Анатолий Королев, обозреватель РИА Новости.
В эти дни в России идут дни памяти гениального русского кинорежиссера Андрея Тарковского. В апреле ему бы исполнилось 75 лет. По нынешним меркам это не самый преклонный возраст, и Тарковский мог бы вполне до него дожить. Но судьба решила иначе: он умер совсем не старым человеком и снял всего 7 фильмов, из которых - все семь! - признанные шедевры: «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Солярис», «Зеркало», «Сталкер», «Ностальгия» и «Жертвоприношение». Тайной такой исключительной творческой силы стала семейная драма Тарковского. Он был сыном замечательного русского поэта Арсения Тарковского, который долго не верил в гений своего отпрыска.
Уже первый фильм Андрея Тарковского «Иваново детство» (1962) был отмечен высокой кинематографической наградой. Казалось бы, какие чувства, кроме гордости за сына, должен испытывать отец?
Но, вот как описывает реакцию Арсения Тарковского друг семьи, критик Ростислав Юренев: «Присвоение «Иванову детству» Главного приза Венецианского фестиваля «Золотой лев» было для многих неожиданностью. Газеты не сообщали, что фильм этот участвует в конкурсе, да и о призе сообщалось как-то глухо, вскользь, хотя до сих пор главных призов этого старейшего и самого престижного фестиваля советские фильмы никогда не получали.
Я позвонил Арсению, поздравил. Он отвечал с нескрываемой грустью. «Значит, тебе понравилось то, что натворил мой мальчик? Да и мне, не скрою, тоже понравилось. Только боюсь, как бы этот лев, не оказался бы змием или драконом. Да и не загордился бы Андрей... Впрочем - ты же знаешь - как меня всю жизнь это самое признание обходило... Так пусть хоть ему...»».
В этих словах отца, на мой взгляд, больше ревности к успеху сына, чем искренней радости. Сам Арсений дебютировал поздно, когда поэту перевалило уже за 50 лет, и стремительная слава Андрея его, видимо, если не задела, то встревожила. Увы, в русских семьях часто не умеют и не любят хвалить своих детей. Это давняя роковая проблема. Для Тарковского признание отца было одним из главных моментов творческого старта. Но вот парадокс, испытывая дефицит похвалы и жажду одобрения, Тарковский во время съемок фильма вел себя крайне деспотично и практически никогда не хвалил актеров. Именно прессинг, хулу и нажим он избрал главным инструментом своего творчества на съемочной площадке.
Вот что сам Тарковский говорил, например, в своих лекциях на Высших режиссерских курсах, вспоминая работу над фильмом «Андрей Рублев», о роли Бориски, которого играл тогда юный актер Бурляев:
«Для того чтобы Николай Бурляев мог находиться в нужном состоянии, мне приходилось все время говорить своим ассистентам, чтобы ему внушали мысль о том, что он очень плохо играет, и что я его буду переснимать. То есть ему, нужно было все время находиться в состоянии какой-то катастрофы, чтобы он совершенно ни в чем не был уверен».
Этим состоянием катастрофы Тарковский осветил каждый свой фильм, требуя от съемочной группы самого невероятного напряжения. Он превращал съемки в муки ада, и, действительно, добивался выдающихся результатов.
Эту атмосферу нравственной пытки Андрей, на мой взгляд, впервые получил именно дома, в отношениях с матерью и отцом. Вскоре родители развелись, что стало дополнительным источником переживаний для сына. Отныне обретение отца, линия ссор с матерью становится лейтмотивом его творческой жизни. Тема дома стала, например, главным мотивом «Соляриса», где мыслящий океан, прозрев тайные муки астронавта Криса, порождает на поверхности мыслящей плазмы фрагмент земной суши, с рощей вокруг родного дома, с дождем, который барабанит по крыше, и старым отцом, который перебирает книги на полке. Что это - явь или сон? Неважно! Важно, что, потрясенно поднявшись на родное крыльцо, куда вышел отец, Крис становится перед ним на колени в той самой легендарной позе, которую когда-то создал Рембрандт на своем полотне «Возвращение блудного сына». И «Солярис», и «Иваново детство», и «Зеркало», и «Жертвоприношение» стали огромными фресками обращения сына к отцу.
Сначала к отцу земному, а затем к Отцу небесному.
Арсений Тарковский (1907 - 1989) пережил сына на два года.
Когда сын скончался, отец установил памятный крест в его честь на сельском кладбище в подмосковном Переделкино (сам Андрей Тарковский похоронен во Франции). Позднее рядом с этим крестом была вырыта могила и для отца.
Сын умер в возрасте 54-х лет.
Отец дожил до 82-х.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
