население и без того депрессивного Турецкого Курдистана, для которого торговля с Ираком является одной из основных статей дохода. Рынок Иракского Курдистана будет заполнен товарами из других стран. Власти Иракского Курдистана и без того предпринимают усилия для уменьшения доли преобладающего в его экономике турецкого капитала.
Автор - старший научный сотрудник Сектора курдоведения и региональных проблем Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
