В минувшее воскресенье коллеги из Польши пригласили меня принять участие в телевизионной дискуссии о судьбе Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Разместили в московской студии, где я видел только объектив телекамеры и экран с собственным изображением на фоне Кремля. На другом конце «стола», где-то в аналогичной, видимо, студии во Вроцлаве располагался мой визави - бывший министр обороны Польши. А наш модератор - ведущая программы находилась в Варшаве. Так мы и беседовали. Вопрос через переводчика - мне, вопрос - генералу, ответ которого я слышал тоже через толмача. Затем опять вопрос - ему, вопрос - мне. И все это продолжалось где-то минут сорок.
В этом факте не было бы ничего необычного, - рядовая информационная работа, посвященная действительно актуальному событию - окончанию работы в Вене чрезвычайной конференции по ДОВСЕ, что была созвана по требованию России. Но насторожила и заставила вернуться к тому воскресному разговору, подчеркну, очень уважительному и спокойно-деловому, одна существенная деталь. Варшава предлагала мне согласиться, что Москва потерпела в Вене полное фиаско или, другими словами, полное поражение. Ни одно предложение Кремля по выходу из кризиса, который сейчас переживает Договор об обычных вооруженных силах в Европе, участниками чрезвычайной конференции приняты не были. Даже заключительного документа они так и не согласовали и, естественно, не подписали.
Пришлось объяснять, что ни о каком фиаско речи не идет и идти не может. Конференция, хотя и проходила на достаточно высоком уровне - нашу страну представлял директор департамента МИД, но среди ее участников были все-таки эксперты, а не люди, принимающие решение. К примеру, министры иностранных дел, обороны или президенты. Кроме того, она созывалась не для пересмотра положений ДОВСЕ. А для того, чтобы высказать свои озабоченности, выслушать мнения участников конференции, обменяться оценками ситуации, сложившейся с выполнением договора, ведь адаптированный так и не вступил в силу. Еще и для того, чтобы принять и обсудить обеспокоенность России в связи с образовавшимся в последние годы стратегическим и оперативно-тактическим неравенством военных потенциалов, участвующих в ДОВСЕ стран и организаций.
Нелепо, что ДОВСЕ, принятый, как в нем записано, для «установления безопасного и стабильного баланса обычных вооружений в Европе на более низких уровнях, а так же для ликвидации неравенств, наносящих ущерб стабильности и безопасности, для ликвидации потенциала осуществления внезапного нападения и начала крупномасштабных наступательных действий в Европе», на протяжении последних лет как раз и фиксирует это «неравенство, наносящее ущерб стабильности и безопасности», и замораживает отсутствие баланса обычных вооружений. И это не просто слова.
Вот конкретные цифры. После вступления в НАТО бывших стран Варшавского Договора соотношение танков, боевых бронированных машин и артиллерийских орудий между Североатлантическим альянсом и Россией вылилось в соотношение три к одному или четыре к одному. На 1 января 2006 года у НАТО, например, было 14693 танков, у нас в районе действия договора - 4999, боевых бронированных машин, соответственно, 27225 и 9653, артиллерийских орудий калибром свыше 100 мм 16627 и 5930...
Когда я напомнил эти цифры моему собеседнику и слушателям польского телеканала, генерал сказал: «подчитывать противостоящие друг другу военные потенциалы - это философия холодной войны, мы не собираемся нападать на Россию». Любопытная позиция, правда? Если военное преимущество в пользу НАТО, то это - естественно и нормально. Если Россия этим недовольна, то это, конечно, «философия холодной войны». Если Североатлантический альянс действительно перестал руководствоваться философией холодной войны и не собирается нападать на нашу страну, то почему бы ему не сократить свои вооруженные силы хотя бы до двойного преимущества перед Россией? Разве там забыли высказывание Уинстона Черчилля, что «военные оценивают не намерения, а потенциалы. Намерения могут меняться, потенциалы - никогда».
И потенциал натовских стран в Европе, включая вооруженные силы США, размещенные здесь, отнюдь не свидетельство ангельского миролюбия. Как кому-то это хочется видеть или представить. Мне уже не раз приходилось писать. 440 американских ядерных бомб свободного падения В-61-3\4 на восьми базах в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах, Турции и Великобритании, которые могут нести истребители-штурмовики F-16, в том числе и размещенные на аэродроме под литовским Шауляем, вряд ли предназначены для борьбы с террористами, как утверждают в Брюсселе. Да и две базы Пентагона в Румынии и Болгарии с контингентом по пять тысяч «штыков» на каждой и соответствующим этому штату вооружением тоже вряд ли запланированы для борьбы с экстремистами. Как и подготовленная для развертывания крупных контингентов войск военная инфраструктура в странах Балтии, а с ними высокочастотный радар в Чехии и противоракеты в Польше.
