Какое-то время после крушения советского режима 23-е февраля был сугубо половым праздником - такая симметричная мужская альтернатива женскому дню 8-го марта. Но где-то на рубеже тысячелетий он стал постепенно и с новой силой политизироваться. Это было видно по телеэкрану, который, как и в советские времена, в этот день интенсивно милитаризировался.
Из всех телевизионных запасников извлекались фильмы, снятые про войну и про армию. Снято их было довольно. В том числе и хороших.
В том числе и очень хороших. Но вся беда была в том, что их не приходилось освежать в памяти, потому что они от многократного показа навязли в зубах, они «засмотрены» до дыр в экране. Потому в этот день, как правило, листаешь каналы в надежде вырваться из окружения...
Как правило, на первой кнопке штабная война, на второй - окопная, на третьей - партизанская, на четвертой... «Небесный тихоход», то есть война водевильная.
В самые последние годы репертуар военно-патриотического кино на телеэкране заметно обновился. Тут уже есть свои достижения - «Свои» и «Девятая рота», например. А в этом году и Первый и «Россия» подгадали к празднику «Защитника отечества» с мини-сериалами - «Ленинград» и «Национальное достояние». Один трагический - про историю. Другой водевильный - про современность. Кроме того, в эфире Первого канала вместе со старыми еще советскими «Офицерами» мы увидим новых уже российских «Офицеров» -- сериал, премьерный показ которого прошел, если не ошибаюсь, минувшим летом.
Словом, прикидывая на глазок, можно сказать, что соотношение советских и российских кинопроизведений про отечественных силовиков в праздничном телеассортименте изменилось в пользу последних.
Конечно, в первую очередь это обстоятельство хочется поставить в заслугу волевым усилиям патриотически ориентированных государственных деятелей.
Но на самом деле, ситуация представляется более сложной и многозначной.
Видимо, происходит следующее. Отчаявшись, сочинить общенациональную идею умные головы из современного агитпропа, решили обзавестись общенациональной идеологией. Это свято место занял государственный патриотизм. Проблема, однако, этим не исчерпана.
Тут задача столь же сложная, сколь и ложная: сочинить идеологию, не слишком обременяя ее мировоззренческими идеями и нравственными табу на те или иные средства. Думаем только о целях. От павших (сколько бы их ни было, откупимся, в крайнем случае, памятниками и мемориалами. То есть требуется безыдейная и безнравственная идеология. Потому те же головы совместно с федеральными каналами трудятся над единой и неделимой историей России для массового потребления - такой историей, которая бы органично включала бы в себя все режимы и все идеологии.
Это только кажется шизофренией -- одновременная реабилитация в нашем эфире белых генералов Деникина, Врангеля и Колчака (документальный сериал «Русский выбор») и советских партийных бонз Сталина («Сталин. Live»), Дзержинского, Андропова (многочисленные документальные фильмы о них). А на деле, здесь есть своя железная логика, обусловленная принципом «государство - превыше всего». Только под его эгидой и могут сойтись Сталин и Деникин, Колчак и Ворошилов.
И они сходятся. Какой неразберихой это отражается в умах общества, одному богу известно. И отчасти социологическим центрам, которые усердно мониторят массовые настроения, но полной ясности не дают, что к чему и отчего.
Понятно, что есть заказ на военно-патриотические подвиги - от Кесаря. Но он вызрел и у народных масс.
В том и дело, что патриотизм, национальное самосознание стали востребованными рыночными продуктами. Здесь только надо иметь в виду, что массам война по большей части интересна, как приключение, как «экшен». Национальная окраска важна, но во вторую очередь.
Для нас, кто знает о ленинградской блокаде по рассказам родных, ее переживших, война - это ни с чем не сопоставимый ужас. А в фильме «Ленинград» блокада -- интересное приключение, случившееся с английской журналисткой, нечаянно ставшей свидетельницей голода и холода в заиндевевшем городе на Неве. Но что ее свидетельства в блокбастере, снятом по голливудским лекалам, в сравнении с одной подробностью, приведенной Алексеем Юрьевичем Германом со слов отца? По улице города, Петра творенья, едет грузовик, а в нем - замерзшие трупы людей, стоящих по стойке «смирно», и плотно прижавшихся друг к другу. Строй покойников. Дело в том, что машин в городе не хватало, чтобы вывозить замерзших неживых людей, и один водитель предложил грузить их не плашмя, а вертикально - так больше умещается. Водитель за эту рационализацию получил благодарность от начальства с занесением в личное дело.
Вот в этом пункте у идеологов и у отдельно взятого гражданина возникает трудно преодолимое противоречие: для идеологов война - наглядное эффективное средство патриотического воспитания юношества; для конкретного индивида - открывшаяся бездна бесчеловечия.
Художник, получивший конкретное задание от кесарева идеолога - запечатлеть, прославить, воспеть и т.д., если он художник, не может не заглянуть в эту Бездну, заваленную трупами. Таков его долг перед защитниками отечества. Им слишком часто пренебрегали, в том числе и в силу объективных обстоятельств, советские мастера культуры. Им будут пренебрегать и в новейшее время.
А тут еще одна конъюнктура: корыстный интерес к «горячей войне» стал подогреваться похолоданием в отношениях с Западом.
Первую Холодную сталинские наследники проиграли с разгромным счетом. И это вполне закономерно. Но странно, что такое поражение нас уязвляет в самое сердце. Это столь же странно, как если бы нынешние немцы испытывали бы чувство унижения за разгром гитлеровской Германии.
Американофобия нового разлива имеет ту особенность, что она уже не заказная, не декретированная сверху; она рвется от сердца, из самой глубины отзывчивой русской души. А апеллирует все к той же национальной гордости великоросса.
Понятно, что нынешние антизападники, презирая прежних, полагают что они не повторят «ихних глупостей». Надо сказать, это их глубокое самообольщение. Тут надобно только несколько первых шагов сделать, а дальше само покатит, понесет... Пропагандистское варево, увы, оглупляет не только тех, для кого приготовлено, но и тех, кто его готовит.
Говорят: не бойтесь слова «патриотизм». А как его не бояться... По мне, патриотизм - это всего лишь любовь к дыму отечества. Еще: гордость за его культуру, науку, за его историю... Это и стыд за его неправоту. Но всякий раз - нечто невыразимое. И самое главное: не нуждающееся в показном демонстративном выражении.
Патриотизм изреченный - не просто ложь, но гнусь. Это индульгенция на право быть агрессивно необъективным, озлобленно односторонним.
В ХХI веке страны на уровне своих представителей могут позволить себе роскошь поссориться, понизить градус дипломатического общения, даже вообще его приостановить. Политологи с обеих сторон могут обмениваться своими предвзятыми анализами и недружественными концепциями. Но сами культуры не способны на сколько-нибудь последовательную вражду. Как леса, поля и долы. Как реки, океаны и материки.
Это в принципе. А в частности всякое возможно. В том числе новый тур холодной войны - когда бы новое сражение не покачнуло шар земной...
Занавес, который нынче может опуститься, будет железнее железного. Если сильно разогревать холод, то в конце концов наступит ледниковый период, и сегодняшним рыцарям холодной войны удастся то, о чем только и могли мечтать большевики -- берлинская стена будет отстроена в душе каждого человека.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
