После очередного саммита G-8 в который раз оживились дискуссии о перспективах и трудностях процесса, который мы называем глобализацией.
У британского фантаста Герберта Уэльса была мечта о Всемирном правительстве, которое улаживает все международные конфликты и устраняет экстремальные угрозы, под одной из коих подразумевался фашизм.
Мечта мечтой, но действительность превзошла чаяния смелого фантаста. Сегодня функции и обязанности такого наднационального органа значительно расширены. Он не только осаживает тоталитарные режимы, но и принуждает их к демократии, воюет с международным терроризмом. Более того, Всемирное правительство ставит себе задачу приведения к общему гуманитарно-правовому знаменателю все человечество.
Благое дело. Осуществимо ли оно? И не очередная ли это утопия? Не есть ли она очередной золотой сон человечества, который способен обернуться очередным кошмаром?
Что мы видим на поверхности? Вслед за международным валютным фондом, заработал другой институт грядущего глобализма - Международный Гаагский трибунал. Во всю трудится мировое правительство (его прообраз «Большая восьмерка) и мировой парламент (его прообраз - Европарламент). Предвестие наднациональной валюты - евро. Мировые вооруженные силы уже есть - это войска НАТО. Требуется Старший Брат. Но и его имя уже известно - Это США.
Человечество, пережив в ХХ веке крушение двух грандиозных утопий - коммунистической и фашистской, искушаемо в ХХI новой надеждой на очередную мировую гармонию.
На сей счет сейчас ощущается известная эйфория. Как она ощущается всегда на заре любой утопии. Кажется, что человечество, наконец, после всех разочарований, заблуждений вступило на путь истинный, ведущий непосредственно в Эдем. Свобода плюс рынок, минус равенство и братство - этого вполне довольно для счастья, если не каждого в отдельности, то всех вместе.
...В очередной раз человечество надеется преодолеть вавилонский грех.
В сущности "разов" таких было уже немало. В рамках ли религиозных движений, государственных империй, социальных утопий...
И Вавилонская башня, основанная на финансово-экономическом глобализме, строится, надо думать, не в последний раз.
Говоря о новом мироустройстве, его адепты отдают отчет в трудностях нового порядка. Одних надо принудить к миру. Других - к рынку, третьих - к демократии... Четвертых надо переместить из ХII века в ХХI.
Перемещение народов во времени - операция не менее болезненная, нежели их миграция в пространстве. Но это все проблемы внешнего порядка, решаемые силой, давлением, шантажом, наконец, как в случае Милошевичем и боснийскими генералами, подкупом целого народа.
А есть трудности внутреннего иррационального свойства. В сущности, вопрос стоит следующим образом. Не представляет ли торжество и этой утопии угрозу реальности? Не есть ли оно - покушение на ее основополагающую внутреннюю сущность. Каковым, скажем, была попытка изобретения вечного двигателя.
Хорошо, что перпетум мобиле невозможен в принципе, согласно известному закону Ньютона. А что если бы он был реализован на практике, чтобы тогда стало с жизнью на Земле? Это все равно, как милость Мидаса, озолотившего неживую природу. Мир способен погибнуть от избытка энергии, точно так же, как и от ее недостатка.
Своеобразие и сила глобалистской утопии состоит, пожалуй, в том, что она - не плод теоретических построений, умственных усилий. Все идет как бы само собой, своим вполне естественным ходом. Общественные и социальные отношения породили рынок, который в свою очередь вызвал к жизни и развил главное условие своего бытия - демократию. Рынок связал мир корыстными интересами. Технический прогресс в индустрии вооружений сделало человечество максимально уязвимым. Ядерно-ракетное оружие - это глобальное оружие. В ту же сторону прогрессировали средства связи: радио, кинохроника, телевидение, интернет...
Земля становится все меньше, все уязвимее, людей все больше, их быт - унифицированнее, а собственно человек все тот же - не больше и не меньше. Возможно - не уже, но и не шире. Отсюда его личные неврозы и общественные катаклизмы, которые пытается описать и осознать культура. По Юнгу подавляемое, изживаемое подсознание не может не бунтовать. История цивилизации - тому подтверждение.
Человек только и делает, что неустанно побеждает природу, вырывая у нее тайны и милости. Но не в состоянии одолеть собственную природу, которая не менее могуча и мстительна, чем любая иная стихия.
Глобализация - это торжество мирового хода истории, ее логики, ее осмысленности. Побеждено зло, побеждены инстинкты, нет места для бессмыслицы, безумия и т.д. Все привидения, призраки, демоны, неврозы и комплексы оприходованы, инвентаризированы и расфасованы по триллерам, многочисленным телеиграм на деньги и «реалти-шоу». Все джины загнаны в бутылки. Но время от времени они вырываются наружу и и овладевают сначала отдельным человеком, затем и массами.
Самый трудный вопрос для адептов коммунизма состоял не в том, как достичь его абсолютной победы? А в том, что после? Что станет движущим противоречием дальнейшего развития? Это как вопрос: ну, устранили мы трение как класс. Однажды и навсегда. Но тогда либо невозможно остановиться, либо нельзя стронуться с места. То есть, жизнь либо замирает, либо мчится в дурную бесконечность.
Смысл большевистской революции (тот, который в него вкладывали сами большевики) состоял в том, что она последняя. Выпускается джин иррационализма, массового психоза, чтобы с ним покончить навсегда. Так было в России 17-го, так было в Германии 33-го... Чтобы его изъять из обращения. Чтобы стихию уничтожить как класс.
У героя оруэловской утопии Уинстона ампутировали одно подсознание и вживили другое. До этого он втайне ненавидел Старшего Брата. Теперь он втайне любит Старшего Брата. В глубокой тайне от себя. То есть подсознательно. Чего же больше?
Сейчас иная ситуация. Сейчас ставка делается на перманентную Эволюцию. Джин иррационализма декодируется, вычисляется и цивилизуется. И все это делается не в режиме тоталитаризма, экстремизма, под пытками, а, напротив, при свете демократии, в гуманных целях, в интересах самого народа.
Но чем далее по стезе прогресса, тем менее отличий глобалистской утопии от тех, что основывались на революционных переворотах.
Мы снова торопимся в рай. Современный культуролог Андрей Зорин верно заметил: "Райские мотивы, кажется, являются непременным атрибутом имперских утопий". Я бы добавил: а уж демократических утопий - тем более.
Гуманистические ценности как во времена охристианивания народов навязываются. Государственные уложения вменяются. Принципы хозяйствования обуславливаются. Юридические нормы импортируются. Все это делается из лучших побуждений, но под давлением, с жесткими ультиматумами и мягкими санкциями.
Все это иногда делается с пренебрежением к внутреннему и естественному ходу жизни. К ее разнообразию.
Глобализация в какой-то момент (допустим, в настоящий момент) берется под контроль. Она уже не просто утопия, но учение. Всесильное, потому что верное. Она в какой-то мере и практика. Уже во фрагментах, в деталях воссоздана властная вертикаль Всемирной Администрации.
Сбывается очередная мечта идиотов: мы на пороге построения Унитарного Всемирного Государства на отдельно взятой планете Земля.
Сегодня философ мог бы спросить: "Для того ли Яхве дал людям разные языки? Осчастливил Мир разнообразием, чтобы его просчитать на компьютере и привести к общему знаменателю?"
Тем временем, уже кое-что приведено к общему знаменателю. Я говорю о властной вертикали Всемирной Культуры. Первый ее пример - Голливуд. Второй - ТВ.
Художественная культура, как обычно, забегает вперед и каркает, то есть прочит. Но об этом в следующий раз.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
