Сергей Маркедонов, заведующий отделом Института политического и военного анализа.
На прошлой неделе Россия и Грузия вернулись к дипломатическому дискурсу двусторонних отношений. 22 января 2007 года глава российской дипломатической миссии Вячеслав Коваленко возвратился в Тбилиси. После этого политического решения многие эксперты и политики заговорили о "потеплении" двусторонних отношений.
Между тем, события последних дней показали, что до реальной нормализации отношений еще очень далеко. 24 января 2007 года на заседании Совбеза ООН снова обозначились расхождения Грузии и России по абхазской проблеме. Грузинская делегация отказалась от участия в первом в 2007 году заседании СКК (Смешанной контрольной комиссии) по ситуации в Южной Осетии. И, наконец, "урановый скандал" -- слухи о том, что российский уран якобы бесконтрольно попадает в Грузию. И хотя окончательные выводы по "урановому вопросу" делать преждевременно, очевидно, что Тбилиси стремится представить Россию не столько как сильное государство, сколько как слабое, не способное к контролю за собственными "стратегическими ресурсами".
В этой связи чрезвычайно важным представляется рассмотрение коридора политических возможностей для нормализации российско-грузинских отношений. Не лишним было бы подвести итог периоду "холодной минивойны" 2006 года в отношениях между Тбилиси и Москвой. Означает ли начавшееся потепление провал политики санкций, и если да, то кто за это несет персональную ответственность?
Сегодня многие политики и эксперты и в России, и за рубежом выступают за улучшение российско-грузинских отношений. Между тем, это улучшение имеет объективные, не зависящие от воли Владимира Путина или Михаила Саакашвили пределы. Ни один президент Грузии (с любой фамилией) не готов сегодня (завтра или послезавтра - другой вопрос) отказаться от политических притязаний на Абхазию и Южную Осетию.
Если и говорить сегодня о нормализации российско-грузинских отношений, то главным приоритетом в этом плане должно стать достижение официального отказа Тбилиси от силовой реинтеграции этих территорий.
31 января 2007 госминистр Грузии по урегулированию конфликтов Мераб Антадзе заявил о том, что Тбилиси готов к тому, чтобы грузинский президент встретился с "де факто главой Абхазии" Сергеем Багапшем. По словам грузинского министра иностранных дел Гелы Бежуашвили, Грузия готова к переговорам, но без каких-либо предварительных условий со стороны Сухуми. Подобный подход вряд ли можно считать конструктивным. Однако сама готовность к такой встрече должна встретить понимание и в Москве. Переговоры - более действенный способ продвижения к миру, чем "кодорские операции" Тбилиси. Другой вопрос - как убедить Тбилиси услышать позицию Абхазии, донести, что это необходимо не только России, но и самой Грузии (для адекватного понимания собственных политических возможностей)?
Вместе с тем достижение этого результата не должно сопровождаться отказом от взаимодействия с Грузией по тем проблемам, по которым общее понимание уже возможно и сегодня. Россия и Грузия могли бы сотрудничать в сфере обеспечения безопасности на чеченском, ингушском и дагестанском участках границы. Возможны и необходимы бизнес-контакты. Экономическое "освоение" Грузии Россией сделает элиты этой страны гораздо более "договороспособными". Что же касается Абхазии и Южной Осетии, то здесь следует избегать иллюзий. Сегодня эти территории не готовы к возвращению в состав Грузии. Надежд на "смену вех" в настроениях абхазского и осетинского населения тоже немного. Более того, Тбилиси надо принять тот тезис, что возможности влияния Москвы на эти территории небезграничны. А значит надо признать эти республики как политическую реальность (что не тождественно их формально-юридическому признанию). Признать, что эта реальность обладает самостоятельным голосом, а не является "записывающим и воспроизводящим устройством" Москвы. Решившись на диверсифицированные отношения (улучшать то, что возможно, и замораживать, то, что пока не решаемо) обе стороны могли бы действительно достичь большего "тепла".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
