Анатолий Королев, обозреватель РИА Новости.
Сенсационный доклад историка и сотрудника радио «Свобода» Ивана Толстого в Москве, в библиотеке Иностранной литературы, внес серьезные коррективы в наши представления о том, как в 1958 году Борис Пастернак стал лауреатом Нобелевской премии. По мнению Толстого - это была тщательно спланированная операция ЦРУ.
«Шла холодная война (говорит Толстой), и американцам было важно показать, - особенно в Европе, где коммунистические настроения были крайне сильны, что ХХ съезд партии остался голословным, что Сталин разоблачен только на бумаге. В действительности же цензура лютует, свободы нет, и творческий человек не может сказать, то, что думает».
Доказательством этого и стала операция ЦРУ.
Тут надо взять паузу.
Нобелевский комитет давно присматривался к фигуре Бориса Пастернака и его гениальному творчеству. Первые попытки обсудить кандидатуру Пастернака предпринимались сразу после окончания второй мировой войны. Четыре года подряд - с 1946 по 1950 - кандидатура поэта ежегодно попадала в финальный список претендентов, но все-таки не получала перевеса, и в зенит славы проходили другие имена. Не хватало той последней капли, которая бы переполнила чашу. Такой каплей и стал роман «Доктор Живаго».
В наивной уверенности гения, считая, что его лирический роман не способен принести вред стране, Борис Пастернак одновременно представил свой роман в книжное издательство, в журнал и параллельно послал один экземпляр текста итальянскому издателю Фельтринелли.
«Я передал экземпляр итальянскому коммунистическому издательству и ждал выхода цензурированного издания в Москве. - Писал Пастернак в своем письме в президиум Союза советских писателей, - Я согласен был выправить все неприемлемые места...»
Узнав о том, что какой-то Пастернак передал на запад свой антисоветский роман, тогдашний хозяин страны Никита Хрущев впал в патологическую ярость и дал команду развернуть бешеную травлю поэта в прессе. Именно тогда в ЦРУ (утверждает Толстой) стало понятно, какой шанс дает травля Пастернака в холодной войне и какой бомбой станет вручение Нобелевской премии антисоветскому гению.
Ситуация складывалась самым благоприятным образом. Давний поклонник Пастернака нобелевский лауреат Альбер Камю, пользуясь своим правом лауреата, вышел с предложением дать, наконец, премию Пастернаку. Комитет ответил - мы готовы, но нет русского издания. Согласно регламенту премия Нобеля вручается только после публикации произведения на языке оригинала.
Оставалось дело за малым, - издать роман Пастернака.
Раз это невозможно в Москве, издать где угодно.
Но коммунист Фельтринелли медлил, он не хотел осложнений с КПСС и не выпускал рукопись из сейфа.
Тут мы попадаем в полосу неясного, Толстой утверждает, что текст романа был якобы украден агентами ЦРУ из чемодана некого европейского авиапассажира, за пару часов скопирован и возвращен незаметно владельцу. Но в небесах каждый день летает миллион чемоданов, как узнать тот единственный, в котором лежит бесценная рукопись? Ладно, пропустим эту неясность, подождем выхода в свет трехтомника господина Толстого, героем которого станет жизнь и политическая борьба русской эмиграции.
Короче, скопировав рукопись, скрывая свое участие, ЦРУ, заметая следы, частями печатает роман Пастернака на русском языке, в разных типографиях, затем собирает книжку, выкручивает руки издателю Фельтринелли, который дает для прикрытия акции свое имя, и в августе 1958 года экземпляр ложится на стол Нобелевского комитета.
Формальности соблюдены, и вскоре 22 октября Шведский комитет объявляет имя очередного лауреата, им становится Борис Пастернак: «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». Пастернак отвечает телеграммой: «Благодарен, рад, горд, смущен», а уже через неделю в отчаянии, посылает новую: «в силу того значения, которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться, не примите за оскорбление мой добровольный отказ».
Одним словом, заложником и жертвой операции ЦРУ стал великий поэт. Да великой жертвой, но все-таки жертвой.
Озирая сегодня итоги холодной войны, руины советской империи в лучах холодного солнца, я согласен с господином Толстым, да, львиная доля успеха в этой победе принадлежит книгам. Достаточно вспомнить хотя бы «Котлован» Андрея Платонова. Последней же торпедой стала документальная эпопея Солженицына «Архипелаг Гулаг».
Так в итоге и оказалось, что в сфере культуры, весь ХХ век мы воевали сами с собой.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