Если все это свидетельство «ликвидации потенциала осуществления внезапного нападения», как записано в ДОВСЕ, то, конечно же, претензии России беспочвенны и надуманны. Действительно являются «проявлением рецидива и философии холодной войны». Но, увы, это, к сожалению, не так. Все с точностью наоборот.
Это западные страны, входящие в НАТО, провозглашая на словах принцип равноправия и партнерства с Россией, на деле пытаются закрепить и упрочить свое военное преимущество перед ней. Даже в мелочах.
Например, нашу армию, ее военный потенциал, размещенный в европейской части России, по очереди регулярно проверяют военные инспекции всех двадцати шести государств Североатлантического альянса. Даже офицеры Литвы, Латвии и Эстонии, чьи страны так и не присоединились к ДОВСЕ, но являются членами НАТО. А мы проверить их войска, то, что размещено на их базах и арсеналах, а там может быть что угодно, от тяжелых вооружений до ядерных бомб, на законном основании не можем. Они военным инспекциям Москвы неподконтрольны. Где же тут равноправие перед ДОВСЕ? И в чем именно проявляется партнерство?
Обо всем этом я и сказал в польском телевизионном эфире Странно, но мой собеседник на том конце «стола» признал справедливость всех этих озабоченностей. Но заместил, исправить ситуацию можно будет только после того, как Россия выполнит свои обязательства по Стамбульскому соглашению 1999 года о выводе своих войск из Грузии и Молдавии. И ни днем раньше.
Уже надоело говорит и писать, что Стамбульские соглашение об адаптации ДОВСЕ и обязательство России вывести свои войска из двух стран не имеют между собой никакой юридической связи. Соглашение об адаптации ДОВСЕ это один документ, а есть еще восемнадцать протоколов, принятых там же в Стамбуле, которые оговаривают разные вопросы, но никакой юридической или правовой зависимости от видоизмененного договора не имеют. Там нигде не сказано, что ратификация усовершенствованного ДОВСЕ может осуществляться только после выполнения тех или иных условий. Эти условия и увязки западные страны стали выдвигать после окончания саммита в Стамбуле.
Более того, все специалисты знают, что мы выполнили или заканчиваем выполнять свои обязательства по выводу войск из Грузии и Молдавии. Об этом тоже неоднократно писалось. Даже Тбилиси успокоился - не предъявляет нам никаких претензий по этому поводу. Да и Кишинев, в принципе, беспокоит не столько присутствие в Приднестровье девятисот российских солдат и офицеров, охраняющих невывезенные до конца склады с боеприпасами в Колбасно (всю тяжелую боевую технику - 59 эшелонов нам удалось оттуда отправить - В.Л.), а несговорчивость Тирасполя, нежелание его администрации идти на уступки руководству Молдовы. Отсюда и упреки в адрес России, ее военнослужащим и даже миротворцам. Мол, Кремль прикрывает «упорство» Смирнова и его команды. Что, конечно же, не так или не совсем так.
Но оставим в стороне вопрос о «непризнанных государствах», хотя я не прав. Именно этот вопрос и лежит в основе нежелания западных стран ратифицировать адаптированный ДОВСЕ. Вернее, не только он. Но и он тоже. Отказ от ратификации - это, как кажется Вашингтону, а заодно, и Брюсселю, один из весомых поводов надавить на Москву, подтолкнуть ее к отказу от поддержки «самопровозглашенных республик». Стремление взять моральный и политический реванш за невозможность решить вопросы в свою пользу силовыми методами.
Хотя есть и другие причины для отказа от ратификации обновленного ДОВСЕ. Среди них очень простой - стойкое нежелание это делать. Зачем? Если выгодно иметь «законные» преимущества в боевом потенциале перед Россией и ее вооруженными силами.
Всякое сравнение хромает, говорят классики. Но на ум невольно приходит ситуация с поправкой Джексона-Вэнника, по которой конгресс США тридцать с лишним лет назад отказал продавать нашей стране высокотехнологическое оборудование. Не только в США, но и в других государствах. Причина была вроде бы серьезная - СССР запрещал эмиграцию евреев. Сегодня представители этой и любой другой национальности, проживающие в России или уезжающие из нее, могут кататься по миру взад-вперед, как заблагорассудится - никто их не останавливает. Если, конечно, они не нарушают законы.
