Григорий Чхартишвили, он же - Б.Акунин, дал эксклюзивное интервью РИА Новости. Писатель рассказал о своем новом творческом проекте, который сам Чхартишвили называет «роман-кино».
- Григорий Шалвович, расскажите, пожалуйста, о Вашей новой серии, в которую вошли повести «Младенец и черт» и «Мука разбитого сердца». В чем особенность жанра, обозначенного Вами как «роман-кино»?
- Тут легко запутаться в названиях, поэтому давайте разъясню по порядку. Общее название новой серии - «Смерть на брудершафт». В первую книгу, которая выйдет в начале декабря, входят две первые повести: «Младенец и черт», а также «Мука разбитого сердца». А вот «роман-кино» - это название жанра, к которому относится серия. Что это за жанр? Я придумал его сам, так что это мой очередной эксперимент над моими бедными читателями. Я знаю, что им от меня нужно только одно - чтоб я сочинял книжки про Эраста Фандорина и не отвлекался на всякие глупости. Но так уж я устроен, что мне необходимо все время пробовать что-нибудь новое. Мне до смерти надоели стилистические красивости и излишества, которые считаются акунинским опознавательным признаком. Мне захотелось написать текст, который будет лишен начисто литературных аллюзий и стилистически очень скуп. Чтобы я не выполнял за читателя всю работу по загрузке картинки и атмосферы. Пусть у читателя в воображении включится собственный кинопроектор. С этой целью я изобрел всякие незаметные глазу штуки и фокусы. Если, читая «Смерть на брудершафт», вы мысленно увидите кинокартинку, значит, метод работает. Помогают мне «операторы», то есть художники-иллюстраторы, которые рисуют для этого текстового кино стоп-кадры. Для первой повести - Игорь Сакуров. Для второй - Денис Гордеев. Стоп-кадров в книжке очень много, почти как в комиксе, и это для «взрослой литературы» тоже необычно. Всего повестей в этом цикле будет десять. И все они уже придуманы.
- Что побудило Вас обратиться к 1914 году? И предлагаете ли Вы в романе свою трактовку Первой мировой войны, как уже делали в «Турецком гамбите» и «Шпионском романе»?
- Первая мировая война - роковой водораздел, род таинственного безумия, охватившего самые цивилизованные страны Земли. Сегодня нам трудно соотнести вполне ничтожные причины той войны с ее колоссальными трагическими последствиями. Об этом и мой роман-кино. Там два главных героя: русский контрразведчик и немецкий супершпион. Вначале все преимущества у немца Зеппа фон Теофельса, потому что он мастер и ас, а мой Алексей Романов - неоперившийся птенец. Ну, в общем, черт связался с младенцем. Но потом их силы сравниваются. Два блестящих героя, две великие империи душат друг друга в смертельных объятьях - и в результате, как мы знаем из истории, всё заканчивается обоюдным крахом.
- Какими источниками Вы пользовались при создании книги?
- Как обычно. Мемуарами, дневниками, монографиями. На сей раз, правда, еще кинохроникой и фотодокументами. В книге, кстати говоря, кроме рисунков будут и фотографии - это имитирует кинематографический прием вставки хроникальных кадров в игровое кино.
- Действие происходит только в Российской империи или в других странах также?
- Не только в России. Действие второй «фильмы», например, почти целиком перенесено в Швейцарию. Там обыгран сюжет (между прочим, подлинный) о знаменитой «Шпионской бирже» и бронированной комнате. Но, как говорится, к черту подробности.
- Ведутся ли переговоры об экранизации Вашей последней серии?
- Собственно, с экранизации все и должно было начаться. Я написал для «Амедиа» сценарии десяти фильмов, которые должны были выходить на экраны одновременно с книгами. Заключил контракт, началась работа. Съемки первой серии были назначены на минувшее лето. Студия обещала мне снять настоящее качественное кино. Но, ознакомившись с так называемой режиссерской разработкой сценария, я пришел в ужас. Из моей сложной, аккуратно выстроенной интриги труженики телесериального конвейера собрали свой всегдашний «автомат Калашникова» - китчевое мелодраматичное «мыло» с глянцевыми персонажами и целлулоидными страстями. Этого я, конечно, допустить не могу. Так что кина не будет - во всяком случае, пока. Буду обходиться привычными бумажными ресурсами, этак оно надежней.
- Появились ли у Вас новые увлечения, как, например, увлечение топографией древней Москвы?
- Да. Я - только не смейтесь - затеял еще один эксперимент, которым очень сейчас увлечен. Рассказать, увы, не могу. Это моя вечная драма. Журналисты и читатели расспрашивают меня про то, что я уже сделал и про что мне говорить не шибко интересно, потому что голова занята чем-то новым. Но и про новое не поговоришь. Вдруг не получится?
- Вы уже воспользовались авиабилетом в Японию, полученным за перевод сочинений Юкио Мисимы?
- Нет. И боюсь, что не воспользуюсь. Все мои поездки в последние годы подчинены одной-единственной цели - сбору материалов для очередной книжки. А про Японию я в скором будущем ничего писать не собираюсь.
