На минувшей неделе я познакомился с одним замечательным человеком. Зовут его Игорь. Фамилия - Задорожный. Воинское звание - майор.
28 февраля 2003 года в лесистых горах под селением Ялхой-Мохк капитан Задорожный (он тогда носил это звание) с группой подчиненных ему спецназовцев разыскал крупную базу боевиков. На подходе к ней подорвался на мине. С оторванной одной ногой, иссеченной осколками другой и перебитой правой рукой руководил боем своих солдат с превосходящими их по численности хорошо вооруженными бандитами. В критический момент боя Задорожный вызвал в поддержку своих бойцов минометный огонь. Если учесть, что свое место и место артиллерийской батареи, что находилась от них в нескольких километрах, он определял по карте, рассчитывал направление стрельбы почти вслепую - густой туман скрывал от него расположение позиций боевиков, превозмогая при этом страшную боль, держась только на уколах и на характере, - то можно без всякого преувеличения сказать, что огонь он фактически вызвал на себя.
Задорожному удалось не только победить в том бою, рассеять и уничтожить превосходящие силы боевиков, но и не потерять ни одного своего бойца. Всех шестнадцать человек он вывел из леса и из боя живыми и невредимыми. Правда, сам остался без обеих ног и без руки. 11 ноября 2003 года ему было присвоено звание Героя России.
Майор Задорожный отказался от инвалидности и продолжает служить своей стране в отряде специального назначения «Русь». У него есть любимая жена - Лена, сын - Никита, которому сейчас полтора года. А недавно Игорь получил медаль за участие в легкоатлетическом марафоне - 42 км 195 метров по улицам Нью-Йорка, который организовали ветераны войн и военных конфликтов для тех своих боевых побратимов, кто получил тяжелые ранения и увечья. Три часа и тридцать минут вел свою коляску по подъемам и спускам одного из самых больших городов мира российский офицер и доказал себе и другим - на него можно положиться. Несмотря ни на что.
Конечно, жизнь и подвиг майора требуют отдельного повествования. Надеюсь, оно еще будет, а сейчас я только хочу напомнить всем тем, кто разочаровался и разуверился в защитниках Отечества, надо признать, некоторые из них дали для этого весомые основания, что не все так печально, как кому-то кажется. Есть еще очень достойные люди в нашей армии, которыми по праву может гордиться страна. И мы с вами. Вот еще один из этой когорты.
Мне о нем рассказали его друзья. Это генерал-майор, бывший военный комиссар нашей столицы - города Москва. Для тех, кто не знает, сообщу его фамилию - Красногорский, зовут Василий Иванович. Чем прославился генерал? Почему я пишу о нем? К сожалению, пока тоже коротко.
Я встречался с ним на пресс-конференциях, посвященным итогам очередного призыва. Раз в год, раз в полгода, и не знал, что Василий Иванович сделал, пожалуй, одно из самых главных дел своей жизни. Для армии и для столицы. Он выстроил новый городской военкомат. Уже вижу, как кто-то прочитав эту строчку, заулыбался: мол, удивил?! Люди города строят, и о них никто даже не вспоминает, а тут, подумаешь, какой-то генерал выстроил военкомат, и СМИ о нем трубят во все трубы. Подождите пока улыбаться и ерничать. Сначала вникните.
За девяносто лет, сколько существуют в России военные комиссариаты, ни одного нового здания для них построено не было. Даже капитальный ремонт там практически не проводился. Это еще одна иллюстрация к тому, как наша власть уважает призывников, офицеров запаса и в отставке, которые входят в компетенцию военкоматов. Городской военкомат в Москве вообще располагался в трех расположенных далеко друг от друга зданиях. Одно из них центральное - на Никольской, 23.
Историки знают, в подвалах этого дома в тридцатые годы прошлого века заседала Военная коллегия Верховного суда ССР во главе с генерал-полковником юстиции Василием Ульрихом, которая штамповала смертные приговоры очень многим достойным людям. Всего за два года, с 36 по 38-й, возглавляемая Ульрихом Военная коллегия и выездные коллегии в 60 городах страны приговорила к расстрелу 30514 человека. Приговор часто приводился в исполнение там же, в подвалах на Никольской.
Из этого дома и хотел выехать Василий Красногорский. Не только из-за его «дурной» славы. Но и потому, что там негде было работать, сырые, потемневшие от плесени стены не позволяли хранить архивные материалы, а их только на действующих московских резервистов было более ста тысяч, среди них полковников запаса и в отставке почти пятьдесят тысяч, а еще около пяти тысяч отставных генералов. Встретиться с ними, поговорить, принять иностранные делегации, коих в Белокаменной бывает по десятку на неделе, негде. Да и стыдно. Неподобающее это место для военкомата такого города, как Москва. Но как быть, если на строительство нового здания у минобороны нет ни копейки? Да и проблемы у министра, его замов намного серьезнее, чем вопрос со столичным военкоматом. Помог Юрий Михайлович Лужков. Именно он, его заместители, депутаты Моссовета и столичные строители нашли возможность поддержать Красногорского и престиж своего города.
