Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член Экспертного совета РИА Новости.
Первое, что приходит в голову россиянину, который следит за политическими катаклизмами на Украине, это аналогия между московской трагедией сентября-октября 1993 года и сегодняшним конфликтом ветвей власти в Киеве.
Внешняя канва, действительно, практически идентична. Глава государства, устав от бесконечного противостояния с законодателями, в котором он теряет властные полномочия, идет ва-банк и назначает новые выборы. Парламент указ не признает, общество и элита раскалываются в трактовке конституции, возникает угроза двоевластия со всеми вытекающими последствиями. Сходство усиливается тем фактом, что кризис отделяет от революционного передела власти (Россия - август 1991-го, Украина - декабрь 2004-го) примерно тот же временной отрезок - немногим более двух лет.
Однако делать выводы на основе общности сюжета не стоит, реальное содержание нынешних и тогдашних событий принципиально различается.
Во-первых, 14 лет назад Россия переживала острейший социально-экономический кризис. Борьба за власть вокруг Кремля проходила в условиях, когда ситуация в стране была крайне взрывоопасна. Современная Украина при всех ее бесчисленных проблемах - государство растущее и развивающееся.
Во-вторых, в России-1993 практически отсутствовала система представительства интересов. Обломки советского государственного устройства были перемешаны с элементами новой идеологии, в этой хаотической среде вызревали запросы новых общественных слоев. Вопрос о разделе госсобственности еще только предстояло решить, а до этого не могло появиться и сколько-нибудь устойчивой комбинации интересов. Тем более не было механизма их взаимодействия - ни публичного (работающая партийная структура), ни теневого (эффективное согласование и лоббирование).
На Украине-2007 сформированы мощные группы финансово-экономического влияния, существует система представительства их интересов через политические партии, которые при этом имеют опору среди избирателей. По сути, взаимодействие этих интересов и лежит в основе всей государственной политики.
В-третьих, на московских улицах в октябре 1993 года решался принципиальный вопрос о власти и будущем устройстве страны. Каждая из сторон противостояния рассчитывала на полную победу. И президентская сторона такую победу тогда одержала.
Устройство украинского общества в принципе не позволяет рассчитывать на безоговорочный триумф какой-то из сторон. Культурно-исторические и экономические различия между регионами и социальными группами не исчезнут никуда и ни при каких обстоятельствах. Это реальность, с которой обязан считаться любой ответственный политик. События последних лет демонстрируют ясный алгоритм. Как только какая-то из политических сил, а за каждой стоят экономические и иные интересы, резко тянет одеяло на себя, вся система начинает работать на восстановление нарушенного баланса.
Действие, как и положено, равно противодействию. Радикальное поворачивание штурвала после «оранжевой революции» разрушило равновесие. Однако маятник немедленно пошел в другую сторону, выборы в Верховную раду нейтрализовали результаты президентского голосования. Правительственный компромисс лета 2006-го зафиксировал новый баланс, который размывался на протяжении последних месяцев. Когда парламентская коалиция ликвидировала этот баланс, решив окончательно переформатировать политическую конфигурацию в свою пользу, другая сторона решительно этому воспротивилась.
Украинское политическое пространство представляет собой в миниатюре тот самый «многополярный мир», строительством которого на глобальном уровне заняты сегодня великие державы. Подобная система весьма нестабильна, подвержена ситуационным альянсам и коалициям, однако она всегда стремится к равновесию. В ней (как и в «большом» мире) невозможно чье-то безусловное доминирование. Двухполюсная (двухпартийная) система теоретически возможна, но и она едва ли вместит в себя все общественно-политическое многообразие. Значит, остается сложное и никогда не прекращающееся маневрирование различных сил с медленным продвижением вперед.
Все это не означает, что драматические повороты исключены, но велика вероятность того, что за любым поворотом последует серьезная коррекция.
Украинское общество отличается от российского еще и более высокой способностью к самоорганизации. С марта по июль 2006 года в стране не функционировали почти все органы власти - Верховная рада не могла приступить к работе, отсутствовали сформированное правительство и Конституционный суд. Со стороны все выглядело так, будто Украина вот-вот рухнет в пучину хаоса. Внутри население пребывало в состоянии безмятежности, а экономика развивалась лучше, чем в период, когда ей руководил легитимный кабинет Юлии Тимошенко.
Нынешняя острая коллизия в Киеве - очередной тест на то, в каком направлении все-таки движется страна. Зимой 2004-2005 у политической элиты хватило ответственности не предпринимать резких движений и пойти путем цивилизованной конкуренции, как бы смехотворно она иногда ни выглядела и сколь неприглядной изнанкой ни обладала. Если здравый смысл и чувство компромисса победят и теперь, это будет означать, что «европейский выбор» Украины - не пустой звук.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
