Игорь Томберг, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований ИМЭМО РАН для РИА Новости.
Как показал проходивший 19-20 марта двухдневный рабочий визит президента Казахстана в Москву, в отношениях двух стран появились признаки охлаждения. Несмотря на очевидные достижения в торгово-экономических связях, возможностей влияния на Астану у Кремля становится меньше. Тем не менее, излишне драматизировать картину двусторонних российско-казахстанских отношений не стоит.
В конкуренции за ресурсы Евразии с участием Европы, США, Китая, и России Казахстан играет собственную партию под названием "многовекторность". Усиливающаяся конфронтация России с Западом по проблеме энергобезопасности вынуждает Астану увеличивать дистанцию по отношению к ней, что вызывает в Москве понятное раздражение.
В заявлениях для прессы по итогам встречи в Москве оба президента выделяли в качестве приоритетного направления совместное освоение углеводородных ресурсов Каспия. Однако именно в этой сфере и именно в связи с Каспием появились поводы для расхождения позиций.
Казахстан уже подключился к нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан, по которому каспийская нефть идет на западные рынки, минуя российскую территорию. Строительство газо- и нефтепроводов по дну Каспийского моря в обход России казахстанский президент обсуждал в мае прошлого года с вице-президентом США Диком Чейни, а в сентябре - с американским министром энергетики Сэмюэлем Бодманом. И в конце февраля Назарбаеву в Астане напомнил о договоренностях по поводу этих трубопроводов, достигнутых в сентябре прошлого года во время визита в Вашингтон, помощник госсекретаря США Ричард Баучер.
У Москвы есть претензии к центральноазиатскому партнеру и в связи с предстоящим участием казахстанского лидера в энергетическом саммите, который состоится в мае этого года в Польше. Ожидается, что там встретятся президент Польши и лидеры четырех стран СНГ - Грузии, Украины, Азербайджана и Казахстана. Речь на встрече пойдет о продлении нитки нефтепровода Одесса-Броды до польского города Плоцк, по которому Польша надеется получать казахстанскую нефть. В феврале этого года в Астане сообщили, что готовится формирование казахстано-польской рабочей группы для обсуждения этого проекта. Президент Качиньский намерен обсудить этот вопрос во время своего визита в Астану 28 марта.
Существуют проблемы и с анонсированными ранее двусторонними проектами. Так, российская и казахстанская стороны пока не смогли прийти к окончательной договоренности об условиях поставок казахстанского попутного газа, добываемого на Карачаганакском газоконденсатном месторождении в Казахстане, на Оренбургский газоперерабатывающий завод.
По-прежнему не решена проблема расширения мощности нефтепровода Каспийского нефтепроводного консорциума (КТК) до 67 млн. тонн нефти в год. По КТК нефть с казахстанского месторождения «Тенгиз» доставляется в российский порт Новороссийск, а далее танкерами через турецкие проливы на мировые рынки. В 2005 году Москва пообещала Астане решить вопрос со строительством второй очереди КТК, но после того, как к руководству КТК пришли российские менеджеры, этот вопрос снова затормозился.
В этой связи весьма симптоматично совпадение сроков подписания соглашения о строительстве нефтепровода Бургас-Александруполис и визитом Н. Назарбаева в Москву. Приходится признать, что без казахстанской нефти наполнение нового трубопровода будет весьма проблематичным. Это прекрасно понимают в Астане. Не случайно президент Казахстана в интервью российскому телевидению заявил, что без подключения Казахстана к этому проекту он не будет экономически эффективным. Однако пока российские нефтяные компании, являющиеся главными акционерами нефтепровода, не спешат пускать своих коллег из «Казмунайгаза» в консорциум по строительству балканской трубы. Очевидно, для этого потребуются договоренности уже на политическом уровне.
Все эти обстоятельства явно осложняют энергодиалог двух стран, вызывая подозрения и раздражение. И не случайно президент Назарбаев вынужден был подчеркивать, что в нефтегазовой отрасли Россия и Казахстан являются не конкурентами, а партнерами.
В то же время, говоря о проблемах и осложнениях, не стоит сильно драматизировать картину российско-казахстанских энергетических связей. Транзитная роль России для казахстанского экспорта сохраняется. В Москве президент Назарбаев напомнил, что за прошлый год Казахстан через территорию России экспортировал более 40 млн. тонн нефти (при добыче в 65 млн. тонн) и 24 млрд. кубометров газа, начало действовать СП по добыче углеводородов на шельфе Каспия.
В энергетической сфере появилось еще одно важное направление сотрудничества. На первый план здесь, похоже, выходит ядерная проблематика. Россия и Казахстан создали как минимум три российско-казахстанских СП в сфере ядерной энергетики: центр по обогащению урана в Ангарске (Иркутская область) и зарегистрированные в Алма-Ате «Атомные станции» и «Акбастау». Последние два занимаются проектами энергетических установок с атомными реакторами малой и средней мощности и совместной разработкой казахстанских урановых месторождений Южное Заречное и Буденовское. Подтверждением повышенного интереса обеих стран к данной сфере служит и приглашение, которое Владимир Путин получил от Нурсултана Назарбаева: посетить с официальным визитом Казахстан летом 2007 года для обсуждения вопросов совместного освоения казахстанских урановых месторождений и обогащения ядерного топлива.
Необходимо признать, что диверсификация его внешних связей неизбежна. Более того, Казахстан будет наращивать экспорт ресурсов и конкурировать с Россией за влияние не только в Центральной Азии, но и в СНГ в целом. Совершенно очевидно, что в данный момент президент Назарбаев имеет возможность выбирать из нескольких возможных сценариев, поскольку среди участников региональной игры не только США и Россия, но и Китай, а «китайский» фактор становится год от года все более весомым элементом геополитического «расклада» в регионе. Поэтому нынешний визит лидера Казахстана в Москву имел, помимо практических целей, и стратегические: продемонстрировать неизменность стремления к дружбе с Россией и, одновременно, определенные лимиты своей лояльности Москве. Все в традициях «многовекторной дипломатии».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
