Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
«Мысль изреченная есть ложь», сказал поэт. Стоит только произнести вслух такие слова, как «две Кореи обязательно объединятся», как естественной реакцией на них станет целый водопад размышлений на тему того, насколько трудно совместить сегодняшние Республику Корея и Корейскую Народно-Демократическую Республику, с их полярными стилями жизни и уровнями развития экономик. Но стоит попробовать и обратный психологический эксперимент: заявить, что две половинки разделенной страны не объединятся никогда. И сразу станет ясно, что и это утверждение сомнительно. Почему же - никогда? Просто речь идет об очень сложном процессе.
Заметим, что среди сообщений, поступающих из Пхеньяна, где проходит второй в истории межкорейский саммит, пока что не мелькают фразы о конкретном пути к объединению. Вместо этого мы слышим нечто, вроде бы, иное. Согласно южнокорейским источникам, президент РК Но Му Хен, пересекая пешком полосу, уже полвека разделяющую Корею на части, говорил о своей надежде, что «потом все больше и больше людей сделают это». Опять же по южнокорейским источникам, в эту среду ожидаются какие-то новости о заключении мирного договора после войны 1950-1953 годов. Хотя не факт, что договор как таковой будет в среду и подписан. Наконец, речь идет о мерах доверия в военной области, и о создании единого экономического пространства.
Но, с другой стороны, к чему сводятся все упомянутые шаги, если не к интеграции Кореи? А «интеграция», напомним, есть лишь зарубежный синоним слова «слияние». То есть объединение.
В конце 90-х годов, встречаясь с южнокорейскими экспертами и чиновниками, мне удалось выяснить, как в стране видят перспективы экономической интеграции с Севером. Кстати, исследуют эту проблему там несколько ведомств и офисов, исследуют всерьез, включая поездки в Германию, которая в 90-е годы прошла через тяжелый объединительный процесс.
Ключевое слово здесь - «время». На Юге определяют время наиболее благоприятного процесса интеграции в 50 лет, ускоренную и катастрофическую интеграцию удалось бы провести лет за 20. Это вопрос денег, инвестиций в бесчисленное множество проектов, по сути - развития инфраструктуры на Севере. Плюс это человеческий фактор: быстрые перемены всегда ведут к психологическому шоку с непредсказуемыми последствиями. В целом же речь идет о проекте громадного размаха, итогом которого стало бы появление в Восточной Азии страны с населением - с поправкой на его рост - до 80-90 миллионов человек и с мощной экономикой.
Южная Корея сегодня - это объем годового ВВП в 888 млрд долларов, с темпами роста на уровне 5% в год. Что делает южнокорейскую экономику по объему (очень приблизительно) равной двум пятым от китайской, чуть менее трети японской и одной тринадцатой американской. Это страна, где половину ВВП составляет продукция электроники и машиностроения, один из мировых лидеров по инновациям и индустриальному дизайну.
К преимуществам северокорейской экономики можно отнести хороший уровень базовой грамотности, что позволяет быстро обучать рабочую силу. В сочетании с ее дешевизной можно представить себе немало вариантов совместного развития. Не надо забывать и о том, что Север может стать хорошим потребительским рынком, на данный момент почти бездонным. Достаточно дать развитию Севера первоначальный толчок - и рынок этот не остановить.
Можно, исходя из нынешней ситуации, представить себе и политическую роль объединенной Кореи в мире. Такая страна стала бы большой неприятностью для имеющей проблемы и с Севером, и с Югом Японии, хорошим партнером для России и Китая (в экономическом плане Китай и сегодня доминирует на корейском Севере и Юге). Что касается США, то тут вопрос открытый: при разумной политике Вашингтона единая Корея проблем бы не составила. Но вела бы себя еще более независимо, чем сегодняшний Сеул. В целом же интеграция усилила бы и без того растущий вес Азии в международных делах - ведь напряженность на Корейском полуострове является чуть ли не единственной «бомбой замедленного действия» в регионе.
То, что межкорейский саммит совпал по времени с очередным туром шестисторонних переговоров в Пекине - чистая случайность. И то, и другое событие неоднократно переносилось. В итоге же символика совпадения очевидна. В Пхеньяне обсуждается будущее Кореи. В Пекине - почти что прошлое, поскольку остается проработать лишь детали соглашения по искусственно возникшей «ядерной проблеме» Северной Кореи. Возникновение ее при администрации Буша сильно задержало, начавшиеся было, экономические реформы на Севере и, соответственно, процесс корейской интеграции. Но с задержкой скоро будет покончено. И тогда мы увидим новые очертания Азии и, соответственно, мира.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
