Уже который месяц кубинское судно дрейфует без капитана на мостике: больной Фидель все еще общается со своим народом эпистолярно. Формально место у штурвала занял Рауль Кастро, но это не публичный политик, не трибун, а лишь крупный государственный чиновник. Да и авторитет его, по сравнению с братом, прямо скажем, невелик. Между тем, жить без вождя - дело для кубинцев непривычное. Деваться, однако, некуда, поэтому в отсутствие отца нации, его дети начали самостоятельно задумываться о неумолимости времени и неотвратимости грядущих перемен. Задача далеко не простая. Это легко понять, если учесть, что почти пять десятилетий подряд за всю страну думал вождь.
То, что кубинскому патриарху, к огорчению его многочисленных противников в Майами и Вашингтоне, стало лучше - факт, хотя, конечно, сколько продлится нынешняя ремиссия и сможет ли кубинский лидер вернуться к полноценной работе, не знает никто. Если судить по редким официальным кадрам кубинского телевидения, сегодня Фидель уже мало напоминает нашего Черненко предсмертного периода. Еще пару месяцев лечебной гимнастики и, вполне вероятно, кубинский лидер предстанет перед публикой, как Феникс, восставший из пепла. Не сомневаюсь, это будет впечатляющее зрелище.
Рад за Фиделя, чего, к сожалению, не могу сказать о самой Кубе. Оптимальным вариантом было бы не возвращение Кастро на политическую сцену, а, наоборот, окончательный уход патриарха на покой, что открыло бы дорогу кубинским реформам. Если бы вслед за братом отправился на пенсию выращивать розы и 75-летний Рауль, шансы на серьезные перемены, только бы возросли. К сожалению, это столь оптимистичный вариант, что рассматривать его можно лишь как пожелание, а не как реальную возможность. Хотя, чем дольше будут откладываться реформы, тем тяжелее будет кубинцам.
Не так давно «Официальная газета» опубликовала новые изменения в правилах выезда кубинцев за пределы Острова Свободы. Если раньше рядовой кубинец мог выехать за границу (об официальных поездках речь, естественно, не идет) по приглашению знакомых, друзей и родственников, то теперь это разрешается лишь по приглашению самой близкой родни. Родители могут пригласить к себе детей, а дети - родителей. Это все. Следовательно, если у вас на Кубе есть старый друг, в Москве вы увидеть его не сможете, придется покупать билет до Гаваны, там и поговорите.
Впрочем, с политическими ограничениями большинство кубинцев, кажется, уже свыклось. Во всяком случае, ностальгируя по переменам, те кубинцы, с которыми приходилось говорить в течение последних двух недель, чаще вспоминали не о политике, а о своих экономических невзгодах. Политические рвы, ежи и надолбы кубинцы обходят примерно так же, как это делали мы в советские времена. Наиболее последовательные диссиденты из страны, так или иначе, бегут, а остальные просто приспосабливаются к жизни, уходя в «кухонное подполье».
Если, к примеру, власть запрещает кубинцу иметь свой мобильный телефон, значит, он просто находит иностранца, который покупает телефон на свое имя, а затем переоформляет его на кубинца, т.е., «как бы» сдает свой телефон островитянину в аренду. Власть об этом вынужденном мошенничестве своих граждан, естественно, знает, но равнодушно закрывает глаза. Это типичный социализм на излете, когда формальное соблюдение запретов важнее реального выполнения законов, а показная демонстрация лояльности уже важнее внутренней убежденности. Иначе говоря, кубинцы сегодня играют с властью в столь знакомые нам игры эпохи позднего социализма.
Говоря об экономических проблемах страны, практически каждый кубинец прежде всего вспоминает об американской блокаде, что психологически объяснимо. Между тем, экономическая блокада, которую упрямо применяют против кубинцев США не только абсолютно антигуманна, но еще и чудовищно глупа. Хотя бы уже потому, что именно она лучше любой официальной кубинской пропаганды скрывает вторую и на самом деле главную причину экономических невзгод Острова Свободы - неэффективность социалистической экономики.
В какой темный чулан засовывают американцы свой прагматизм, когда речь заходит о Кубе, не имею представления, зато знаю точно, что с помощью блокады Вашингтон лишь подпитывает на острове антиамериканизм и тормозит демократические и рыночные реформы на острове. Впрочем, к абсурду внешней политики США не привыкать. Приучать мир к демократии с помощью розог и ханжеских нравоучений (помните учителей Тома Сойера в воскресной школе?) - дело для Белого дома самое обычное.
