Татьяна Синицына, обозреватель РИА Новости.
Ливень, обрушившийся на столицу Российской империи утром 7 августа 1782 года (18 н.с.), не остановил толпу, устремившуюся к площади перед Сенатом. Здесь должно было состояться открытие удивительного памятника. Простой люд облепил даже крыши ближайших домов. Знать разместилась в специально возведенных галереях. Императрица Екатерина II со свитой воссела на балконе здания Сената. Неву заполнили военные корабли, на площади застыли гвардейские полки. Все взоры были устремлены к большой горе в центре площади, укрытой парусиной.
Перед началом церемонии небо подало добрый знак: дождь стих, тучи раздвинулись, и город залило солнце. Раздался сигнальный выстрел, покрывало соскользнуло, и пред очи всех предстал император Петр Великий - на вздыбленном коне, с властно распростертой десницей. Площадь ахнула. Одни упали на колени, другие - крестились. Военные отдавали честь, корабли салютовали. Били барабаны, палили пушки городских крепостей. Это было событие, сравнимое с коронацией.
Так император-легенда вернулся в созданный им город. Полвека спустя Александр Пушкин посвятил петровскому монументу поэму, назвав ее «Медным всадником». С легкой руки гения это имя навсегда сохранилось за памятником.
Пышными торжествами в честь открытия монумента Екатерина II утверждала бессмертие монарха-преобразователя, сумевшего стряхнуть с России дрему, ввести ее в европейскую семью народов. Замысел императрицы, конечно, был шире и простирался на ее собственную личность. Просветительница по духу, она считала себя наследницей «дел петровых» и неустанно реформировала Россию.
Идею соорудить памятник, достойный личности и деяний Петра Великого, Екатерина вынашивала с тех пор, как заняла русский трон. Все проекты, что ей предлагались, она отвергала. Тогда, по рекомендации Дидро и русского посла в Париже князя Голицына, был приглашен французский скульптор Этьен Морис Фальконе. В ту пору он уже создал своего знаменитого «Амура, грозящего пальчиком» для мадам де Помпадур и находился в зените славы. Хотя Фальконе и не любил покидать Парижа, он все же отозвался на приглашение русской монархини, почувствовав, что новый заказ дает ему шанс выразить себя до конца.
Скульптор приехал в Петербург вместе со своей юной и очень талантливой помощницей (позже-невесткой) Мари Анн Коло. Они создавали «Медного всадника» 12 лет. Работа, возможно, была бы закончена быстрее, но Фальконе не нашел общего языка с чопорным вельможей Иваном Бецким, которому Екатерина поручило попечительство. Бецкой требовал от мастера, чтобы тот придерживался классического стиля римского памятника Марку Аврелию, или парижской конной статуи Людовика XY. Но Фальконе отвечал: «Мой герой - сам свой сюжет и атрибут».
Скульптор нарушил существующие в то время традиции изображения конных фигур коронованных особ, спокойно восседающих среди аллегорических образов. Новое решение Фальконе подсказали история России, значение в ней Петра I. Мастер видел не только самодержца-деспота, но и политика-мудреца, человека абсолютной воли и незаурядного ума. Он воздел на голову своего героя лавровый венок Победителя, поднимающегося на коне верх скалы, символа преодоленных трудностей. Под ногами вздыбившегося коня - змея, как побежденное зло. Вот-вот он ринется, растаптывая все...
История памятника захватывает яркими эпизодами. Скульптору позировал генерал, могучим телом похожий на Петра. Под ним был лучший конь из знаменитых орловских конюшен. Генералу пришлось выезжать на рукотворный холм много раз, пока Фальконе не почувствовал форму. Важнейшим делом было также подобрать пьедестал, похожий на выступ скалы. Подходящий монолит (1600 тонн) был найден в окрестностях Петербурга. Местные жители прозвали его «гром-камень», за то, что он был надколот молнией. Невероятными усилиями каменную глыбу тащили из болота сотни крепостных, потом они волокли ее на полозьях с медными шарами к Финскому заливу. Далее, на мощных плотах, гигант был доставлен к петербургскому берегу. Прошло два года, прежде чем «гром-камень», наконец, прибыл на Сенатскую площадь. Императрица была довольна тем, что все удалось, и велела высечь на камне слова: «Дерзновению подобно».
Сорок каменотесов обсекали монолит, пока он не приобрел форму, задуманную скульптором. Предстояло выбить надпись, и Екатерина выбрала вариант, предложенный Фальконе: «Петру Первому воздвигла Екатерина Вторая». Но, подумав, государыня убрала глагол, придав надписи абсолютную краткость: «Петру Первому - Екатерина Вторая». И дата: «Лета 1782».
Фальконе лично руководил работами по отливке памятника. Он точно рассчитал устойчивость бронзового коня, опирающего только на две ноги. Отливка выполнялась виртуозно, однако по небрежности одного из мастеров вспыхнул пожар, уничтоживший верхнюю часть памятника - голову Петра. Фальконе был в отчаянии, но Мари Коло за одну ночь заново вылепила утраченную форму. За этот творческий подвиг она была удостоена звания российского академика.
Еще два года петербургские чеканщики и шлифовальщики отделывали монумент, а на последней стадии - покрывали медью. И тут Фальконе лично приложил руку к металлу, поставив на одной из складок Петра автограф: «Лепил и отливал Этьен Фальконе, парижанин, 1778».
Но вскоре Фальконе покинул Россию - отношения с Бецким становились невыносимыми. Он написал объяснительное письмо Екатерине и взял от предложенных ею щедрот только ту часть денег, которые считал заработанными. Письмо Фальконе Екатерина сочла «дерзким». В день открытия памятника о Фальконе даже не вспомнили. Лучшей наградой и почестью для него остается благодарность русского народа.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
