Путин наблюдал у членов правительства некоторую расслабленность, это и стало одной из причин его решения поменять кабинет. А двигало им желание сделать так, чтобы все работали, как швейцарские часы. Об этом президент сказал в Сочи на встрече с членами валдайского клуба политологов.
Действительно, расслабленность была, этакая расслабленность из серии «что воля, что неволя...». А чего он хотел? Он сам, особенно во второй свой срок, выстроил такую структуру власти, при которой а) решение принимает одно лицо; б) логика этого решения понятна только этому лицу; в) время принятия этого решения также понятно лишь одному лицу. Постфактум эту логику можно вычислить и даже немножко объяснить. Но не предвосхитить. А раз так - зачем напрягаться. Идут процессы, на которые зачастую повлиять невозможно, изменить - тоже. К тому же Путину - часто это даже видно - в некоторой степени даже доставляет удовольствие наблюдать, как отреагируют его подчиненные на его повергающие всех в изумление решения. Его как будто раздирает два противоречивых чувства. С одной стороны, в его ожесточении на лице иногда можно прочитать что-то типа: «Ну когда ж кто-нибудь из вас что-нибудь мне скажет?!» А с другой: «Ну только попробуйте мне что-нибудь сказать!»
В ситуации, когда 99 процентов госслужащих узнает о кадровых решениях президента из выпуска новостей, ничего другого, в общем, и не остается, как расслабиться. А особо одаренным - еще и получать удовольствие...
Вряд ли Путин не может не понимать, что когда вся воля и вся ответственность сконцентрированы в образе, руках, механизмах и рейтингах одного человека, кто-то еще будет надрываться. Тем более а) надрыв может быть неправильно истолкован (с материальной или с политической точки зрения) и выйдет боком самому надрывающемуся; б) скоро все равно выборы, и неизвестно, что дальше.
Вертикаль, выстроенная Путиным, начинает - во многом по его же инициативам - распадаться и превращаться в дискретную горизонталь. Происходит распределение средств, полномочий и людей по всем ключевым сегментам. Какие-то институты для этого приходится клонировать, как Генпрокуратуру или жилищно-коммунальные сегменты, какие-то надстраивать новыми структурами, как произошло по олимпийскому и научному направлениям.
Что остается в этой ситуации? Каждый закручивает мир/мирок вокруг себя, никто не знает, куда дальше, с кем, как. Требовать от подчиненных четкости швейцарских механизмов можно было бы только в том случае, если бы и остальные элементы жизни, включая политическое планирование, у нас были четки и понятны, как в Швейцарии. А у нас только часы швейцарские (ну еще костюмы итальянские и автомобили немецкие), а все остальное-то - родное российское...
Все последние решения и высказывания Путина не только не сняли насущные вопросы, но и добавили их. Чего стоят его рассуждения про пятерых преемников (и шестого Зубкова) или про то, что он пока не решил, будет ли снова баллотироваться в 2012 году, но надеется найти интересную работу пораньше. Соответственно, все кинулись считать преемников и прикидывать, где Путин сможет найти себе интересное пристанище на следующие 4 года.
Если бы все так было просто... Если бы все так было легко, возможно, и решения у Путина были бы уже другие. Проблема как раз в том, что он не знает еще, чем заняться после 2008 года. Не решил, кому все это оставить, в какой итоговой конфигурации, как уйти, чтобы остаться... А идеями его никто не окормляет, потому как одни «расслабились», другие не считают возможным что-то советовать, а третьи и вовсе не по части генерации идей. О 2012 годе тем более думать затруднительно, и Путину, как прекрасно знающему российскую действительность, это не хуже (а то и лучше) многих других известно. Это к тому, что никто сегодня не готов выдать прогноз развития страны до 2009-2010 годов, не говоря уже о ее политической линии в последующие годы. Слишком многое в политическом процессе субъективно, алогично, персонифицировано.
Поэтому всё будет решено в последний момент. Говорят, Путин вообще очень тяжело принимает решения, что бы ни казалось со стороны. Долго, мучительно, под влиянием разных факторов. Поэтому гадания затруднительны. Отсюда и расслабленность - чего гадать, когда все равно не угадаешь. Это политологи гадать могут и журналисты - им за это зарплату платят, остальные же просто ждут. Работают по ходу. В меру желания и необходимости. А также исходя из того, что «после Путина» жизнь все равно продолжится, поэтому сегодня ее надо максимально устроить. Пока возможности есть.
Расслабленность - это одно следствие. Есть и другие. К примеру, то тут, то там стала проступать циничная ирония. Возможно, как способ защититься от того, на что повлиять не можешь, а мириться вынужден. Хотя это может быть и не защита, а современный взгляд на вещи. Если к процессу не относиться излишне серьезно, значит, можно экспериментировать. Как иначе, к примеру, объяснить партийные объявления о намерении включить к себе в избирательные списки Луговых и Сычевых, гимнастов и певцов? Когда люди понимают, какая политическая ответственность на них ляжет, они формируют команду по иным принципам. Экстравагантности возможны лишь при определенном отношении к процессу. Как к фарсу.
Но когда ситуация поменяется, а рано или поздно она поменяется (как минимум потому что Путин все же примет решение), могут иссякнуть и фарс, и расслабленность. Только вот что придет им на смену, это еще вопрос.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
