Ольга Соболевская, обозреватель РИА Новости.
Все, что за 82 года своей жизни успел написать Лев Толстой, - от писем до титанических романов, - будет аккумулировано в Интернете. Всемирная сеть откроет публике рукописи, фотографии, статьи и диссертации о русском писателе. Здесь же, в виртуальном царстве, будет жить его личная библиотека с изданиями на 40 языках мира. 1 марта Российская государственная библиотека - бывшая «Ленинка», музей-усадьба Толстого «Ясная Поляна» и Британский Совет (British Council) при Посольстве Великобритании - представляют проект «Русское литературное наследие он-лайн».
Собрать в единое виртуальное целое все, что создал писатель и что создано о нем, - шаг, как говорится, «адекватный» современности. Само словосочетание «Толстой он-лайн», по замыслу проекта, видимо, должно привлечь молодежь, которая все дальше уходит в «зазеркалье» виртуала и ведет во Всемирной сети зачастую более насыщенную жизнь, чем в «банальной» реальности. Суррогатное, полуанонимное общение в Живом Журнале, тусовки в форумах нередко заменяют юношеству обычные встречи и разговоры. Большая иллюзия по имени «Всемирная сеть» в сознании молодежи давно потеснила «Великую литературу», культуру вообще, опутала мозги. По данным социологов, литературу и периодику читают лишь 17% старшеклассников.
Интернет потеснил... саму жизнь. Дружба «в аське», виртуальные знакомства и браки - уже давно не курьез и не редкость (умонастроения интернетчиков безжалостно расписал в своем «антигламурном» романе «Духless» модный беллетрист Сергей Минаев). И эти игровые, управляемые отношения часто кажутся более многообещающими, чем реальные. Что ж, пусть будет так с «частной жизнью». Но культура? Как никогда, современен афоризм Ницше о том, что культура - лишь «тонкая яблочная кожура над раскаленным хаосом».
Оправдается ли просветительская «гипотеза» авторов идеи «Русское литературное наследие он-лайн» - будет ли юношество читать классику, если та обоснуется в Интернете? Ответ, увы, очевиден. Даже те молодые писатели, которые недавно встречались с президентом Владимиром Путиным, явно читают немного, и классика им не указ. Жалуясь на то, что их литературный труд де-факто не признается профессией и что они зарабатывают себе на жизнь - кто кузнечным делом, а кто - рекламным, они едва ли вспоминают о том, что Чехов в свободное от литературы время лечил людей, а тот же Толстой в Ясной Поляне тачал крестьянам сапоги, латал прохудившиеся крыши изб и косил траву (эффективность проводимого им «опрощения» оставим в стороне). Поэт Фет тоже не жаловался на тяготы обыденной жизни и был рачительным помещиком.
Иначе говоря, есть немалое сомнение в том, что молодежь вернется к чтению серьезной литературы. Да и зачем, если куда легче и быстрей воспринимается видеоряд, компьютерная графика, простенькие, но навязчивые визуальные образы нынешних фильмов, рекламы, телешоу и видеоигр? Молодежь убежденно потребляет фастфуд - как в еде, так и в искусстве.
Экранизации классики ненадолго усиливают интерес к великим произведениям (это продемонстрировали киноверсии «Идиота» Достоевского, «Доктора Живаго» Пастернака, «Мастера и Маргариты» Булгакова, «В круге первом» Солженицына), но, в конце концов, все равно торжествует равнодушие к шедеврам литературы. А книжные магазины после всплеска продаж классики вновь на ура распродают, в основном, детективы и фэнтези - «раскрученные продукты». Как с иронией замечает кинорежиссер Андрей Кончаловский, сегодня значение произведения искусства «может рассматриваться только с точки зрения потенциальной его продажи». «Литература, кино, музыка, живопись, следуя законам постмодернизма, сознательно смешали высокое и низкое: все стало кичем. Самое тревожное - юное поколение воспринимает это как единственное искусство», - заключает режиссер. Директор ГМИИ им. Пушкина Ирина Антонова вторит: «Люди, смотрящие целый день в компьютер, потеряли чувство фактуры, чувство краски, они слишком долго живут в мире репродукционной культуры, которая не требует подлинника. Люди больше не плачут от чувств, вызываемых произведением искусства».
Великая культура идет на компромисс, переселяясь в Интернет-пространство, «поближе к народу». Народ же едва ли оценит такой компромисс. Жадный хаос Интернета, скорее всего, проглотит островки «архаичной» культуры 19-20 веков. В конце концов, писать сегодня может кто угодно - кому доступен Интернет, кто зависает в Живом Журнале. Тома литературной классики становятся «неприкасаемыми», пылящимися музейными ценностями.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
