Андрей Кисляков, политический обозреватель РИА Новости.
В предпоследний день полугодия руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов поздравил генерального конструктора Московского института теплотехники Юрия Соломонова с тем, что, разработанная в НИИ новая стратегическая ракета морского базирования «Булава» в рамках летно-конструкторских испытаний успешно стартовала с борта подводной лодки. Это только на первый взгляд может показаться странным, что рядовое с точки зрения обычной практики испытание удостоилось столь широкого внимания.
Совсем «не вдруг» отечественная космонавтика в лице своего лидера поздравила создателей этой морской ракеты. Успешный запуск «Булавы» 27 июня не только оборвал полосу неудач, связанных с испытаниями этой ракеты, но и позволяет теперь надеяться на возрождение морской составляющей российской «ядерной триады».
Исторически СССР, а затем и Россия в вопросе базирования стратегических ядерных сил отдавали предпочтение наземному способу, умаляя значение стратегической авиации и подводных лодок-ракетоносцев.
По всей видимости, причин тому несколько. Во-первых, развитие сухопутных сил всегда существенно опережало развитие морских сил. Во-вторых, как это ни прискорбно, но советской стратегической бомбардировочной авиации было далеко до соответствующих образцов тогдашнего вероятного противника. Но что самое главное, - как морские, так воздушные носители, сами по себе являющиеся супертехнологическими изделиями, требуют, к тому же и весьма высокого уровня тылового обеспечения, которое во всех без исключения наших видах вооруженных сил во все времена осуществлялось по остаточному принципу.
В тоже время, нельзя утверждать, что советское руководство мало уделяло внимания морским ракетам. Наоборот. В короткий срок путем колоссальных человеческих усилий и немыслимых материальных затрат СССР смог обогнать Соединенные Штаты по числу атомных подводных лодок - ракетоносцев и размещенных на них ракет. Правда, толк от этого был, скорее, политически-устрашающий, чем военно-технический.
Вот выдержка из «Согласованного заявления» от 1979 г. к Договору об ограничении стратегических наступательный вооружений (ОСВ-2). «Современными баллистическими ракетами подводных лодок считаются: для Союза Советских Социалистических Республик - ракеты того типа, которые установлены на атомных подводных лодках, введенных в боевой состав после 1965 года; для Соединенных Штатов Америки - ракеты, установленные на всех атомных подводных лодках».
«Благородные» американцы по-королевски просто отмахнулись от первого поколения советского морского ядерного оружия, резонно полагая, что никакой опасности оно не представляет. Но и советское руководство прекрасно отдавало себе в этом отчет. Поэтому с апреля 1962 г. за морские силы взялись всерьез, поручив разработку новой ракеты - Р-27 конструкторскому бюро Владимира Макеева. Параллельно с работами по ракете создавалась и новая лодка типа «Навага».
Уже в сентябре 1967 г. произвели первый пуск новой ракеты с подводной лодки. С интервалом в шесть дней последовал первый двухракетный пуск. А в декабре 1969 г. произвели первый в мировой практике залп сразу восемью ракетами Р-27. Атомные ракетоносцы типа «Навага» стали самой многочисленной серией советских подводных лодок - носителей стратегического оружия. В 1975 г. Советский Союз обогнал Соединенные Штаты по числу лодок-ракетоносцев и самих ракет. Весьма убедительно в этой связи выглядит следующая небольшая таблица.
1960 г. - США 3 лодки и 48 ракет (3-48); СССР 0-0 (первая советская лодка К-19 с тремя ракетами вступила в строй в ноябре 1960 г.).
1967 г. - США 41-656; СССР 2-32.
1970 г. - США 41-656; СССР 20-316.
1975 г. - США 41-656; СССР 55-724.
1981 г. - США 40-648; СССР 62-950.
Само собой, увеличение за несколько лет числа стратегических вооружений в разы без соответствующих экономических и качественных последствий невозможно. Судостроительные заводы круглые сутки штамповали лодки, руководствуясь только одним принципом-приказом: план - любой ценой! При этом для ракетоносного флота не создавалась в полном объеме соответствующая инфраструктура, не развивалась система базирования и не наращивались ремонтные мощности. Кроме того, не выдерживала никакой критики система подготовки личного состава. В результате, все это наряду с низким качеством постройки приводило к тому, что, несмотря на количественное превосходство, на боевом дежурстве находилось меньше советских лодок, чем американских. Большую часть времени советские субмарины проводили в доках на ремонте.
Но и подготовка к непосредственно выходу в море, порой велась анекдотически небрежно. Так, командиру одной из «Наваг» на Северном флоте, чтобы не сорвать сроки заступления на боевое дежурство, пришлось самому сесть за руль собственного мотоцикла «Урал», предварительно прицепив к нему тележку и притащить две торпеды, входящие в боекомплект ракетоносца, способного уничтожить пол Европы. Правда, штаб тыла флота выделил для этой цели санитарный (!) автомобиль, но он куда-то пропал.
Надо признать, что СССР так и не избавился от гигантомании и количественных показателей в стремлении обогнать потенциального противника. Так, ответом на американскую систему морского оружия «Огайо-Трайдент», стал огромный ракетоносец типа «Акула» («Тайфун») водоизмещением 33000 т с 20 шахтами для весьма габаритной твердотопливной ракеты Р-39 стартовой массой 90 т. Но американская лодка при значительно меньшем водоизмещении в 18700 т могла нести 24 ракеты «Трайден» и имела более высокую скрытность, и, следовательно, выживаемость.
Хочется надеяться, что, осознавая угрозы сегодняшнего дня, требующие постоянной готовности, и особенно сил мобильного базирования, развертывание нового отечественного морского стратегического оружия будет происходить с учетом уроков недавней истории.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
