Максим Кранс, политический обозреватель РИА Новости.
Последняя массовая акция, организованная Федерацией независимых профсоюзов России, прошла под лозунгом "За достойную жизнь". Основные требования - повышение минимального размера оплаты труда и пенсий до уровня прожиточного минимума не в 2011 году, как планирует правительство, а уже к концу 2008-го. Прислушаются ли власти к заявленному мнению профсоюзов? Да и вообще, являются ли они сегодня серьезной и авторитетной силой, способной оказывать влияние на политику государства?
Момент для выступления был выбран не случайно. На следующий день в Госдуме должен был рассматриваться в первом чтении бюджет на предстоящий год и ближайшую трехлетку. Накануне этого события, выступая на пресс-конференции, глава ФНПР Михаил Шмаков не скрывал, что собирается использовать парламентариев как таран в споре с кабинетом министров. Более того, в одном из последних интервью он даже похвастал, что подобная акция, прокатившаяся по стране 10 апреля, заставила, мол, президента учесть в своем послании требования относительно повышения пенсий.
Не стал бы разделять оптимизм профсоюзного лидера. Увы, как показывает история последних лет, его федерация так и не смогла записать в свой актив сколь-нибудь значимых побед на фронтах «борьбы за права трудящихся» как с государством, так и с работодателями.
В самом деле, какие серьезные успехи профсоюзов последнего времени можно вспомнить помимо образцово организованных митингов и пикетов в ходе общероссийских акций ФНПР? Пожалуй, два - это выступления рабочих «Сургутнефтегаза» и завода «Форд» во Всеволожске, которым удалось при подписании коллективного договора на 2007 год добиться серьезного увеличения зарплат, улучшения условий труда, расширения «социального пакета». Вот и все, да и то заслуга тут не «официального», а независимых профсоюзов, которые были созданы на этих предприятиях.
Директор Института проблем глобализации Борис Кагарлицкий, отмечая, что ФНПР в первую очередь нужна властям - для мобилизации электората, констатирует: «Что же касается своих прямых обязанностей по защите прав трудящихся, то федерация этим вопросом уже давно не занимается». И это не единичное подобное мнение. Сергей Миронов назвал ФНПР «сонным царством» и на объединительном съезде «Справедливой России» выдвинул идею создать «новые профсоюзы, которые не будут ручными» и станут «управляться без номенклатурной верхушки». В общем-то, политическая подоплека его «наезда» ясна: поддержки от федерации на предстоящих выборах ему ждать не приходится - та уже заключила стратегическое соглашение с «Единой Россией».
Но, тем не менее, объективно в обвинениях Миронова прозрачно прозвучала тема, которая уже давно обсуждается и в недрах рабочего движения, и вне его. А именно: выполняет ли сегодня самое массовое объединение трудящихся (в котором, как утверждается на официальном сайте ФНПР, около 28 млн, или 95% всех членов профсоюзов в стране) заданные ему по определению функции защитника интересов наемных работников? Да и вообще, такие ли профсоюзы должны быть в гражданском обществе?
О том, что это отнюдь не праздные вопросы, свидетельствуют и многочисленные зондажи общественного мнения. Вот и совсем свежий, опубликованный ВЦИОМ 10 мая. Как считают 79% членов профессиональных союзов, профкомы оказывают лишь незначительное влияние на положение работников. И по мнению только 8% опрошенных, они активно отстаивают интересы и права трудящихся.
Иными словами, в доверии профсоюзам отказано. За бесполезность. Раньше, в советские времена, пользы от них и то было больше. Льготные путевки, квартиры, материальная помощь, продовольственные заказы... В перестроечную пору все это отошло на второй план - рабочие лидеры активно ввязались в борьбу за власть.
В конце 80-х я не раз бывал в Донбассе, где тогда зарождалось стачечное движение, беседовал с забастовщиками и их вожаками. И видел, как постепенно восторженных идеалистов оттесняли прагматики, карьеристы, а подчас и нечистые на руку субъекты, которым стачкомы открыли путь к высоким постам.
С этим новым поколением «рабочих лидеров» довелось ближе познакомиться уже в середине 90-х в Кузбассе. Движение горняков к тому времени превратилось в своего рода «отряд быстрого реагирования», который, когда это нужно было хозяевам шахт и области, собирал многотысячные митинги или срочно перебрасывался в Москву, на Горбатый мост.
Но главным искушением для новоявленных профбоссов стала даже не власть, а огромная собственность, доставшаяся в наследство от ВЦСПС. А это около 1,5 тыс. санаториев, гостиниц, дворцов культуры и много чего другого. ФНПР, по сути, превратилась в одну из крупнейших в стране корпораций. До интересов ли рядовых профсоюзников ее руководителям? Во всяком случае, за последние пять лет численность организации сократилась на 10 млн человек. Эту цифру, кстати, озвучил на ее последнем конгрессе президент Путин, который раскритиковал федерацию за «сугубо формальную роль в защите интересов работников и трудовых коллективов в целом».
Так кто же все-таки выводит на улицы колонны под синими стягами? Политики, взявшие на себя функции «приводного ремня» между партией власти и электоратом? Предприниматели из «организации по управлению имуществом бывшего советского профсоюза» (как охарактеризовал ее депутат Алексей Митрофанов)? Или же и вправду искренние радетели за народное благо?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
