Дмитрий Шушарин, политический обозреватель РИА Новости.
Выборы в региональные органы законодательной власти, которые пройдут 11 марта в четырнадцати субъектах Федерации, проходят по новому избирательному законодательству (отмена графы «против всех», минимального порога явки и т.д.). Уже одно это привлекает к ним повышенное внимание. Кроме того, обстановка, которая складывается вокруг выборов, как в отдельных регионах, так и в стране в целом, может превратить их в очень важный рубеж в политической эволюции современной России.
Изменения в избирательном законодательстве России были вызваны страхом перед теми событиями, которые произошли в Сербии, Грузии и Украине. В России их принято объединять названием «оранжевые революции», поскольку именно последняя смена власти в Украине произвела наиболее сильное впечатление на нашу политическую элиту.
Во всех названных странах серьезные политические изменения произошли в результате неприятия обществом фальсификаций результатов выборов правящими группировками. В России все эти революции именуются «выходом за правовое поле», в то время как в самих этих странах и во всем мире подобным выходом считают махинации при подведении итогов выборов, а не законный протест граждан против фальсификаций.
Страх перед российским «оранжадом» побудил власть к перекройке избирательного законодательства. Уже одно то, что на федеральном уровне (а также, по местному законодательству, в Санкт-Петербурге и Дагестане) выборы теперь возможны только по партийным спискам, стало в российских условиях серьезным ограничением политических возможностей граждан. Затем была ликвидирована графа «против всех» в избирательных бюллетенях и отменена минимальная явка избирателей. Теоретически выборы любого уровня будут признаны состоявшимися, если на каждый участок придет хотя бы один избиратель.
Не столь заметными, но весьма действенными оказались и другие ограничения. Партии обязаны либо представить подписи граждан, поддерживающих их выдвижение, либо внести залог. При этом партии, представленные в Государственной думе, освобождены от этой процедуры, то есть закон направлен против оппозиции и новых партий. В результате, по подписям отсев составил 31 процент (осенью 2006 года - 10 процентов). К фальсифицированным подписям приравниваются даже имеющие некоторые недочеты в написании. При таком критерии насчитать необходимые для отказа в регистрации десять процентов недействительных подписей очень легко.
Размер залога, исчисляемый в каждом регионе по своей схеме, хотя и привязанный к размерам избирательного фонда, колеблется от 90 миллионов рублей в Санкт-Петербурге до полутора миллионов в Дагестане. Некоторые юристы полагают, что это может считаться фактическим введением имущественного ценза, определяемого местной властью.
К этому остается лишь добавить, что в результате жеребьевки первую (номер один), психологически выигрышную, позицию в избирательных бюллетенях в восьми из четырнадцати регионов получила «Единая Россия». Хотя вероятность такого результата составляет 1:3000.
Кроме того, законодательно предусмотрены серьезные ограничения на критику действующей власти - это сделано как в поправках к закону о выборах, так и в результате расширенного толкования понятия «экстремизм». Значительно ограничены возможности общественного контроля над ходом выборов и подсчетом голосов. Предпринимаются попытки не допустить к участию выборов кандидатов, чья деятельность толкуется как «экстремистская».
Между тем, управляемой и предсказуемой избирательной кампании не получилось. Поправки в избирательное законодательство инициировались и принимались «Единой Россией» в бытность ее единственной партией власти. Но поскольку Кремль, обеспокоенный монополизацией властного потенциала одним политико-административным образованием, стал создавать противовес - партию «Справедливая Россия», использующую популистские лозунги, региональные предвыборные кампании заметно оживились. Но это оживление остается управляемым. Совсем иное дело - события в Санкт-Петербурге, которые разрушили представление о безразличном отношении населения к выборам, о том, что граждане якобы не связывают свои повседневные проблемы с политическим устройством страны.
До «Марша несогласных», прошедшего в Питере, принято было считать, что население безразлично к изменениям в выборном законодательстве. Однако акция в Санкт-Петербурге объединила под лозунгом возврата к свободным выборам не только самые разные политические силы, но и людей, недовольных социальной политикой питерской власти. А ее жесткое подавление показало, что подобный поворот событий не устраивает правящую элиту. И не только местную - подавление «Марша несогласных» не могло произойти без санкции Москвы, в город были стянуты милицейские части из других регионов, выборам в этом субъекте Федерации придается большое значение. Именно на них определяется политическое будущее «Справедливой России», туда переезжают центральные офисы крупных банков и нефтяных компаний, регистрирующиеся в тамошней налоговой инспекции там строится новый офис «Газпрома». То есть Санкт-Петербург превращается в столицу правящего клана в противовес столице национальной - Москве.
Но в Петербурге не удалось без последствий снять с выборов партию «Яблоко», выступавшую, прежде всего, против строительства газпромовского небоскреба, который изуродует архитектурный облик города. И теперь депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга требуют объяснений от губернатора. Они настаивают на том, заявления администрации Петербурга и представителей ГУВД о том, что «Марш несогласных» не был санкционирован, являются искажением действительности, поскольку действующее законодательство не предусматривает права органов власти запрещать публичные акции, а изменение места их проведения возможно лишь в случаях, предусмотренных законом. Есть вопросы и по поводу того, кто оплатил приезд омоновцев из соседних регионов.
И дело не в том, что там происходит раскол внутри политической элиты. А в том, что бенефициарами нынешней политической системы является очень узкий круг лиц. Но для устойчивости режима во всей стране необходимо расширение не социальной базы власти - об этом она не думает, поскольку считает лишней заботу о социальной базе - а сохранение равновесия внутри самой власти на разных уровнях.
Альтернатива поискам равновесия - переход к политическим репрессиям не только против участников различных маршей, но и против колеблющейся или кажущейся ненадежной элиты.
Пока же предвыборная кампания такого равновесия не выявляет. А репрессии против участников протестных акций не вызывают всеобщего одобрения. Что изменится в политическом ландшафте после выборов, станет ясно не на следующий день, но наблюдения придется вести постоянно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
