Часть III читайте здесь
Часть IV читайте здесь
Часть V читайте здесь
Что может быть хуже ситуации, когда народу сверху указывают на преемника? Ответ: когда страна вообще остается без преемника. Демократию, разумеется, выношу за скобки. Хотя бы потому, что мы до нее пока не дошли. Ни хронологически - в «антологии», ни в сегодняшней реальной жизни. Еще в 1722 году Петр опубликовал Устав о наследии престола, отменявший старый обычай, согласно которому старший сын автоматически имел право занять отцовский престол. Отныне назначение наследника зависело лишь от воли «правительствующего государя».
Устав этот, а Петр придавал документу огромное значение и недаром заставил подписаться под ним духовных лиц и сенаторов, порожден не только трагическими разногласиями с царевичем Алексеем. Петр, превыше всего ставя государственные интересы, считал, что наследовать российский престол должен лучший. Все было бы неплохо, но «лучшего» приходилось выбирать из худших.
Достойного преемника около Петра не оказалось, к тому же смерть, как это часто случается, застала врасплох. Даже с женой накануне кончины произошел разлад, Петр уличил ее в супружеской измене. История в присущей ей манере над императором зло подшутила: любовником Екатерины оказался известный в Петербурге дамский угодник Вилим Монс - брат той самой Анны Монс, с которой когда-то сам молодой царь бурно развлекался в Немецкой слободе. Монса немедленно арестовали по обвинению в казнокрадстве и быстро казнили. Как утверждает историк Виктор Буганов, через три недели после семейного скандала Петр заставил Екатерину проехать мимо места казни: «На колесе, на самом верху высокого столба лежал труп ее фаворита, а с заостренного кола на нее взирали глаза его отрубленной головы». Зная характер Петра, описанная сцена не кажется неправдоподобной.
Император скончался 25 января 1725 года на 53-м году жизни. Хорошо известен рассказ о том, как, на короткое время придя в себя, император выразил желание что-то написать, но его ослабевшая рука начертила буквы, которые прочитать не смог никто. Разобрали только два первых слова: «Отдайте все...»
Кого же хотел Петр в последние минуты жизни назначить своим преемником? Жена запятнала себя изменой. Двоих своих сыновей император пережил. Помимо сына блудного, царевича Алексея, был и маленький царевич Петр, рожденный от Екатерины, но умерший в четырехлетнем возрасте. Дочерей Анну и Елизавету отец искренне любил, но никак не видел их в роли продолжателей своего дела. К внуку Петру - сыну Алексея, император относился настороженно. Он просто не верил, что от того может родиться на свет что-то путное.
Время от Петра I до Екатерины II многие русские исследователи пробегают впопыхах, даже не без оттенка брезгливости, не желая обращать внимание на исторических карликов, после такого титана, как Петр. В этом периоде нет величия. Зато много дворцовой суеты, заговоров и альковных приключений, неразборчивых в своих предпочтениях императриц, усевшихся на трон не по закону, а благодаря поддержке гвардейских штыков. В одном из своих дневников Василий Ключевский записал мысль, не предназначенную по понятным соображениям для публичных лекций. Он назвал всех императриц той эпохи «воровками власти, боявшимися повестки из суда». В другом месте та же мысль: «Эпоха воровских правительств, которые сами стыдятся своей власти, но держатся за нее без всякого стыда».
Наиболее подходящим претендентом на престол в обстановке правового вакуума для петровских соратников и иностранцев, которые играли в Петербурге в то время уже немалую роль, оказалась вдова - императрица Екатерина Алексеевна, она же Марта, дочь литовского крестьянина Самуила Скавронского. Новое имя бывшая лютеранка получила при крещении в православие от «крестного отца» - своего пасынка царевича Алексея.
Таким образом, власть в только что народившейся новой европейской державе взяли бывшая служанка-содержанка многих господ и Алексашка Меншиков, по разным версиям, или бывший конюх, или уличный торговец пирожками. К этому моменту Алексашка стал, правда, уже князем, самым влиятельным человеком империи и даже, несмотря на безграмотность, членом Британского королевского общества. (Известил Меншикова об избрании в академию сам Исаак Ньютон!) Именно этот невиданный в мировой истории властный дуэт (прачки и безграмотного академика) поддержала петровская гвардия. В ходе обсуждения вопроса о преемнике гвардия барабанным боем периодически напоминала совещавшимся сановникам, на чьей стороне военная сила.
