Никита Петров, военный обозреватель, для РИА Новости.
30 июля 2007 года исполнилось пятнадцать лет Соглашению между Россией и США о безопасном, надежном и экологически чистом уничтожении химического оружия. Оно было подписано в Вашингтоне председателем Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при президенте России академиком РАН Анатолием Кунцевичем (ныне покойным) и заместителем министра обороны США Дональдом Этвудом. Этот документ предусматривал выделение Москве первого транша в сумме 25 млн. долларов из 400 млн., которые Соединенные Штаты обещали предоставить России в виде реальной помощи для уничтожения всех видов оружия массового поражения (ОМП). В том числе и на разработку технологи ликвидации запасов химического оружия (ХО), которого у России в то время было 40 тысяч тонн. Больше всех на планете. Запасы химоружия США составляли тогда 35 тысяч тонн.
Необходимо подчеркнуть, что это было не первое соглашение между двумя странами об уничтожении химического оружия. В начале девяностого года подобный документ подписали еще США и СССР. В те годы было начато строительство американского завода по ликвидации такого оружия на атолле Джонсон в Тихом океане и советского в городе Чапаевск Самарской области. Готовился к утверждению текст международной Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения запасов химического оружия и о его полном уничтожении, которая затем была подписана в Париже в январе 1993 года и вступила в силу 29 апреля 1997 года.
Тем не менее, в начале девяностых годов прошлого столетия, практически сразу после подписания июльского соглашения возникли серьезные сложности с выполнением двухсторонних обязательств Москвы и Вашингтона. Эти сложности, с одной стороны, были одинаковыми для обоих государств, а, с другой, - разными. В силу разных политико-экономических условий двух стран, которые приступили к уничтожению своих запасов химоружия.
Вернее, реально приступили только США. Завод на атолле Джонсон, окруженный со всех сторон океаном, просто сжигал снаряды с ипритом и люизитом. Возле него на тысячи километров вокруг не было никакого жилья, и продукты сжигания, в которых, естественно, все еще присутствовали остатки вредных веществ, просто рассеивались ветром в океане, не нанося никакого серьезного ущерба людям и природе.
Завод в Чапаевске, хотя был построен в нескольких десятках километров от города, не предусматривал прямого сжигания химических боеприпасов. Технология ликвидации боевых отравляющих веществ там строилась на основе детоксикации ОВ внутри снаряда с последующей глубокой переработкой нейтрализованных масс. Но общественность города и Самарской области, встревоженная слухами о недостаточной отработке этой технологии, не разрешила запустить завод в действие. Сто миллионов рублей, затраченных на строительство предприятия, пропали впустую.
Одним из направлений сотрудничества между Вашингтоном и Москвой по соглашению 30 июля 1992 года, как раз и стал всесторонний анализ технологий ликвидации боевых отравляющих веществ методом детоксикации, который собиралась использовать в своей работе Россия. Проверка этого метода параллельно с работами в научно-исследовательских институтах России, была начата и в аналогичных научных лабораториях США. Одновременно ученые-химики и военные двух стран, специалисты по применению оружия массового поражения и защите от него, стали ездить друг к другу, посещать базы хранения химического оружия, обмениваться опытом его ликвидации, в основном аварийных боеприпасов (утвержденной технологии промышленного уничтожения ОВ тогда еще не существовало), оценивали стоимость предстоящих работ, создания систем безопасности для местного населения, компенсаций на случай чрезвычайных происшествий и других мероприятий, связанных с той сложной работой, которой человечество до того никогда не занималось.
Правда, у США и России уже был опыт массовой ликвидации химического оружия, накопленного фашистской Германией в годы Второй мировой войны. Тогда в конце сороковых годов прошлого столетия две страны вместе с Францией и Великобританией просто затопили 311,2 тысяч тонн немецких боевых отравляющих веществ в водах Балтики. Соединенные Штаты и Великобритания «свою» 231 тысячу тонн в баржах на дне пролива Скагеррак и на внешнем рейде немецкого порта Киль. СССР, «доставшиеся» ему по решению Потсдамской конференции 32 тысячи тонн ОВ, в 65 милях юго-западнее порта Лиепая (Литва) и восточнее острова Борнхольм (Дания).