А что поправка Джексона-Вэнника? Она, как была, так и остается. Ее все обещают нам отменить. Но не отменяют. Так и с ратификацией адаптированного ДОВСЕ.
Постоянный представитель России в НАТО генерал-полковник Константин Тоцкий рассказывал мне, что в некоторые страны Альянса изобретают все новые и новые уловки, чтобы отказаться от нее. Например, стали требовать от России изменения формата миротворческой операции в Приднестровье. То, что эта операция согласована и Россией, и Молдовой. То, что соглашение о принципах и о порядке мирного урегулирования конфликта в Приднестровье подписано президентами двух стран, а за время нахождения в регионе миротворцев России, Молдавии и Приднестровья (это пятнадцать лет), в отличие даже от Косово, там не произошло ни одного серьезного конфликта, не погиб ни один человек. Все это никого в Брюсселе не волнует. «Надо изменить формат и все». Читай, ввести туда других миротворцев, не российских.
А что делать, если с этим несогласно Приднестровье? Давить его силой?!
Вот требуют еще убрать из Абхазии, из Гудауты, Гагры, Сухуми российских военных пенсионеров, которые проживают там на постоянной основе. Мол, это тоже нарушение Стамбульских договоренностей(?). Хотя там об этих пенсионерах - ни слуха, ни духа. Даже словом не обмолвлено. А с другой стороны - как это связано с соблюдением прав человека, о которых так пекутся некоторые организации в тех же странах? А никак. Есть малейший повод надавить на Россию, предъявить к ней претензии, даже надуманные, они его используют.
«Мы с этим мириться не будем», - сказал мне Константин Тоцкий.
Каким образом?
Чрезвычайная конференция в Вене, и тут прав был мой собеседник во Вроцлаве, показала - западные страны не хотят идти нам навстречу. Им это ни к чему. Но поляков все же беспокоит эта ситуация, - во что конкретно она выльется для них? Вдруг Москва не шутит и действительно выйдет из ДОВСЕ, что тогда? Что может произойти сейчас, пока она окончательно не вышла из договора, но хочет приостановить свое участие в нем?
Если Россия, как пообещал первый вице-премьер Сергей Иванов, прекратит принимать иностранные военные инспекции, не будет сообщать партнерам по ДОВСЕ о перемещении войск и боевой техники по европейской территории России, то не исключено, что в Калининградской области вскоре может появиться оперативно-тактический комплекс «Искандер-М» или пару дивизионов этих комплексов. А дальность пуска его новых ракет, как сказал тот же Иванов, будет гораздо больше, чем заявленные ранее 280 км. Для Варшавы - это серьезно. Американский «зонтик, в случае чего, может не сработать.
Правда, бывший министра обороны Польши пытался успокоить своих слушателей. Мол, Россия не сделает такого шага и не выйдет из ДОВСЕ. Я с ним не согласился. И вот почему. Ультиматум вроде бы объявлен.
На венской чрезвычайной конференции российская делегация установила срок, к которому должен быть ратифицирован адаптированный ДОВСЕ - это 1 июля 2008 года. МИД заявил, что изучает результаты той конференции. Пауза с конкретными выводами из переговоров в Вене, наверное, не случайна. Надо думать, что после 1-2 июля, когда в Кеннебанкпорте, в родовом имении семьи Джорджа Буша должна состояться встреча президентов России и США, с этим вопросом что-то все-таки прояснится. Владимир Путин, как мне представляется, пустыми обещаниями все же не разбрасывается.
Но сказать об этом в той польской программе я не успел. Время нашего пребывания в эфире закончилось. И недоговоренностей осталось достаточно. Еще не на одну передачу.
А пока, знаю я, никакого моратория на выполнение требований старого, неадаптированного ДОВСЕ нет. Россия, как и прежде, продолжает принимать иностранные военные инспекции. И в то время, когда проходила Венская чрезвычайная конференция, наши войска проверяли венгерские и итальянские военные...
Вот и гадай, что сказать людям, если опять пригласят на эфир, - то ли ДОВСЕ работает и будет работать в полную силу, то ли он чуть-чуть приморожен. Хотя бы на словах.
Автор - заместитель ответственного редактора «Независимого военного обозрения»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
