Александр Волков, доктор исторических наук, для РИА Новости.
По поручению президента Путина Минэкономразвития почти год работало над концепцией долгосрочного социально-экономического развития - до 2020 года. Судя по сообщениям, появившимся в прессе, сейчас она завершена, разослана в ведомства и скоро будет рассмотрена на заседании правительства. Пожалуй, самое интригующее состоит в том, что в этом документе сравниваются три варианта, три сценария развития: инерционный (сохранение действующей модели), экспортно-сырьевой (ускорение нефте- и газобдобычи) и инновационный. Предпочтение отдается последнему.
Это и понятно - только третий сценарий позволяет достигнуть амбиционных целей, намеченных в проекте, достигнуть рубежей, выраженных в цифрах ВВП на душу населения, средней заработной платы и других показателей, определяющих место России в мировой экономике и уровень благосостояния народа.
Наша страна, по этому замыслу, должна стать инновационной державой, где будет все - от безопасных ядерных реакторов до наномедицины. Доля высокотехнологических отраслей в ВВП вдвое превысит долю нефтегазового сектора (17-20%, а не 10,5, как сейчас). Число компаний, внедряющих инновации, должно вырасти до 40-50%, то есть в четыре раза. А экспорт высокотехнологичной продукции придется наращивать до $60-100 млрд, что составит 1% мирового рынка (сегодня - 0,2%).
Хочется сказать: наконец-то! Быть может, эта программа отражает реальный сдвиг в сознании наших руководителей - завершение той эпохи, когда «сначала было Слово», а потом не было больше ничего. Ведь сколько уже говорилось о необходимости отказаться от устаревшей модели развития, соскочить с нефтяной иглы, диверсифицировать экономику. Но «утечка мозгов» из России свидетельствовала, что самые ценные знания и технологии по-прежнему не находили у нас адекватного спроса.
Изменится ли что-то теперь? Совсем недавно академик Андрей Кокошин заметил, что наш крупный бизнес и сейчас не торопится идти в наукоемкую экономику. Известно, что чуть ли не все наши миллиардеры «сидят» исключительно на «трубе», на алюминии, да еще на кое-каком сырье. И зачем бы им вкладывать деньги в новые технологии, скажем, в машиностроении, если рентабельность в сырьевых отраслях не сравнима ни с чем? Какой ветер может стронуть их с места?
Современная глобализированная экономика, как уже отмечали многие специалисты, предъявляет нам совершенно иные, чем прежде, требования. Промышленные изделия все более становятся воплощением знаний. Невещественные ресурсы - исследования и конструкторские разработки, производственные навыки и уровень подготовки работника, способности предпринимателя и менеджера, -- давно стали в мировой экономике основными источниками богатства и составляют в товаре наибольшую часть его стоимости. Научимся ли мы ценить изобретательные умы и «энтузиастов нововведений»?
Передо мной только что защищенная докторская диссертация Елены Ленчук «Инновационный процесс в переходной экономике». На обширной статистике в ней показано, насколько Россия и другие страны бывшего Советского Союза отстали в становлении инновационного процесса.
Развитые государства, отмечает автор, по существу уже «оккупировали» самый быстрорастущий и поэтому наиболее перспективный - с точки зрения экспортных доходов - инновационно-технологический сегмент рынка. За последние 10-15 лет они завершили четвёртую технологическую революцию, связанную с интеллектуализацией производства, и приступили к созданию информационного общества нового типа. Вкладывая огромные средства в НИОКР, эти страны имеют уровень экспорта высокотехнологичной продукции, позволяющий быстро наращивать ВВП. И...диктовать свои условия на рынках, не очень-то привечая запоздавших. А потому не стоит ли тогда нам начать с формирования внутреннего спроса на новую продукцию?
В той же научной работе приводятся данные, напоминающие о том, что нынешнее наше отставание проявляется не только в высокотехнологичных отраслях. Изношенность основных фондов превышает 50%, а процесс модернизации производства затормозился чуть не до остановки. То есть сегодняшний уровень, с которого приходится начинать обновление, просто возмутительно низок. Надо немедленно латать зияющие дыры, а мы всё твердим о «фонде будущих поколений». Кстати, насколько помнится, этот термин пришел из Норвегии, где, извините, и нынешним поколениям живется не худо.
И всё же вице-премьер российского правительства Сергей Нарышкин на открытии международной выставки высоких технологий в Ганновере заявил, что для экономики России переход на инновационный путь развития - это не просто лозунг, а процесс уже идущий и приносящий результаты. Герман Греф, говоря о создании Федерального агентства по экспорту высоких технологий, утверждал, что через десять лет доля России в мировом экспорте этой продукции увеличится примерно в 76 раз. Трудно даже представить, какая гигантская работа необходима, чтобы преодолеть пропасть между реальностью и достижением поставленных целей - работа в сфере научных исследований, создания современных производств, подготовки кадров. Эксперты высказывают достаточно обоснованные опасения, что неизбежное, необходимое в этих условиях возвышение роли государства может оказаться опасным, подавляющим частную инициативу.
Мне, однако, представляется очень значимой и пока недооцененной та составляющая этой работы, которая касается психологической готовности общества, его граждан к повороту на путь инновационного развития. Предстоит прорыв не только из реального мира отсталости, но даже прежде того - из области настроений, где живут одним днём и стремлением ухватить в этот день возможно больший кусок пирога, где не научились ещё работать с «длинными деньгами», где много пьют и мало учатся. С тем настроением, что мы отстали навсегда, как часто говорят скептики, нам не добиться ничего.
Нужен прорыв в иной мир - систематической, целенаправленной, упорной работы миллионов людей ради постоянного восхождения к экономике современного уровня. В тот мир, где человек постоянно совершенствует себя, свои знания, потенциал творчества, а значит - и всё вокруг себя. Что заставит нашего работника измениться и стать таким?
Слово об инновационной экономике сказано, но важно, чтобы в него ещё и поверили те, кому предстоит осуществить поворот. А верить в долгосрочные планы-обещания мы отвыкли, вернее - нас отучили. Нам надоело ждать прекрасного, но отдаленного будущего. Теперь его нам обещают к 2020 году.
Пусть так, но все же хотелось бы ощутить на себе преимущества нового курса раньше, уже в ближайшие годы. Тогда, наверное, и поверим в реальность намеченных планов и данных обязательств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