Красногорский нашел дом на проспекте Мира, где смог бы разместиться городской военкомат, убедил-уговорил руководителей семи организаций, четыре из которых подчинялись лично министру внутренних дел, разъехаться по новым «квартирам», подыскал им эти «квартиры», а затем с помощью московских же строителей на деньги из городского бюджета сделал капитальный ремонт старого здания. Превратил его в конфетку. С подвалами, откуда, в случае чего, можно руководить обороной города, с самыми современными системами связи, в том числе и закрытыми, с несгораемыми сейфами, где могут годами храниться личные дела военнообязанных москвичей, пенсионеров, призывников, резервистов - всех, кто попадает в обойму военкомата. А еще в этом здании все кабинеты компьютеризированы, справку по любому человеку тут могут дать в считанные доли секунды. В считанные минуты принять решение о помощи тому, кто в ней нуждается...
Говорят, во время капитального ремонта этого здания, а точнее его полного восстановления и перестройки, военком чуть ли не дневал и ночевал здесь. Все нерабочее время он посвящал ему - с кем-то о чем-то договаривался, кого-то где-то подгонял, чего-то доставал...
Новый военкомат открывали тогдашний вице-премьер и министр обороны Сергей Иванов, конечно же, мэр Юрий Лужков, другие руководители города. Жали руку генералу Красногорскому, благодарили за инициативную и самоотверженную службу. А потом в кабинет военкома зашел его начальник из генерального штаба, даже присвистнул от удивления:
-Ну, и кабинет у тебя, - у меня такого нет.
Красногорский пытался объяснить, что это «не его личный кабинет», а кабинет городского военкома, здание принадлежит городу, а не ему, но... Взрослый мужик, генерал, а не знал - не догадывался, что именно, какие человеческие чувства в реальности движут нашим миром, что инициатива у нас наказуема и так далее...
Не буду расписывать, что начало твориться вокруг военного комиссара столицы, - это тема отдельного материала. Скажу только то, что сегодня у Москвы новый военком - не Красногорский. Для того, чтобы его «убрать», в некоторых кабинетах минобороны была придумана система ротации военкомов - «для борьбы с коррупцией, которая разъедает эту структуру»: кто служил в столице и в европейской части России должен теперь поехать за Урал, а из-за Урала, с Дальнего Востока - в Европу и в Москву, в Питер.
Как протекает эта чиновничья «новация», объяснять, думаю, не стоит. Я не знаю точных цифр, но, как мне рассказывали, больше половины тех, кто служил в европейской части страны, тут же уволилась в запас. Пенсия есть, квартира, даже дача, пусть не такая, как у некоторых на Рублевке или в Жуковке, но вполне приличная, опять же есть многолетние дружеские связи с местной властью, - дураков нет терять нажитое. Ну, а что выиграла от всего этого страна и армия, - история умалчивает. Можно догадаться самим.
И третья история. Тоже не моя, ее рассказал на страницах «Комсомольской правды» мой коллега и давний товарищ Виктор Баранец. Служил на Камчатке командир подводного ракетного крейсера, вооруженного 16-ю стратегическими ракетами, капитан 1 ранга Юрий Коновалов. За плечами 29 годков выслуги, из них 25 - в прочном корпусе, 10 автономных походов. Пришло время «причалить к берегу», уйти в запас. Призывался каперанг из Ленинграда, хотел уехать туда, в Санкт-Петербург с Тихоокеанского флота, как и положено по закону, на постоянное место жительства. Но жилищный сертификат ему дали всего на 40 тысяч «баксов», на которые в Питере, если крепко повезет, только комнату в коммуналке и приобрести. А когда офицер обратился в суд, стал, что называется, «качать права», ему быстренько объяснили, что жилье-то у него есть. На Камчатке. Пусть служебное, но все же - его. Так что даже такой «нищенский» сертификат ему вообще не положен.
Я бы не стал приводить этот не мною «раскопанный» факт «отеческой заботы» военных бюрократов о защитниках Отечества, если бы сам не столкнулся с подобными примерами в городе Душанбе, столице Таджикистана, где, как многим известно, стоит российская военная база, бывшая 201-я мотострелковая «миротворческая» дивизия, принимавшая несколько лет назад активное участие в стабилизации обстановки в раздираемой братоубийственной войной стране. Ко мне в гостиницу пришли несколько офицерских семей из этой дивизии, из погранчастей, что еще недавно несли здесь службу, и рассказали о вопиющих фактах пренебрежения их жизнью и судьбой.
