Дмитрий Шушарин, политический обозреватель РИА Новости.
Среди событий недели главным, конечно, стало изменение состава правительства России. Тут уж не до интервью иностранных президентов российским СМИ. И потому сказанное президентом Белоруссии Александром Лукашенко в беседе с писателем Александром Прохановым и воспроизведенное на «Эхе Москвы» и в газете «Завтра» прошло почти незамеченным.
А зря.
Это интервью опровергает легенду об эмоциональном харизматичном политике, предпочитающем экспромты. То есть харизматичности, конечно, хватает, особенно когда господин Проханов пытался получить приготовленный им ответ на свой вопрос. На поводу у него Александр Лукашенко не пошел. Но очевидно, что интервью готовила не слабая команда аналитиков и спичрайтеров. Оно афористично, превосходно выстроено и, главное, содержит основной тезис, который регулярно повторяется по ходу беседы.
Посвящена же беседа, в первую очередь, России. И уж потом, когда с Россией определились, тому, как будет вести себя в дальнейшем Белоруссия, как она собирается выстраивать отношения с восточным соседом.
Итак, образ России. Небольшой цитатник:
-
«В нынешнем конфликте, Александр Андреевич, виноват не "Газпром". С корпорацией мы бы договорились на более легких для Беларуси условиях. Они понимают, что судьба их империи зависит от Беларуси. Как вы сказали, Беларусь - это прямой коридор в Европу, на оплачиваемые рынки. Здесь дело, видимо, не в "Газпроме", а в руководстве России. И повышение цен - это прямое указание президента России».
-
«Средства массовой информации убедили ваше население, что российская власть проводит "верную политику". Но вы держитесь только потому, что у вас немеренно "зеленых", хотя и убегает их из России не меньше. Вы хоть как-то можете выплачивать пенсии и зарплаты. Что значат эти "национальные проекты"? Может, они вам нужны перед выборами как часть предвыборного пиара?»
-
«Нет сегодня в России эффективной политики, если, конечно, это не связано с личным интересом. Миф, что у вас существуют крупные государственные предприятия: 30 процентов доля государства. Это ширма. Все "пилено-перепилено", каждый имеет свой личный интерес. И дерутся за это, вцепившись посиневшими пальцами. Вывозят деньги на Запад и там прячут».
-
«Россия никогда больше не будет империей. У нее нет для этого ресурса. Вы кусками всё потеряли. Вас отторгают государства Средней Азии, бывшие республики СССР. Вас отторгает Украина. Причина и вина тому - вы сами».
И потому дальнейшее поведение Белоруссии определяется так:
-
«Мы будем теперь использовать любой повод, чтобы наладить отношения с Западом. Почему мы должны собачиться? Вначале мы вам поставляли 85% товаров, а на Запад - в разы меньше. Теперь вам поставляем 36%, а на Запад - 45%. Если нас будут давить по нефти, мы модернизируем наши суперзаводы и добьемся еще более глубокой переработки. Нефть станем перерабатывать еще лучше, хотя и сегодня глубина переработки у нас и так в полтора раза выше, чем на российских НПЗ. Продукты переработки будем продавать на Запад, покрывая дефицит, который вы нам создаете».
Резко? Да, очень, а потому в конце интервью делается реверанс. Александр Лукашенко предлагает Владимиру Путину последовать его примеру: провести референдум о возможности участия нынешнего президента России в выборах 2008 года. Но при этом нынешнему Путину противопоставляется «ранний Путин». Один раз. И много раз в тексте приводятся примеры, доказывающие: при Ельцине было лучше, Ельцин был разумнее.
И складывается у читателя впечатление, что вообще-то неплохо было бы вернуть все, как «при дедушке». Был же случай в истории России, когда наследник престола над трупом своего отца обещал, что все будет, как «при бабушке».
Ну, конечно, так он не сделал, но как при его убитом отце уже не было.
Апелляция к Ельцину как к образцу мудрого правителя еще вчера считалась совершенно невозможной, непредставимой в устах Александра Лукашенко. Вся идеология его режима строилась на том, что Ельцин, Кравчук и Шушкевич совершили преступление, упразднив Советский Союз. Годами в Белоруссии подавлялся национализм во всех своих формах и проявлениях, шла борьба за особую белорусскую идентичность - в союзе с Россией и русскими.
А в России нынешний политический режим самоопределяется в отторжении от наследства девяностых, в официальной преемственности Ельцину и неофициальном неприятии его эпохи.
И вот такой поворот. И ведь хвала Ельцину звучит в устах политика в России очень популярного. Не среди демократов и интеллигенции, конечно. Ну, так тем неожиданнее и интереснее.
Александр Лукашенко, наверное, действительно чувствовал себя комфортнее в те времена, когда ельцинская Россия налаживала партнерские отношения со своими соседями. Сейчас он не очень хорошо понимает устремления российских политиков. Он, как и многие другие, может объяснить, почему в Москве обиделись на Украину с Грузией, но его-то за что? Ведь он сам говорит о том, что с «Газпромом» можно было бы договориться на рациональной основе. Но с российским государством никак не получается.
А все дело в том, что нынешней российской политической элите совершенно безразлично, на чем основана новая национальная государственность в странах так называемого ближнего зарубежья. На европейской идентичности и стремлении к интеграции с Евросоюзом или же на идентичности, строящейся вокруг союза с Россией. Сам факт национальной субъектности, претензии на партнерство и диалогичность - это уже вызов российской политической элите. Поэтому конфликт с Белоруссией по своему происхождению и природе совершенно ничем не отличается от конфликтов с Украиной, Грузией и Молдавией.
И если многие внутриполитические действия российской власти порождают параллели с эпохой Павла I, то в противостоянии новой национальной государственности на постсоветском пространстве российская политическая элита уподобляется Николаю I. Он сделал все, вплоть до военного вторжения в Венгрию в 1848 году, чтобы не допустить роста национальной государственности в Европе, а в результате привел страну к конфронтации с ведущими европейскими державами. И вся идеология его царствования оказалась сведена к словам управляющего Третьим отделением Дубельта, которые он написал в своем дневнике в начале Крымской войны: «Какие мерзавцы эти иностранцы!».
Но к тому времени русская армия ни в какое сравнение не шла с той армией, что выиграла войну Двенадцатого года...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
