Поминальные молитвы о Диане на нашем ТВ завершились здравицей во славу британской короны - оскароносным фильмом «Королева», который в какой-то степени имеет отношение и к нашим сегодняшним политическим реалиям.
Хотя вроде бы, с какого боку и с какого перепугу?.. Где, мол, вода, а где - имение?
С такого боку и перепугу, что мы вступили в сезон выяснения непосредственных отношений с нашей властью? Сначала - с законодательной. Затем - исполнительной. А «Королева» Стивена Фрирза - это как раз картина о ликах власти, пребывающей во власти мнения народного.
...Я самого фильма до этого не видел и не горел желанием его увидеть. И не скоро его посмотрел бы, если бы ни ТВ.
Думал: правильное историко-мелодраматическое кино из жизни августейших особ, несколько осложненное скандальными обстоятельствами и неприятными последствиями гибели принцессы Дианы. Но посмотрев, понял, что все гораздо сложнее и тоньше. И глубже.
Прежде всего, пришлось пересмотреть свое отношение к британской короне, как к государственному институту страны, почитаемой всеми и давно образцово-показательной развитой демократией.
«Свое отношение», - громко сказано. Был у меня заскорузлый стереотип, содержание которого сводилось к следующему. Сидит на иждивении у английских трудящихся некая аристократическая семья, обязанная своим привилегированным положением исключительно давней и очень красивой традиции, согласно которой монарх царит в Соединенном Королевстве, но не правит им.
Сей парадокс нам, российским гражданам, как-то не очень доступен. Какой смысл быть на вершине власти и не властвовать?-спрашиваем мы. И не можем дать ответа. Потому считаем британский монархический институт в лучшем случае архитектурным излишеством, в худшем - аппендиксом, который если загноится, придется удалять.
Время от времени у самих англичан складывается представление и возникает ощущение, что что-то неладно в Букингемском дворце. И ежели монархический институт - аппендикс, то не грозит ли британской демократии вульгарный перетонит?
Вот и десять лет назад, когда случилось трагическое ДТП в парижском туннеле, и вся нация неподдельно скорбела, готовясь к похоронам принцессы, а королевская семья пыталась остаться в стороне, британская улица едва не восстала против своей Королевы.
Эта ситуация в фильме представлена со всеми подробностями, очень близко к реальности и с наивозможной психологической дотошностью. Особенно в том, что касается линии поведения и поступков королевы Елизаветы, роль которой мастерски сыграла Хелена Миррен. Ее героиня - нерв всего киноповествования. Остальным историческим персонажам (королеве-бабушке, принцу Чарльзу, его сыновьям и Тони Блэру с супругой) отведены роли характерные, но не драматические. Они - фон, грунт, узоры на полях основного действа. Как бытовые или ритуальные подробности королевского жития.
Только королеве назначено нести тяжкое бремя неприязни со стороны настырных СМИ, многоголосой улицы и мировой общественности. Дианы нет в кадре, но она, как тень отца Гамлета, со своей правдой и правотой присутствует в пространстве зрительского интереса. Хотя бы потому, что она - другой полюс драматического повествования.
Перед нами почти шекспировский сюжет на новом историческом витке: Королева граждан - против Королевы сердец.
Кажется, что после смерти Дианы им уже не сойтись и не примириться.
Кажется, что королеве Елизавете уже не найти точек соприкосновения со своими подданными.
Кажется, что королева Елизавета со своим монаршим семейством вернулась в Лондон под давлением внешних обстоятельств и по указке тогдашнего премьера Тони Блэра.
Это, если смотреть на ситуацию со стороны, если судить о коллизии по телевизионной и газетной хронике. Но изнутри, то есть по фильму, она видится совсем иначе.
Мы видим, какую бездну личного отчуждения одолевает в себе эта по статусу гордая женщина, этот столп британской государственности, обратившись к народу со словами, отредактированными людьми из аппарата кабинета министров.
Предшествовавший этой сцене эпизод охоты, на которую выехала королева, вроде бы посторонний и необязательный, на самом деле, едва ли не самый сущностный во всем фильме. Она натыкается на сказочно прекрасного и гордого оленя с роскошным кустом рогов, подобным короне на голове осанистого и величавого красавца. Уже слышны голоса приближающихся охотников, и, видимо, король королевских охотничьих угодий обречен: его подстрелят, из него сделают чучело, которое, возможно, станет украшением королевских покоев.
Елизавета попыталась спасти оленя, но, увы, это было не в ее силах. Но она сделала то, что было в ее силах - спасла лицо британской Короны.
Когда она присоединяется к траурной процессии и тем разделяет горе улицы, понимаешь, что шекспировская коллизия разрешилась по-шекспировски - восторжествовали не чьи-то амбиции, не их адепты и носители. Победила любовь к любви. Как это происходит в «Ромео и Джульетте», в «Отелло»....
Королевская семья в этот момент унаследовала частичку того, что символизировала отщепенка принцесса Диана, - толику сердечности. А сама королева граждан Елизавета в этот момент и на мгновение обрела титул королевы сердец своих подданных. А всесильный премьер, наделенный огромными властными полномочиями, в это мгновение кажется всего лишь суфлером, роль которого состоит в том, чтобы подсказывать великой актрисе нужные слова.
В этот момент до тебя доходит, что монархический институт в Британии, - это не чучело красивого и горделивого существа. И не атавизм. И не пережиток. И, конечно же, не аппендикс. Это - живая традиция, смысл и назначение которой в одном - в напоминании и, если угодно, в назидании: у Власти должно быть человечное лицо и человеческое сердце.
Скажу по-другому, слегка перефразировав поэта: «Власть не должна быть отвратительной, как руки брадобрея».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
