Дмитрий Данилов, Заведующий Отделом европейской безопасности Института Европы, для РИА Новости.
Встречи на высшем уровне между Россией и ЕС, по словам российского президента В.Путина, играют ключевую роль в принятии "стратегических решений на перспективу". Участники встречи под Самарой не скрывали, что в отношениях сторон накопилось много проблем, что их мнения по некоторым острым вопросам не совпадают
Пока несколько сбить накал страстей удалось, но что нас ожидает впереди? Ведь восприятие сегодняшней России в Европе крайне негативное и не может измениться в короткий срок. Да и российское руководство уже устало отбиваться от западной критики, раздражено ею. Отсюда и попытки Кремля не столько прийти к общему знаменателю в «ценностных» спорах, сколько перевести стрелки, дать понять, что не бывает «чистой демократии». Может быть, действительно, попытаться отделить зерна от плевел, поставив во главу угла интересы прагматического сотрудничества? Может, Путин прав, говоря, что «морально-нравственные ценности Евросоюза» не мешают его стратегическому партнерству с некоторыми другими странами, с которыми эти ценности тоже заметно расходятся, с США, например? Но, во-первых, озабоченности ЕС в отношении России связаны не с отдельными проблемами в процессе ее демократизации, а с растущим убеждением, что Россия не движется в этом направлении и даже откатывается назад. Во-вторых, в этих условиях прагматическое сотрудничество в любом случае существенно ограничено несовпадением позиций по принципиальным вопросам, оно будет носить характер вынужденного партнерства, а отнюдь не стратегического. Допустим, завтра Польша снимет вето на начало переговоров ЕС с России о новом соглашении. Но кто всерьез будет считать, что Варшава станет рассматривать Россию как стратегического партнера, и наоборот? А ведь Меркель в качестве председателя Совета ЕС и председатель Еврокомиссии Баррозу на саммите с предельной ясностью озвучивали тезис европейской солидарности, подчеркивали, что ЕС состоит из 27 равноправных членов, что проблема Польши, или Эстонии, или Литвы - это проблема всего Евросоюза. Но если так, тогда и Россия должна воспринимать ЕС в таком качестве. Соответственно, негативная повестка дня в отношениях России с рядом младоевропейских стран, солидарность с ними ЕС становится составляющей российско-ЕСовских отношений.
Москва сохраняет заинтересованность в переговорах по новому соглашению с ЕС. Она предпочла бы, вероятно, разблокировать начало переговорного процесса при германском председательстве, чтобы поддержать его линию на активизацию партнерства с Россией на уровне ЕС и саму Германию как приоритетного партнера Москвы. Но шансов на это крайне мало, ведь Берлин так и не смог добиться понимания Варшавы, которая продолжает настаивать на снятии российского эмбарго на поставки мяса из Польши. Состоявшийся саммит недвусмысленно продемонстрировал, что ЕС поддерживает польскую позицию, и Польша с еще большей гордостью готова нести флаги своего вето. А ведь и из Эстонии, и из Литвы раздавались призывы к общим санкциям ЕС против России, к отмене саммита. Так что в ЕС есть, кому принять эстафету от Варшавы, а затем выступать единой командой против курса на реальное стратегическое партнерство с Россией. Сторонникам такого партнерства со стороны ЕС, таким как Германия, крайне проблематично вообще искать возможности нажима на несговорчивых союзников по ЕС. «Солидарность» с новыми странами-членами становится необходимой платой, когда на кону стоит достижение единства по вопросам европейской конституции и будущего ЕС.
Поэтому то, что канцлер Меркель внесла «некоторые предложения» в контексте урегулирования «мясного дела», не добавляет оптимизма. Хотя российская сторона их приняла и готова работать над ними, неясно, насколько это работа затянется и удовлетворит Варшаву и Брюссель. И даже при благоприятном исходе начало переговоров отнюдь не означает их успешного хода и относительно быстрого завершения. Да и прежний энтузиазм Москвы, со сдачей Германией полномочий в Совете ЕС сначала Португалии, а затем Словении, наверняка заметно поубавится.
К тому же куда теперь спешить, если уже не за горами членство России в ВТО, которое заметно меняет рамки ее договорных отношений с ЕС. По словам Постоянного представителя России при Европейских сообществах В.Чижова, в этом случае треть действующего СПС «можно отправить в корзину». Автоматическое продление СПС и сейчас не отвечает задачам развития партнерства России и ЕС, а в таком усеченном виде вообще было бы лишено практического смысла. А если смысл Россия все-таки будет искать в ином - в сохранении юридического оформления отношений с ЕС, которые в практическом плане будут строиться на прагматической основе, а не новой, более солидной законодательной базе нового договора. Пока этот вариант не прорабатывается. Но на фоне политико-дипломатических декораций состоявшегося саммита вполне можно представить подобное развитие сюжета.
От ратификации Энергетической хартии мы уже отказались. Сергей Ястржембский подтвердил накануне саммита, что «вопрос решен раз и навсегда. Хартия нам невыгодна». Он добавил, что Россия готова «к расширению сотрудничества в разработке нефтегазовых месторождений, если это происходит совместно с Газпромом и на наших условиях». Открыв переговоры с ЕС, Москва может придерживаться аналогичной тактики, жестко отстаивая собственные позиции с брюссельскими переговорщиками. Относительно быстро может быть подписано только соглашение широкого политического характера, но график обсуждения и подписания в качестве приложения к нему конкретных секторальных соглашений может затянуться весьма надолго. Но, даже ориентируясь на их благоприятное завершение, Москва должна быть в достаточной мере уверена, что процесс последующей ратификации нового соглашения в странах ЕС пройдет успешно. Самарский саммит показал, что Россия фактически может быть уверена в обратном. С действующим СПС тоже были большие сложности, и его ратификация была затянута на три с половиной года. Обсуждавшийся сюжет адаптированного ДОВСЕ, который партнеры России так и не ратифицировали и участие, в котором Россия может приостановить, заставляет задуматься о ценности для нее подобных договоров. Не следует забывать, что в Европе и в России происходит смена политической власти. Вполне логично предположить, что, например, Саркози нет смысла искать прочных отношений с Путиным, особенно в условиях его сильной критики в западном сообществе. Так что новая страница партнерства с ЕС может быть открыта при будущем российском президенте.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