Им тоже предлагали сертификаты, на которые даже в маленьких областных городах России невозможно было купить ничего путного. Что хотя бы соответствовало, как записано в законе о статусе военнослужащих, количеству членов семьи. А, когда они отказались получать эти «филькины грамоты», им заявили, что они, де, тоже обеспечены служебным жильем и ни на что претендовать не могут. В Таджикистане тоже живут российские граждане, это «служит делу укрепления дружбы между народами»...
Я рассказал об этих фактах послу России в Таджикистане Рамазану Абдулатипову. Он развел руками:
-Я знаю об этом, встречался с людьми, о которых вы говорите. Ситуация очень непростая. Будем работать с министерством обороны, с другими ведомствами. Но полной уверенности в успехе у меня пока нет. Слишком мудрено написаны наши законы. Один противоречит другому, - вот люди и мучаются...
Сведений о том, чем закончились «душанбинские проблемы», у меня нет. Хочется надеяться на лучшее, на справедливость и победу здравого смысла, но жизненный и профессиональный опыт сделать этого пока не позволяют. Хотя, сегодня, в канун праздника Дня защитника Отечества требуется написать что-то оптимистичное и духоподъемное, почти как рапорты наших министров на «Правительственном часе» в Государственной Думе, но вот рука не поднимается. Знаю, служить любимой Родине трудно, порой, очень. Но ведь когда-то в уставе вменялось военнослужащему (новых уставов давно не видел, в магазинах их нет - В.Л.) «стойко переносить лишения и тяготы воинской службы». Так государство, в том числе и советское, если кто-то грезит по тем временам, снимало с себя всякую ответственность за судьбу собственного офицера. За его семью, которая никому не присягала, не обещала и не обязана была «стойко переносить»...
Помните, и уволиться по-человечески в запас тогда было практически невозможно? Хотя в законе существовал и пункт «по семейным обстоятельствам», а на деле: фиг - тебе, а не семейные обстоятельства, разводись и вся недолга, говорили командиры. «Крепостное офицерское право» отменили только в постсоветское время, открыли широкую дорогу в запас тем, кто был недоволен нищенским денежным содержанием, отсутствием крыши над головой, бесперспективностью службы... Но кто-то и остался, служит и сегодня. Несмотря ни на что и вопреки всему. Низкий им поклон, не от себя - от армии и страны, если они мне позволят поклониться этим офицерам.
Таких офицеров я встречал в той же 201-й, в 77-й отдельной гвардейской Московско-Черниговской Краснознаменной, ордена Ленина и Суворова II степени бригаде морской пехоты из города Каспийска, на флагмане Черноморского флота ракетном крейсере «Москва», в Козельской ракетной дивизии, что стоит у стен древнего монастыря в Оптиной пустыни, где сто с лишним лет назад проповедовал мой однофамилец старец Иосиф, в Таманской ракетной дивизии, что расположена в поселке Татищево Саратовской области, она первой приняла в свои шахты новый ракетный комплекс «Тополь-М», во многих других местах. Даже на Чукотке, в занесенном снегом поселке Гудыма, где угольные котельные, отапливающие офицерские дома, были похожи на полыхающую пламенем и заполненную перегретым паром, смешанным с антрацитовой пылью, преисподнюю, в которой даже дышать было невозможно...
Но везде служат наши офицеры. Не президенту, не министру обороны, кто бы он ни был по своей истинной профессии, филологом или финансистом, не генералам, которые ими командуют. Они служат своей стране - России. Ей они присягали ряд и навсегда. С ней и делят свои радости и беды, победы и поражения. И еще с такими же близкими и порядочными людьми, как и сами. Со своими друзьями-сослуживцами, женами и детьми.
Их я хочу поздравить с нашим общим праздником - с Днем защитника Отечества. И пожелать нет, не здоровья, не счастья - это все у них будет, если они захотят, а стойкости и мужества. Такого, как у майора Задорожного. Умения отдать всего себя любимому делу. Такого, как у генерала Красногорского. А еще - надежды. Такой, как у тех, кто пытается выбить из родной страны, из ее бездушных чиновников, к сожалению, часто представляющих перед каждым из нас государство, - нет, не золотого дождя в виде звезд на погоны, не очередной высокой должности и обещанного повышения денежного содержания, а еще возвращения долгов по квартирам и по продовольственным пайкам, - а только положенного по закону. Ни больше, но и не меньше.
Не теряй надежды, братишка! Прорвемся!
Главное знать для себя и про себя, что без тебя, именно, без тебя - наша армия, как и народ, неполная.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
