Петр Гончаров, политический обозреватель РИА Новости.
Проект АЭС «Бушер» опять в центре скандала. Российский подрядчик Атомстройэкспорт, ссылаясь на неплатежи с иранской стороны, объявил о переносе сроков физического пуска энергоблока. А это означает, что отодвигаются и сроки поставок в Иран ядерного топлива - обогащенного урана.
Некоторые наблюдатели уже считают задержку Москвой поставок урана звонкой разменной монетой в ответ на уступки США в вопросах расширения НАТО на восток, решения косовской проблемы, энергетической экспансии России на европейские рынки, вступления России в ВТО, отмены поправки Джексона-Вэника». При этом с гарантированной компенсацией «за упущенную выгоду» при уходе с иранского рынка.
Действительно, Совет Безопасности ООН, единогласно проголосовавший в минувшую субботу за резолюцию 1747, ужесточившую санкции против Ирана, отвел ему 60 дней для урегулирования вопросов с МАГАТЭ.
По словам руководства Атомстройэкспорта, занимающегося строительством АЭС «Бушер», весь строительный цикл по времени из-за нарушения Ираном обязательств по финансированию проекта сдвигается минимум на два месяца при условии решения проблемы поставки оборудования из третьих стран. То есть на те же 60 дней.
Удачное совпадение. Теперь поставки ядерного топлива для АЭС «Бушер» должны будут начаться (если, конечно, Иран вновь не нарушит обязательств по финансированию) уже после того, как СБ ООН примет новую резолюцию по Ирану.
Конечно, в таком совпадении сроков поставок урана и принятия новой резолюции по Ирану при желании можно увидеть рукопожатие Москвы и Вашингтона. Но при желании можно увидеть и другую не менее изящную комбинацию, но уже между Москвой и Тегераном.
Глава Росатома Сергей Кириенко еще в декабре прошлого года в ходе своего визита в Тегеран в ультимативной форме предупредил иранскую сторону, что завершение строительства АЭС напрямую зависит от финансирования и своевременной поставки оборудования из третьих стран. Тот факт, что Тегеран недофинансировал работы по проекту в январе и феврале, а возобновил платежи на вторые сутки после единогласного ужесточения санкций СБ ООН, очевидно, также не случаен. И это при том, что возобновленные платежи составили лишь часть от финансовых обязательств по проекту.
Остается только догадываться, зачем Ирану тормозить завершение проекта?
А быть может, это все - и возмущение Тегерана переносом сроков пуска энергоблока, и резкий, ультимативный тон Кириенко по поводу «хронической болезни недофинансирования» Ирана - не более чем хорошо разыгранный спектакль? Ведь со сроками физпуска энергоблока увязаны и сроки поставок обогащенного урана (за шесть месяцев), который и является основным раздражителем для США. И при наличии в Персидском заливе, прямо «под носом» Бушера, мощной ударной авианосной группировки США, может, резоннее повременить с поставками урана?
Есть и другой сценарий, также достаточно интересный. Тегеран возмущен срывами поставок урана в марте. При этом Иран не финансирует по полной программе подготовительные работы для физпуска энергоблока. Возникает вопрос, а куда будет загружаться поставленный обогащенный уран, коль скоро энергоблок не готов его принять? Уж не в те ли самые 3 тысячи центрифуг, которые президент Ирана Ахмадинежад обещал мировому сообществу запустить к иранскому (21 марта) Новому году?
Проект АЭС «Бушер» в действительности давно уже вышел за рамки чистого бизнеса. И во многом благодаря иранской стороне. Достаточно вспомнить, как долго пришлось Москве объяснять Тегерану необходимость подписания двустороннего соглашения о возврате отработавшего ядерного топлива (ОЯТ), как это принято в международной практике. Если контракт на завершение проекта был подписан в январе 1995 года, то соглашение о возврате ОЯТ подписано лишь в ноябре 2003-го. Да и то только после того, как в Москве было заявлено, что в российской столице «не видят препятствий» сотрудничеству России с Ирана в ядерной энергетике.
Между тем, этот вопрос принципиален для обеих сторон. Иран фактически оставил для международных наблюдателей основания сомневаться в его действительном намерении возвращать ОЯТ России. Что же касается самой России, то именно ей придется делать трудный выбор об отправке обогащенного урана, причем не без оглядки на международной сообщество в лице того же СБ ООН. Ведь нет никаких гарантий, учитывая импульсивный характер иранского президента, что протокол о возврате ОЯТ, подписанный в рамках межправительственного соглашения, в Тегеране не назовут «рваным клочком бумаги», как это было с двумя последними резолюциями СБ ООН по Ирану.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
