Максим Кранс, политический обозреватель РИА Новости.
В год выборов всё приобретает политическую окраску. Даже такая вроде бы далекая от политики сфера, как образование. В самом деле, чем, как не стремлением набрать очки, можно объяснить требование лидера «эсеров» Сергея Миронова отменить единый госэкзамен, прозвучавшее в преддверии Дня знаний. А перепалку между академиками и церковниками по поводу «основ православия» или же дебаты вокруг кризиса нацпроекта «Образование», вызванного тем, что многие школы не в состоянии освоить выделенные на их модернизацию средства? Да и не в той ли плоскости лежит и принятый закон об обязательном 11-летнем среднем образовании, который вызвал неоднозначную реакцию среди учителей и родителей? Судя по всему, в новом учебно-предвыборном году эти баталии разгорятся с ещё большей силой.
Однако выборы пройдут, а проблема останется. Острейшая проблема совершенно неудовлетворительного качества знаний школьников, которую столпы педагогической науки пытаются решить уже не первый год. Точнее - более полутора десятилетий, в течение которых в России идут реформы системы школьного образования. Чего только не напридумывали - вводили новые предметы, переписывали учебники, создавали лицеи, гимназии и частные школы... И вот результат: приёмные комиссии вузов и в этом году снова жалуются на чудовищное невежество абитуриентов.
Профессор МГУ Александр Викторов отмечает такой парадокс: «В 90-е годы почти в два раза увеличилось число кандидатов и докторов наук, и в два раза возросло количество неграмотных людей. Средний уровень образованности населения катастрофически снизился». С учёными мужами всё понятно: в то время, когда наука утратила свою привлекательность и престижность, защитить диссертацию можно было и, не написав её, хоть по автореферату. Но как Россия сумела потерять статус «страны всеобщей грамотности»?
В годы социально-экономических катаклизмов армия неграмотных активно пополнялась беспризорниками, детьми бедняков, люмпенов, беженцев. По данным уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, сегодня в России не менее двух миллионов мальчишек и девчонок не умеют ни читать, ни писать.
Однако и многих из тех, кто посещает школу, только с явной натяжкой можно назвать образованными. Наша пресса издевается над британскими школьниками, которые не имеют понятия, из какого мяса делают свиные отбивные, но и их российские сверстники не лучше. В ходе проведённого несколько лет назад опроса 70% старшеклассников не смогли назвать имя главы правительства страны, в которой они живут, почти 60% не сумели правильно расшифровать аббревиатуру «СНГ», 57% не знали, даже примерно, какова численность населения России. Любознательность явно не входит в перечень доминирующих черт характера современных школьников. Недавнее исследование Центра социологии образования показало, что нынешние подростки читают вчетверо меньше, чем их ровесники в 70-е годы. 42% девятиклассников, опрошенных «Левада-центром», признаются, что берут в руки книгу лишь «потому, что этого требуют учителя и родители», каждый пятый заявляет, что «ненавидит читать», а каждый десятый - что «чтение сейчас никому не нужно».
Если в 1991 году по уровню математических знаний российские школьники занимали почетное четвёртое, а в области естествознания - пятое место в мире, то затем по большинству параметров оказались в конце списка. Ректор Московского университета Виктор Садовничий с горечью замечает, что нынешняя базовая подготовка абитуриентов по русскому языку и математике не выдерживает никакой критики. Чтобы хоть как-то выправить ситуацию в этой области, в университете вводятся дополнительные занятия для вчерашних выпускников.
Ещё один парадокс: популярность высшего образования в последние годы растёт, и в то же время молодые всё меньше тянутся к знаниям и духовным ценностям. Но стоит ли этому удивляться? В течение двух десятилетий из России в поисках лучшей доли уехали миллионы ученых, врачей, писателей, артистов. Оставшаяся интеллигенция ушла во внутреннюю эмиграцию и перестала быть «группой влияния», которая определяла духовные потребности общества. Ну а образовавшийся вакуум быстро заполнила массовая культура.
На смену самоотверженным физикам-ядерщикам и строителям «голубых городов» - романтическим персонажам, довольно редко встречавшимся в реальной жизни, пришли иные герои - «чисто конкретные» деловые люди да завсегдатаи «гламурных тусовок». Что же касается знаний о мире, то эта потребность у подростка с лихвой восполняется телевизионными ток- и реалити-шоу. Из человека интересующегося и заинтересованного он, по выражению Юрия Левады, превращается в «homo videns» - человека-зрителя, который видит окружающую действительность в заданных ему рамках телеэкрана. И довольствуется этим.
В начале 60-х американцы с ужасом узнали, что они - малообразованная нация. По данным доклада, опубликованного Бюро цензов США, 54 млн жителей страны не имели законченного среднего образования, 8 млн проучились в школе менее пяти лет, а 3 млн вообще не умели читать и писать. Этот тревожный сигнал побудил власти всерьёз взяться за систему просвещения и добиться успеха. У нас же разного рода реформы школы, как правило, приводят к обратным результатам.
Характерный пример такого неудачного «реформаторства» - единый государственный экзамен, введённый чиновниками из Минобрнауки. Профессионалы встретили его в штыки: по их мнению, ЕГЭ убивает в учащихся творческое мышление, самостоятельность, речь, вырабатывает «кроссвордный образ мысли». Ректор МГУ, который вопреки нажиму упрямо отказывается учитывать оценки министерских тестов, подчёркивает, что они ни в коей мере не отвечают задачам поиска талантливой молодёжи и развития школьного образования.
Но, судя по всему, не эти цели преследует главное просветительское ведомство. Похоже, кабинетным мужам в «реформотворчестве» важен не результат, а сам процесс - ломки и перестройки.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
