Максим Кранс, политический обозреватель РИА Новости.
На состоявшейся в Москве конференции по проблемам миграции, организованной «Деловой Россией», пожалуй, впервые столь прямо заявлено о том, что российский рынок труда находится на пороге системного кризиса и спасти его может только «помощь из-за границы». Бизнес-сообщество не случайно заостряет больную тему. Как недавно предостерег Герман Греф, в ближайшие три года «количество трудоспособного населения страны снизится на 2,5 млн человек, и у нас возникнет острый дефицит кадров». А Михаил Зурабов утверждает, что в некоторых отраслях такой дефицит уже есть и составляет от 30% до 50%.
По оптимистичным прогнозам ООН, к середине столетия россиян останется всего 113 млн, а по пессимистичным и того меньше - 96. Чтобы хоть как-то восполнить эту брешь, считает известный демограф Анатолий Вишневский, необходим ежегодный приток от 880 тыс. до 1,2 млн иммигрантов. И он, и многие другие ученые давно предупреждали о надвигающейся опасности. Не слушали. Не хотели слушать, уповая на некие «меры по повышению рождаемости». И только, сейчас, когда стало припекать, вспомнили о могучем трудовом резерве - русскоязычном населении ближнего зарубежья.
...Жарким летом 90-го мы с коллегой отправились в долгую командировку по республикам Центральной Азии. Неспокойно было тогда на южных окраинах страны. Отполыхали Сумгаит, Фергана, Новый Узень, вовсю разгорался кровавый конфликт в Нагорном Карабахе. Идеи национальной исключительности и территориальные притязания уже не боялись озвучивать с самых высоких трибун. Сапармурад Ниязов, в то время еще не Туркменбаши, а первый секретарь ЦК, говоря об отношениях с соседними лидерами, вдруг с неожиданной откровенностью признался: «Каждый раз, когда они меня обнимают, боюсь, что воткнут мне в спину нож».
Со стен домов на газетные полосы перекочевали антирусские лозунги. В Турсунзаде инженеры алюминиевого завода, много лет назад приехавшие с российского севера в этот «город дружбы», паковали чемоданы: ни жить, ни работать там стало невозможно. Та же картина и в других «братских» республиках. Оказавшиеся вдруг чужими люди потянулись на «историческую родину». Это был настоящий исход. Но Россия не приняла их с распростертыми объятиями: и тут они тоже никому не были нужны.
А ведь тогда у нас появился реальный шанс восполнить потери от начавшегося еще в 60-е демографического спада. Нужно было только по-умному распорядиться этим богатейшим потенциалом, тем более что многие репатрианты оказались отличными специалистами, представителями местных интеллектуальных элит.
Правда, в 1992 году по распоряжению Егора Гайдара создали рабочую группу для выработки рекомендаций по решению этой проблемы (в которой, кстати, довелось поработать и мне). Именно она выдвинула идею поселить иммигрантов, а также возвращавшихся из ближнего и дальнего зарубежья офицеров-отставников компактно - вдоль трассы Москва - Санкт-Петербург - Выборг. Предлагалось в этом огромном обезлюдевшем к тому времени регионе построить малые агропромышленные предприятия и высокотехнологичные производства, создать инфраструктуру по европейским стандартам.
Однако нашим планам не суждено было сбыться. В декабре гайдаровский кабинет пал, и все проекты были положены под сукно.
Сменявшие затем друг друга правительства фактически ничем не помогли своим соотечественникам. Наоборот, Федеральная миграционная служба, по едкому замечанию лидера «Форума переселенческих организаций» Лидии Графовой, главной своей задачей сделала «минимизацию» потоков приезжих. Как русскоязычных мигрантов, так и «понаехавших» в российские города и веси на заработки иностранцев из СНГ.
Между тем, численность трудоспособного населения падала и продолжает катастрофически падать. Стремительно растет доля пенсионеров: по прогнозу Всемирного банка, к 2050 году их будет столько, сколько и работающих. Сможем ли мы уже в недалеком будущем прокормить огромную армию стариков? И это не единственный вопрос, на который пока нет ответа. Где взять специалистов и рабочих для новых наукоемких производств? Как комплектовать армию? Кем заселять вымирающие регионы, и, прежде всего, за Уралом, где сегодня живет на 20% меньше людей, нежели десять лет назад? Страна, как считают здравомыслящие экономисты и демографы, может через несколько десятилетий просто пасть под весом собственной территории - ей будет не по силам обслужить свои колоссальные просторы.
Правда, в прошлом году вроде бы наметились некоторые сдвиги. Под давлением предпринимательских кругов и администраций мегаполисов была упрощена процедура легализации гастарбайтеров. Принята программа содействия переселению в Россию соотечественников из-за рубежа: им пообещали гражданство, трудоустройство, подъемные. Что ж, все это шаги в правильном направлении. Но не кардинальное решение вопроса.
Главная наша беда - в отсутствии государственной миграционной политики. Нет четкого понимания, как выбираться из демографической ямы, как пополнить свежими силами редеющую армию труда. А потому стоит ли удивляться недавнему заявлению спикера Совета Федерации Сергея Миронова, что численность населения России должна быть увеличена до 250-300 млн человек «не за счет миграции в страну иностранцев, а за счет естественного прироста»?
Отсюда и непоследовательность в действиях властей. С одной стороны, закладывается в Подмосковье новая станица для 30 тыс. казачьих семей, перебирающихся из стран СНГ, и с другой - одновременно проводится не поддающаяся никакой логике «зачистка» российских рынков.
Может, все-таки пора уже понять, что будущее России, ее самое ценное богатство - не нефть и газ, а люди? А поняв, найти в ней место и для русскоязычных переселенцев из соседних стран, и для когда-то эмигрировавших соотечественников, не нашедших себя на новой родине, и для всяк сущего в мире языка.
И не надо ждать чуда - другого выхода у нас, похоже, нет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