Причем, авиационные бомбы, артиллерийские снаряды, мины, фугасы и емкости с этим «добром» советские военные моряки просто высыпали в воду с кормы своих кораблей. Так было утоплено четыреста пятьдесят пять тысяч снарядов и бомб с отравляющими веществами кожно-нарывного действия - ипритом и «арсиновым маслом», десять с половиной тысяч снарядов и дымовых шашек с адамситом и другими раздражающими веществами, бочки с «Циклоном-Б», веществом общеядовитого действия... Всего пятьсот с лишним тысяч емкостей с самой разной отравой, где иприт, как самое сильное и коварное отравляющее вещество, преобладал. Потом, в течение 1947 - 1978 годов в тех же местах Советский Союз утопил еще около трех сот тысяч тонн собственных химических боеприпасов. Тоже, в основном, с ипритом. Хотя там было и 189 тысяч килограмм цианистой соли...
Вокруг этого «богатства на дне Балтики» до сих пор не утихают споры. Оно стало даже серьезной проблемой при обсуждении трассы прокладки Балтийского газопровода. А в начале девяностых годов прошлого века уже было понятно, что таким способом, как это делалось в послевоенные годы, уничтожать химическое оружие нельзя.
Но, кроме проблем с технологиями ликвидации боевых отравляющих веществ, возникли и проблемы взаимодействия с местным населением, которое протестовало против строительства объектов по уничтожению химического оружия рядом с их жильем. Причем, не только в России, но и в США. Завод на атолле Джонсон закончил свою работу, сумев сжечь только десятую долю американских ОВ, остальные боеприпасы необходимо было уничтожать в местах их хранения. Перевозка столь опасного груза по территории США была сопряжена с огромными трудностями, как правового, так и экологического характера. А «отравленные» боеприпасы Пентагона, как, впрочем, и химические боезапасы Российской армии на территории собственной страны, находились в районах, где проживали тысячи американских граждан. И потому российская технология по детоксикации боевых отравляющих веществ тоже была крайне интересна ученым и военным США.
Ситуация с ликвидацией химического оружия в России усугублялась еще и тем, что на всю эту работу, не только на строительство заводов по уничтожению ОВ, но и на создание социальной инфраструктуры для населения, проживающего рядом с арсеналами, где хранилось оружие массового поражения, на проведение работ по экологической безопасности просто не было средств, которые оценивались в 10 млрд. долларов. И соглашение между Вашингтоном и Москвой от 30 июля 1992 года предусматривало выделение финансовой помощи России на проведение всей этой работы.
Эта помощь не представляла собой благотворительной акции. Принимая решение о выделении России 400 млн. долларов конгресс США исходил, в первую очередь, из интересов собственной безопасности, справедливо полагая, что, если где-то, в том числе и в России, будет уничтожено оружие массового поражения, то оно никогда не будет угрожать жизни американских граждан. Более того, все деньги, которые направлялись на помощь России, распределялись между американскими фирмами на производство необходимого для Москвы оборудования. И в Россию уходили не доллары, а химические лаборатории, продукция для очистки воды и воздуха, системы детоксикации и прочая аппаратура, которая должна была стать частью промышленных объектов по утилизации ХО. Потом на эту же работу была нацелена программа Нанна-Лугара «Совместного уменьшения опасности», другая программа выделения России 20 млрд. долларов, которую утвердили в Кананаскисе лидеры «Большой восьмерки» для безопасного уничтожения российского оружия массового поражения.
Правда, вся эта помощь на протяжении последних пятнадцати лет обставлялась различными политическими требованиями, которые часто были неприемлемы для России. США годами задерживали выделение обещанных на эту работу средств, даже сорвали ввод в действие объекта по утилизации ОВ в поселке Щучье Курганской области, который должен был стать основой выполнения Россией своих обязательств по Конвенции. Тем не менее, Москва все же уложилась в отведенные сроки. Опираясь, в основном, на свои собственные средства.
К 29 апреля 2007 года она ликвидировала более 20 процентов своих запасов ХО, точнее свыше 8,5 тысяч тонн. И как утверждает заместитель руководителя российского Федерального агентства по промышленности Виктор Холстов, ответственный в нашей стране за эту работу, Россия выполнит свои международные обязательства к указанному сроку - 29 апреля 2012 года. Для этого у нее сегодня есть все необходимое. И бюджетные финансовые средства, и помощь зарубежных партнеров, в первую очередь, европейских, и отлаженная безопасная технология проведения всех этих работ.
Но в Москве не забывают, что начало этим работам положило соглашение между Россией и США от 30 июля 1992 года. Несмотря на все сложности, оно дало старт работе, которая помогает человечеству цивилизованным способом избавиться от одного из самых страшных оружия массового поражения - химического.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
