Ни одна из писаных до этого колонок не навлекла на мою седую голову столько оскорблений со стороны читателей, как недавняя, про Сталина. Это обстоятельство вынуждает написать текст по мотивам ненависти некоторых корреспондентов ко мне и их любви к товарищу Сталину.
Расстояние между обоими столь полярными чувствами, насколько я уловил, менее шага. «Неужели Вы серьёзно думаете, что Вы, пигмей, из продажного чернильного племени, пишет один из моих читателей, способны оценить такую фигуру как Великий Сталин? Не прикасайтесь к Его памяти своими нечистыми руками и ещё более нечистыми перьями».
Попадаются добродушные укоры личного свойства: «Хоть ты и седой, а ума не нажил».
Рисуются апокалипсические картинки общего характера: "Демократическая удавка" все еще на шее народа, и рука богомоловых все еще держит ее конец». Некоторое преувеличение, но спасибо за обобщение.
Один морской офицер в отставке и к тому же преподаватель ВУЗа выразил уверенность, что «в будущем никто из историков не вспомнит о Ваших (о моих - Ю.Б.) писаниях, а народ и Сталина ПРОСЛАВЯТ». Согласен.
С будущим разобрались. Но и для настоящего есть спасительный рецепт: «Признаться, я бы поддержал любые каторги царизма и гулаги Сталина против нынешнего беспредела и его ПОЛИТИЧЕСКИХ творцов и покровителей в президентской, думской, СМИ и прочей "МАЛИНЕ".
Очень много и просто сумбурных писем, где авторы, почувствовав себя задетыми за живое, никак не могут совладать с эмоциями, падежами, орфографией и синтаксисом. Приводить я их не стану, чтобы не ставить своих корреспондентов в неловкое положение.
Было высказано и одно конструктивное пожелание в виде вопроса: «Когда покажут его (Сталина - Ю.Б.) гениальным кровавым чудовищем?»
Вопрос действительно назрел. Но ведь я в предыдущей колонке заикнулся, в чем закавыка. Нет на товарища Сталина Шекспира и Достоевского. Радзинский нас не удовлетворил. Григорий Любомиров - тоже. Про себя, «пигмея», не говорю. И потому, чтобы докопаться до сути кровавой гениальности «чудовища», надо поставить перед ним в качестве зеркала «Макбета». Или легенду о Великом инкизиторе. Или незавершенный фильм Эйзенштейна «Иван Грозный». Или пьесу Шварца «Дракон».
Но хочу напомнить: и автор этих строк, и авторы тех гневных абзацев, что цитировались выше, спорят не о незабвенном Отце народов, а о природе любви и ненависти к нему.
В этих спорах, кроме меня, под каток читательского раздражения попал еще и Николай Сванидзе со своими методичными «Историческими хрониками», что несколько ободрило. Я-то думал, что его кубометры документированных фактов, как горох от стенки народного сознания отскакивает. А они, оказывается, пробивают его и тревожат души, оставленные богом.
Косвенным образом это свидетельствует о том, что мой скромный текст стал полем умственной и эмоциональной брани не столько между фанатами и противниками Сталина, сколько между мифографией и историографией.
Вот эти две госпожи у нас в России никак не могут договориться о разделе сфер влияния. Каждая претендует на монопольное владение умами.
В конце 80-х в начале 90-х даже широкие слои общества ничего не хотели знать, кроме фактологической стороны нашего тоталитарного прошлого. Все жадно глотали документы, расследования, исследования, биографии, мемуары и прочее в формате «нон-фикшн» из времен Октября, Гражданской и Отечественной войн. Теперь народонаселение ничего не желает знать и воспринимать, кроме сказок о прошлом.
За горизонтом - несчастия и беды тех, кто в 20-х годах прошлого столетия были замучены и убиты физически, И хуже того, раздавлены нравственно. Смертоубийство и душегубство тогда шли рука об руку. В этом была специфика сталинизма. Человека прежде, чем убить, заставляли изгадить самого себя, истолочь свое достоинство в прах. Так что дело не только в количестве погубленных режимом, но и в качестве умерщвления их.
Качество убийства, сладострастие людоедства вождем советского племени своих соплеменников - вот чего не хотят брать в голову нынешние сталинисты.
Когда же весь этот ужас подергивается дымкой времени, то, понятное дело, на эмоциональном уровне он уже не может восприниматься столь остро. И его творец не кажется столь чудовищным. Зато живо воспринимаются предания не слишком глубокой старины, сочиненные советскими поэтами, прозаиками, скульпторами и, конечно же, кинематографистами.
К тому же - будь он не ладен, социально-криминальный фон сегодняшнего дня.
В этой ситуации бандитская крыша, олицетворяемая паханом всех народов, может показаться оплотом надежности. От того и спрос на монументальных крестных отцов. А что было до нас, и что они сделали с нашими предками, то хоть потоп. В том числе, и кровавый.
Вегетарианские поклонники Сталина, Дзержинского уговаривают себя и нас, что их протеже - это история, а сами они Иваны, помнящие родство со всеми мрачными символами тоталитарного прошлого.
Вся неувязка такой позиции в том, что эти господа говорят «история», а подразумевают - «мифология». О ней они и пекутся. Ее обустраивают. В ней собираются жить-поживать. Ею же будут кормиться. Уже хорошо кормятся. Кто-то, разумеется, наживет добра, которое кто-то оплатит своей шкурой.
...Ну, ладно, хотим кушать только сказки, легенды и предания, кушаем до отвала, но давайте осознаем четко и сполна, что Сталин, отстоявший Москву и Сталинград, взявший Берлин, это кино. А жизнь - это перманентная гражданская война Сталина с народами России. Перерыв был сделан на Великую Отечественную. Потом он приготовился, было, разжечь Вторую Гражданскую. И даже успел кое-что в этом направлении сделать - «Ленинградское дело», «Дело врачей-вредителей», но времени ему не хватило окончательно решить нерешенный Гитлером еврейский вопрос - помер бессмертный.
Хотя многие из откликнувшихся читателей, уверяют, что Сталин жив. По тому, как они горячо меня уверяют, я начинаю думать, что это так и есть.
Он жив в их сердцах, душах, умах.
Далее по тексту пьесы-сказки Евгения Шварца «Дракон». С небольшой редакционной поправкой: «Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из нас придется убить в себе Сталина».
Причем никто за нас самих эту тяжкую работу не сделает. В противном случае придется возлюбить в себе Дракона.
***
Что, однако, утешило? Ни один из читателей не вступился за сериал «Сталин. Live». А пока мы волновались по поводу всемирно-исторического значения фигуры товарища Сталина, рейтинг безразмерного телевизионного полотна упал до ничтожно малой величины - до 2%.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
