Во вторник российская армия доблестно ответила на американский вызов; ракета взлетела с полигона в европейской части, просверлила родное небо насквозь, пролетела 8 000 км и упала на Дальнем Востоке. А в среду президент повстречался со своим советом по культуре и сделал несколько важных гуманитарных заявлений. Никоим образом с ракетами не связанных. И все же перекликающихся с темой смыслового обустройства России во все более враждебном мире.
Отвлекаясь от всех привходящих обстоятельств, можно произнести жизнерадостный одобрямс по поводу большинства вчерашних путинских высказываний. Про художественное воспитание, которое должно сохраниться в школьном курсе. Про культурную традицию, вне которой не бывает полноценных цивилизаций. Про статус и роль гуманитарного образования. Про то, что библиотеки, прежде всего районные, могут и должны быть (а по мне - так чаще всего и бывают) центрами культурной, интеллектуальной жизни. Про то, что русский язык - одна из наших смысловых опор. Про необходимость сотрудничества с интеллигенцией в реализации масштабных проектов, от создания президентской библиотеки до «окультуривания» Интернета. Кто-то очень толковый продумывал посылы вчерашней речи; кто-то весьма внятный облекал президентские мысли в слова.
Впрочем, в политике так не бывает, чтобы практические формулы, произнесенные публично, были равны себе; они либо связаны с более обширными замыслами, либо ритуальны и скоро будут преданы забвению. Путинские тезисы на забвение не были рассчитаны; стало быть, нужно понимать, из какого корня они растут, с каким более глубоким и сложным слоем связаны. Первый уровень замысла понятен и доступен; он замкнут на ту невнятно декларируемую роль, которую Путин намерен принять на себя после ухода. (А он по-прежнему твердо верит, что ему дадут уйти.) Говорят о «плане Путина» (Грызлов), о «хозяине государства, созданного Путиным» (Павловский), о некоем русском Дэн Сяопине. Но если непредвзято и спокойно вслушаться во вчерашние слова, то гадание на политической гуще само собой прекратится. Называя вещи своими именами, Путин подал заявку на статус строителя новой общерусской нации. Намеки на это были различимы давно; первый очевидный шаг в заданном направлении был сделан в Храме Христа Спасителя, когда, произнося с амвона речь по случаю воссоединения двух ветвей православия, светский президент, сыгравший ключевую роль в церковном процессе, произнес слова «единый русский мир»; теперь заявка дописана до конца и отправлена в небесный оргкомитет.
Хорошо это или плохо? В отвлечении от привходящих обстоятельств сказать невозможно. Можно лишь признать, что это было - неизбежно. «Одобрямс» на какое-то время должен уступить место «констатамсу». Место строителя новой общерусской нации образовалось не потому, что Путин захотел, а Сурков воплотил. Это место образовалось объективно; ставка вакантна; странно было бы ее не занять. Вспомним. Осознаем. Историческая русская нация, зародившаяся в эпоху Ивана III, вдохновленная и зараженная всеми возможными болезнями во времена Ивана Грозного, была преобразована Петром в единую имперскую нацию. Два с лишним века выражение «русский народ» было всеохватным, связывающим в единый сверхнациональный узел великороссов, малороссов, белорусов. Коммунистический эксперимент привел к распаду этой общности и попытке создать другую, еще более масштабную. Нравится нам это или нет, но некоторые основания для записи в конституции 1977 года насчет «новой исторической общности - советского народа» имелись; в реальности процесс не завершился, но еще одно-два поколение, и этническое своеобразие культур окончательно растворилось бы в советском море. Со всей его серостью, со всей его горечью, со всем его мелководьем. Крах СССР, сначала внутренний, а потом и внешний, поставил новую Россию перед выбором: куда же дальше? Что нас всех объединит? Какие общие ценности, традиции и цели превратят разрозненную массу в гражданскую нацию?
Ответы на эти ключевые вопросы найдены вовремя не были. Политикам и бизнесменам сразу стало не до того. Интеллигенция начала борьбу за выживание, да и была она в массе своей - либо узко-националистической, либо широко-советской, лишь прикрытой либеральной занавесочкой. Ключевые институты, созидающие ценности гражданских наций - словесность, искусство, те же самые библиотеки, гуманитарные сферы знания - были подвергнуты экономическому остракизму; им оказалось не до поиска новых смыслов и сохранения вечных основ. И вот теперь процесс, так и не начатый снизу, будет инициирован сверху. Потому что время - пришло. Политическая ставка на самобытность, на языковую почву, культурную, церковную, интеллектуальную традицию - очевидный признак верхушечного строительства нации, процесса, который неизбежно должен был начаться после завершения первой очереди государствостроительства.
А теперь пора и «вопрошамс». Если само начало верхушечного строительства нации было неизбежно, нечего было уступать инициативу, то результаты его непредсказуемы. Если прозвучавшие во вчерашней речи антизападные, охранительные мотивы (молодежь растлевают дешевые западные телеобразцы; интернет слишком свободен, и это свобода для гадости, в подтексте читается - давайте и его посадим под идеологический колпак, как посадили ТВ и газеты) будут нарастать; если ставка на корни будет предполагать непременную стрижку верхушек; если нация будет формироваться от обратного, как сила, способная противостоять внешнему воздействию, а не как сила, самоценно проявляющая саму себя, в свободном диалоге с внешним миром; и самое главное - если не будут открыты шлюзы вольной дискуссии серьезных людей на заданные темы, кто мы, откуда, куда, - со строительством нации вполне может случиться то же самое, что случилось уже со строительством государства. Хотели как лучше, а пережали так, что не вздохнешь.
Впрочем, это будет зависеть от многих обстоятельств. От внутренней свободы российских интеллектуалов самых разных направлений, от внятных западников до умеренных националистов, которые то ли включатся в процесс на своих условиях, то ли не включатся из упрямства - ни за что, то ли будут жестко отключены от него. От готовности российских элит расти и развиваться, а не только обороняться и стоять на своем. И, как ни странно, от пресловутого Запада. Который словно сговорился столкнуть Россию в очередную автаркию со всеми вытекающими цивилизационными результатами. (Другое дело, что наши властители и сами охотно столкнутся куда угодно.) Чем агрессивнее будут Штаты проталкивать идею одностороннего ПРО, отвергая давнюю идею совместной оборонной инициативы; чем мелочнее будут новоевропейцы в своей исторической мести за прежние имперские обиды; тем агрессивнее станут вести себя наши военные, поскольку отвечать на потенциальную угрозу - надо. Но чем агрессивнее они окажутся, тем очевидней самобытная культура начнет использоваться как шумовой эффект сопровождения, тем более нервным и закомплексованным будет проект строительства новой нации. Не ради нее самой. А ради достойного отражения чужого вызова.
Собственно, вариантов два. Или ракета летит, или корабль плывет. «Плывет. Куда ж нам плыть?...»
Автор - обозреватель газеты «Известия»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