На сегодняшний день наиболее удачливыми гражданами Кубы в экономическом плане (кроме, естественно, верхов) являются те, кто так или иначе, связан с иностранным туризмом: владельцы маленьких частных ресторанов, валютные проститутки и их сутенеры, нелегальные продавцы кубинских сигар, «пригостиничные» таксисты и те граждане, что сдают иностранным туристам комнаты. Что касается последнего бизнеса, то им занимаются, как легально, отдавая государству немалые налоги, так и нелегально. Нелегально, естественно, выгоднее, но есть риск, что завистливый сосед донесет в ближайший «комитет защиты революции», а это уже серьезные хлопоты, а то и казенный дом.
Остальные граждане выживают, как могут, т.е., на государственную зарплату в десять долларов и благодаря социальной продовольственной корзине (карточная система). Прибавьте к этому бесплатное образование и медицину. Против бесплатного образования никто на Кубе, естественно, не возражает, но вот беда - есть хочется как до уроков, так и после них. А это раздражает. К тому же даже кубинское социальное равенство, если присмотреться внимательно, лишь иллюзия. Расслоение общества, хотя оно и несравнимо по своим масштабам с российской ситуацией, тем не менее, есть. Причина этого на поверхности: коррупцию не одолел и Фидель.
Любопытно, что своих главных внутренних противников наплодил сам кубинский социализм. Дав людям престижную специальность врача, инженера или юриста, социализм не нашел способа достойно оплачивать их труд, а, научив людей думать, посеял в образованных головах сомнение в эффективности социалистической системы. Муж и жена, сдававшие мне комнату, оба по профессии экономисты, но государственной службе предпочли пусть и крошечный, но самостоятельный бизнес. Он и кормит лучше, и дает хоть какую-то свободу. И таких примеров масса.
Впрочем, не будем и преувеличивать. Как верно заметил еще Талейран, «все преувеличенное незначительно». Конечно, кубинская оппозиция пока еще разрознена и бурлит в основном на кухне. Следует признать и то, что в провинции протест много глуше, чем в столице. Наконец, не трудно заметить разницу в настроениях молодежи и людей старшего возраста. Молодежь много радикальнее в своих стремлениях к переменам, чем их родители. Старшее поколение перемен побаивается - меньше сил, больше инерции в мышлении. Таким образом, суммируя голоса «за» и «против», большинство в стране (за счет провинции и людей старшего поколения) по-прежнему пока остается на стороне власти.
Тем не менее, еще Ленин доказал, и был в данном случае прав, что на историческом переломе в силу вступает совсем иная арифметика. Не провинция, а столица ведет за собой страну, не старики, а молодежь активнее в период революционной ломки, наконец, «маузер» в этот период легко перевешивает голос, поданный на выборах.
Так вот, если применять эту методику расчета, то картина меняется существенно. Буквально все жители кубинской столицы, с кем удалось поговорить и кому не больше 35, мечтают о переменах. Причем, ничуть не стесняются в выражениях, говоря с иностранцем. Естественно, подобные разговоры не есть полноценное социологическое исследование, но в разряд примечательных симптомов занести данный феномен, думаю, можно. Тем более, что среди собеседников оказались очень разные люди: студенты, архитектор, музыкант, экономист, инженер, строительный рабочий, домовладелец, домохозяйка, таксисты и даже полицейский на пляже.
Кстати, о человеке с пистолетом. Полиция подошла ко мне с политикой сама. Предупредив о необходимости следить за вещами и узнав, откуда я прибыл, молодой парень сначала поинтересовался тем, как идут сегодня дела в России, а затем, внимательно выслушав ответ, стал говорить о том, что нечто похожее должно произойти и на Кубе. На вопрос о здоровье Фиделя, парень скептически пожал плечами: «Ему лучше, однако, разве это хоть что-то меняет? Как выяснилось, у нас Фиделей много. Так что дело не в нем. Есть система, менять надо ее».
Вывод, сделанный этим диссидентом в полицейской форме, главный, пожалуй, итог многомесячных раздумий кубинцев. Если еще полгода назад все разговоры шли о том, как стране выжить без вождя, то сегодня для многих Фидель уже остался в прошлом. Уважения при этом патриарх отнюдь не потерял. Редкий кубинец оспаривает достижения Кастро, и в первую очередь, конечно, обретение страной подлинной независимости. Только вот ждали от революции 1959 года намного большего.
Бесконечно жить, заглядывая с надеждой в полупустую социальную корзину, нельзя. Это унижает кубинца не меньше, чем в былые времена его унижали американцы, превратившие остров в огромный публичный дом и казино для мафии.
Так что перемены на Кубе будут. Обязательно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
