Виталий Дымарский, член Экспертного совета РИА Новости.
Французский политический сериал, в котором главные роли были отданы мужчине и женщине, отнюдь не напоминал романтическую киноисторию, рассказанную когда-то Клодом Лелюшем. Правда, и до остросюжетного триллера завершившиеся в минувшее воскресенье президентские выборы явно недотягивали, поскольку были лишены главной интриги. Их изначальный фаворит, Николя Саркози, набрал во втором туре более 53% голосов, значительно опередив, как и предсказывали еще несколько месяцев назад все опросы общественного мнения, свою соперницу Сеголен Руаяль. Но с окончанием президентских выборов политическая жизнь во Франции не затихнет.
По меркам российской демократии, победа Николя Саркази над Сеголен Руаяль не выглядит уж столь убедительной: перевес в 6% у нас считается в границах математической погрешности. В условиях же французских (и не только) демократических процедур, такой разрыв расценен политическим классом как тяжелое поражение социалистов. Они и сами разделяют такую оценку. Как только появились результаты голосования, лидеры Соцпартии сразу же заговорили о необходимости перестроиться, влить свежую кровь и, более того, обновить идеологические ориентиры.
Собственно говоря, вся предвыборная кампания во Франции прошла под знаком обещаний скорых перемен, которые раздавали своим потенциальным избирателям все 12 кандидатов, начавших президентскую гонку. Но самый весомый багаж обещаний, касающихся в первую очередь социальной политики, - как раз у двоих, дошедших до финала - Саркози и Руаяль.
И уже в воскресенье вечером, в первом своем выступлении в качестве победителя выборов, Саркози пообещал «порвать с прошлым» - с тем прошлым, в котором он сам вырос в политика президентского масштаба.
«Рвать» там действительно есть с чем. В отличие от многих своих европейских соседей Франция заметно задержалась с модернизацией, непростительно долго оставаясь верной социально-экономическим установкам голлизма - приоритету государственной собственности и затратной системе социального обеспечения.
За 12 лет своего правления Жаку Шираку, переименовавшего себя из «голлиста» в «неоголлиста», вырваться из этих тисков не удалось. Любая попытка посягнуть на «социальные завоевания» оборачивалась вспышкой гнева французов, никак не желавших расставаться с огромными выплатами в их карман. Забастовки и манифестации просто парализовали страну в конце 90-х годов прошлого века, когда пришедшие к власти так называемые правые (они же - голлисты) только заявили о намерении снизить давление социальных выплат на государственные финансы. Естественно, бюджет не мог и не может справиться с такой нагрузкой, отчего государственный долг вырос к сегодняшнему дню до гигантских размеров.
Удастся ли Саркози сделать то, что оказалось не под силу его предшественнику. Во всяком случае, он уже не называет себя и «неоголлистом». По сути, не произнося публично этих слов, Саркози предложил французам либеральный проект, дополненный жесткой политикой в отношении иммигрантов и столь же жесткими мерами по обеспечению общественной безопасности.
Причем в этой сфере ему, занимавшему до последнего времени пост министра внутренних дел, было что предъявить избирателям. В первую очередь - заметное снижение уровня преступности и количества ДТП на дорогах. Удалось Саркози, хотя и ценой известных беспорядков в парижских пригородах, если не справиться, то, во всяком случае, внушить страх нелегальным иммигрантам и тем самым как-то упорядочить их наплыв. Что, кстати, дало ему во втором туре дополнительные голоса националистов, несмотря на то, что Жан-Мари Ле Пен, возглавляющий уже долгое время крайне правый Национальный фронт, призвал своих сторонников воздержаться от голосования.
Впрочем, отголоски тех бурных событий прошлой осени, когда в городских предместьях, где проживают иммигранты, толпа возмущенных «инородцев» поджигала автомобили и крушила магазины, прозвучали и в минувшее воскресенье. В нескольких точках страны (в том числе на парижской площади Бастилии) вспыхнули местные «марши несогласных» с избранием Саркози президентом Франции, но собрали они даже не сотни, а всего лишь десятки этих самых «несогласных», которые попытались компенсировать свою малочисленность повышенной агрессивностью. И сыграли только на руку Саркози, продемонстрировав среднему французу правильность решительных действий будущего президента (передача полномочий от Ширака к Саркози пройдет 16 мая) против тех иммигрантов, которые, по его словам, только берут у Франции, не давая ничего взамен.
Через пять недель Франции предстоят новые выборы - парламентские. И на них уже взяли курс как проигравшие (социалисты и центристы во главе с Франсуа Байру, занявшим в первом туре президентской гонки 3-е место), так, разумеется, и победители - Союз за народное движение Николя Саркози.
Что касается социалистов, главный вопрос в том, оставят ли они Сеголен Руаяль своим лидером и на июньском голосовании. С одной стороны, политическая традиция требует, чтобы проигравший ушел со сцены, хотя бы временно. С другой, Руаяль в общем-то нельзя считать «пораженкой». В среде социалистов, где не первый год царят «разброд и шатания» между разными течениями и личными амбициями лидеров, не нашлось некой объединительной фигуры, которая могла бы составить конкуренцию Саркози. Руаяль практически в одиночку взяла на себя эту тяжелую работу, выслушав в свой адрес больше уколов от своих товарищей по партии, чем от политических соперников. И в этих условиях ей все же удалось выступить более-менее достойно, пройдя во второй тур (на прошлых президентских выборах в 2002 году социалисты не добились и этого, пропустив вперед себя неувядающего Ле Пена).
Новым фактором французской политики становятся центристы. В прежние годы они выступали союзниками голлистов и не претендовали на особую роль. Франсуа Байру - и это, безусловно, открытие прошедших выборов - тоже решил «порвать с прошлым» и выступил как самостоятельный, независимый кандидат, собрав в первом туре 18% голосов - результат, который может сделать его арбитром в будущем парламенте между левыми и правыми.
И социалисты, и центристы сходятся пока на одном аргументе, который они, видимо, и предъявят избирателям перед июньским голосованием: нельзя, говорят они, отдавать всю власть - и исполнительную, и законодательную - в одни руки. «Первый закон демократии состоит в том, что любая власть должна иметь свой противовес», - заявил Байру, комментируя результаты выборов. И продолжил: «Я сказал Николя Саркози, что абсолютная власть, конечно, удобна для того, кто ею обладает, но это только видимость, поскольку в таком случае вокруг вас никто не сможет предупредить о возможной ошибке». «Нужен баланс власти», - заключил Франсуа Байру, не скрывая, что он имеет в виду предстоящие парламентские выборы.
Как разрешиться коллизия в этом отнюдь не любовном политическом треугольнике? Прислушаются ли французские избиратели к словам социалистов и центристов или, памятуя о малоэффективном сотрудничестве правого президента Ширака и левого премьера Жоспена во второй половине прошлого десятилетия, все же доверят обе ветви власти одной политической силе?
Может, ответы на эти вопросы составят интригу?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