Самыми влиятельными на тот момент фигурами оказались люди, служившие не столько Отечеству, сколько бывшему государю, ему лично обязанные своим фантастическим возвышением. Люди, далеко не глупые от природы, но необразованные, не имеющие представления ни о народном благе, ни о национальных интересах России. Екатерина много больше знала о венгерском вине, гданьской водке и французском шампанском, чем о том, какова обстановка в Венгрии, где находится Гданьск и в чем суть русско-французских противоречий.
Что же касается Меншикова, то при всей его личной храбрости, практической сметке и организаторских талантах, человек этот больше был известен современникам, как казнокрад. Знал это и Петр, за что многократно бил Алексашку палкой. Однако всякий раз прощал за личную преданность. Впрочем, не стоит судить государя слишком строго, разве здесь что-то у нас изменилось?
К слову, именно Меншиков первым придумал в России самый надежный способ сокрытия наворованного - в заграничном банке, а именно в Лондоне. Никаких ассоциаций?
С энтузиазмом поддержал Екатерину I Запад. Выбирая между вчерашней прачкой и петровским внуком, в чьих жилах текла царская кровь и кровь принцессы Софьи Шарлотты Бланкенбургской, Запад предпочел целесообразность столь чтимой тогда генеалогии. Тандем Екатерины и Меншикова обещал сразу две выгоды: и к Московии русский медведь не попятится, и вперед не продвинется. Топтание России на месте - идеальный вариант. Откат русских вспять был ненужен - новый рынок, открытый западному дельцу, сулил немалые выгоды. Но и второй подряд реформатор в Петербурге Европе был совершенно не нужен.
В своих прогнозах иностранцы не ошиблись. Екатерина и Меншиков страну вперед не продвинули, но и отступили от петровских реформ немного. Петр очень дорожил Сенатом, а Меншиков в силу личных интересов подчинил его более узкой группе лиц - Верховному Тайному Совету. В 1727 году новая власть ликвидировала еще одно петровское дело, уничтожив зачатки городского самоуправления. Здесь бразды правления вновь взяли в руки губернаторы.
Сама Екатерина в дела вмешивалась редко, de facto наступила эпоха Меншикова. Главной же своей задачей (помимо наполнения собственного кармана) князь считал не продолжение реформ, а решение вопроса о престолонаследии. Сын царевича Алексея - подросток Петр оставался в глазах большинства русских главным претендентом на престол, так что воцарение Екатерины лишь временно решало проблему.
Пытаясь привязать сына царевича Алексея к новой постпетровской элите, новая власть упорно искала хоть какой-то выход из трудного положения. Идеи при этом возникали самые неожиданные. Член Тайного Совета и вице-канцлер немец Генрих-Иоганн Остерман, назначенный наставником к подростку, предложил, например, женить мальчика на его тетке царевне Елизавете Петровне. Не смутили ни разница в возрасте, ни проблема кровосмешения, ни церковные уставы.
Любопытна аргументация, приведенная Остерманом, поскольку она многое говорит о природе власти во все времена: «Супружеское сие обязательство, предпринимаемое между близко сродными персонами, может касаться только до одних подданных, живущих под правительством, но не до высоких государей и самовластной державы, которая не обязана исполнять во всей строгости свои и предков своих законы, но оные по своему изволению и воле отменять свободную власть и силу имеют, особенно когда от того зависит благополучие столь многих миллионов людей».
Меншиков к идее Остермана подошел творчески, решив что еще лучше для "многих миллионов людей", будет если Петр женится на его дочери. Да и сама обстановка подталкивала казнокрада к изворотливости. После внезапной кончины Екатерины на престол все-таки взошел 11-летний император Петр II. До 16-летнего возраста он должен был находиться под опекой Верховного Тайного Совета, то есть, фактически того же Меншикова, но время, как прекрасно понимал князь, быстротечно.
Да и претендентов на русский трон становилось все больше.
Отменив старые правила престолонаследия и не закрепив новые, Петр I открыл ящик Пандоры.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
(Продолжение следует)
