Санобар Шерматова, член Экспертного совета РИА Новости.
Сразу несколько центральноазиатских оппозиционных организаций заявили о необходимости смены власти в своих республиках. В Киргизии недавно сформированный Объединенный фронт потребовал проведения досрочных выборов президента. В Москве руководители таджикского движения "Ватандор" (Патриот) пообещали вывести на улицы тысячи сторонников, если президент Эмомали Рахмонов добровольно не уйдет с поста. Узбекские оппозиционеры на баррикады не зовут, но объявили Ислама Каримова, семилетний президентский срок которого истек в конце января, нелегитимной фигурой. Движение «Бирдамлик» (Солидарность) призвало жителей крупных городов выйти в день 8 марта на всенародный марш протеста. Туркменские оппозиционеры назвали прошедшие в феврале президентские выборы «скоморошьим спектаклем», который «запустил вторую диктатуру».
Появление радикальных лозунгов стало прямым результатом отстранения оппозиционных групп от политических процессов в своих странах. Есть ли у них шансы принять участие в трансформации режимов? Радикалы делают ставку на массовый протест населения. Прецеденты известны: под давлением митингующих ушли таджикский президент Рахмон Набиев летом 1992 года и президент Аскар Акаев весной 2005 года. И в том и в другом случае оппозиция могла поднять большую волну протестующих против деморализованной властной верхушки.
Но сегодня роли поменялись: власть окрепла, а оппозиция, находящаяся в изгнании, не имеет широкой поддержки. В Таджикистане правительство, в отличие от ситуации семилетней давности, когда оно контролировало только часть территории республики, чувствует себя уверенно. И вряд ли Эмомали Рахмонов, показавший умение зачищать политическое поле от соперников, соблазнится гарантией пожизненной пенсии, которую ему обещало появившееся на свет движение «Ватандор». Несмотря на недовольство части элиты непомерными аппетитами ближнего круга президента, у правящей верхушки в руках не только экономические, административные рычаги, но и полицейские силы.
«Никто не сможет подтолкнуть таджиков пойти на антиправительственные митинги после гражданской войны», - считает лидер оппозиционной Партии исламского Возрождения Мухиддин Кабири. По его мнению, даже действующим внутри Таджикистана легальным партиям с трудом удается влиять на политические процессы, а новое движение, созданное за рубежом, не будет пользоваться особой поддержкой.
Об отсутствии перспективы цветных революций в соседнем с Таджикистаном Узбекистане заявил недавно один из лидеров оппозиционной партии «Бирлик» (Единство) Пулат Ахунов, проживающий в Швеции. Его статья, озаглавленная «Перекуем мечи на орала» вызвала жесткую реакцию оппонентов Каримова. Автора обвинили в отступничестве и соглашательской политике с режимом «кровавого диктатора». Между тем аргументы, приведенные оппозиционером, трудно игнорировать. Ахунов пишет о том, что лидеры партий «ненавидят друг друга больше, чем президента Каримова», соответственно, ни о какой координации в подготовке массовых акций протеста не может быть и речи. Не сработала, как пишет Ахунов, и ставка на демократический Запад, под нажимом которого режим должен был смягчиться. Вывод: необходимо начать сотрудничать с властями ради развития гражданского общества и преодоления массовой нищеты.
Идея «сменить мечи на орала» теперь не чужда и туркменской оппозиции. Один из сопредседателей туркменской Республиканской партии (в изгнании) Байрам Шихмурадов говорит о необходимости «готовить себя к участию в политическом процессе». В интервью российским журналистам Шихмурадов констатирует: «Находясь за пределами страны, оппозиция реально ничего не может сделать "для", только "против". Мы разрушали диктаторский режим - добывали и распространяли информацию о противоправных действиях властей, пытались добиться от внешних сил прямого вмешательства в туркменский кризис. Это была жестокая борьба, многим она стоила жизни. Теперь ситуация изменилась, и нам надо измениться».
Готовы ли к переменам те, кто стоит по другую сторону?
Выстроенные «под» определенного лидера политические системы в принципе не готовы инкорпорировать идеологически чуждую оппозицию. Да, когда-то властной верхушке Таджикистана пришлось, под жесточайшим внешним давлением, согласиться на возвращение воевавшей оппозиции и отдать ее представителям 30-ти процентную квоту в органах государственного управления. Но по мере укрепления власти Рахмонова оппозиционные лидеры были выдавлены из политической жизни.
Нет никаких признаков, что власти Узбекистана и Туркмении согласятся на возвращение умеренной оппозиции. Да и с чего бы они стали это делать? Вот и получается, что проекты, предложенные как радикалами (либерализация общества после революционной смены верхушки), так и умеренными (сотрудничество с властями ради реформ) не реальны.
Особый путь может продемонстрировать только Киргизия. Эту страну отличает от соседних обществ ряд принципиальных моментов. Относительно свободная пресса и влиятельный гражданский сектор препятствуют установлению режима личной власти. Как и природа киргизского характера - анархического, воспитанного в традициях военной демократии. Не встраивается в единую вертикаль и сама элита, качественно отличающаяся от узбекских, таджикских или туркменских властных групп. С появлением Объединенного фронта, лидер которого экс-премьер Феликс Кулов сделал заявку на консолидацию оппозиции, борьба ужесточится. И вестись она будет вокруг Конституции. Противники Курманбека Бакиева, чтобы ослабить его, попытаются вернуть тот вариант Основного закона, в котором были урезаны президентские полномочия. Не исключено, что в этом процессе начнут вырабатываться базовые ценности элиты и общества, в отсутствии которых нельзя говорить о строительстве современной политической системы. Если борьба между самими элитами окончательно не развалит слабую государственную конструкцию.
Впрочем, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения тоже не застрахованы от кризисов. Хотя здесь фактор риска связан не с оппозицией, которая выведена за рамки системы, а с проблемой наследования власти.
Таким образом, векторы эволюции Средней Азии определились. Развитие Узбекистана, Таджикистана и Туркмении будет происходить в заданных параметрах авторитаризма. Киргизия, имеющая предпосылки для формирования государственной системы с политическими партиями и независимым парламентом, может пойти по другому пути.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
