Английские работодатели вслед за американскими коллегами приняли политически корректное решение. Отменить Рождество. Просто Christmas оставить, а Рождество - истребить. Как грозящий исками и моральным ущербом пережиток консервативного и моноконфессионального прошлого. По данным юридической фирмы из Манчестера, 74% из двух тысяч опрошенных британских организаций запретили рождественские украшения в этом году. Сотрудникам компаний не разрешают даже ставить рождественские сувениры на свои столы, а серия рождественских марок вышла с рисунками оленей и зимними пейзажами, но без следов традиционных символов: Вифлеемской звезды, Святого Младенца или елки. Страна за страной принимает резиновую, безвкусную, как генетически модифицированная сосиска, стратегию: загнать христиан с их яслями, вертепами и Святым Семейством в церковную ограду, костелы и кирхи, оставив миру идеологически безопасный громкий суррогатный праздник. То ли в довесок к Новому году, то ли как фестиваль покупок. Кажется, все это у нас уже было. Кажется, все это может случиться с нами опять.
Вообще в миру у рождественских праздников и символов всегда была нелегкая судьба. Во второй половине 17-го века, например, с празднованием Рождества боролись в штате Массачусетс. Пуритане, основавшие эту колонию, считали оскорбительной и преступной саму форму отмечания - с плясками, песнями и богатыми столами. В 1659 году был принят закон, по которому празднование Рождества расценивалось как уголовное преступление и каралось довольно крупным штрафом. Закон благополучно просуществовал больше двадцати лет.
Примерно в это же время протестантская волна в Англии "смыла" праздник на много лет, усмотрев в нем языческие корни. Уличенных в поедании праздничного пудинга или печенья приговаривали к публичной порке.
Президент Теодор Рузвельт, вопреки политическим слухам, не противостоял Рождеству как религиозному празднику, он просто боролся с елками. Исключительно из экологических соображений. Правда, был скоро побежден собственным детьми, которые сумели тайком протащить в Белый дом и нарядить маленькую елочку. Рузвельт рассвирепел и немедленно вызвал к себе главного лесника Гиффорда Пинчо, чтобы тот объяснил маленьким Рузвельтам весь ужас их незеленого поступка. Пинчо подумал... и сообщил, что никакой угрозы лесу и экологии от грамотной вырубки елок не видит. Рождество, мол, дороже.
В Советской России с Рождеством боролись как с идеологической угрозой. Конечно, первой опять пострадала елка. Вообще как символ праздника несчастное дерево пришло в Россию вместе с немцами еще во времена Алексея Михайловича и обитало сначала лишь в немецких слободах. Потом елка прижилась повсеместно и первую опалу перенесла только в начале двадцатого века, в первую мировую, когда ее пытались запретить как "неметчину". Но народ такой формы изъявления патриотизма не принял, и елка осталась, причем даже в окопах Сочельником солдаты наряжали маленькие елочки. Тогда это была острая и эмоциональная реакция на фронтовые невеселые обстоятельства, а планово Рождество и его символы начали уничтожать в двадцатых годах. Сначала заменили Сочельник рабочими собраниями с лектором на антирелигиозную тему, затем, в 1929-м отменили "по просьбе трудящихся" и елку как "символ буржуазного прошлого" и "вредный пережиток". За покупку или продажу рождественского дерева можно было получить месяц принудительных работ. Правда, елку тихой сапой реабилитировали в 1936 году, вернув ее на детские праздники. Но уже новогодним, а не Рождественским символом. С этого момента Новый год окончательно подменил собой Рождество. В нашей стране.
Пока страна Советов успешно расставалась с символами прошлого, Америка и Европа продуктивно осваивали новый сегмент бизнеса. Сезон рождественских распродаж и оборота презентов стал значительной частью экономического года. Причем хэппининг не заканчивается 25 декабря кульминацией подарковручательства, он просто плавно переходит в следующую фазу: возврата "ненужных" подарков в магазины. Для этого, а вовсе не для обозначения цены признания во многих странах принято прикладывать к рождественскому презенту чек.
Мусульманские страны, кстати, тоже не лишают свою экономику рождественской индустрии. Вот, например, Турция, нарабатывающая неординарные очки в битве за призание своего внутриевропейского веса, выступила с очередным решительным заявлением: изъять из итальянского Бари мощи св. Николая Мирликийского (того, что Николай Угодник и Николай Чудотворец в русской традиции, он же Санта Клаус в традиции американской и, собственно, наш, отечественный Дед Мороз). Изъять и вернуть на родину, в Турцию.
На родине св. Николая в Демре я была. В той самой церкви, которая построена, возможно, на месте рождения святого. Туда возят тысячи туристов под разными ярмарочными соусами. Русских везут "на место где родился Никола Чудотворец, там можно камень потереть на желание", европейцев - предсказуемо к колыбели Санта Клауса. Буквально просить подарки. Информация нелегко дается американским детям - они ищут оленя и не понимают, как угораздило Санту появиться в таком пекле. Туризм давно победил благочестие, и за 30 евро можно не только натереться вдоволь о камни, но и пройти согнувшись через алтарь. Даже женщине. Даже в шортах и декольте.
А теперь представьте, что будет, если турецкому правительству с его умением обращать каждый взгляд в доход от турбизнеса, удастся отбить раку с мощами (на минуточку, одну из самых совместно почитаемых католиками и православными святынь).
-Guys! Look! 're some Santa's bones! - скажут любознательные подростки из Бостона или Бирмингема, что, несомненно, будет обозначать примерно следующее: Пацаны, зырьте! Это кости Санта Клауса!
- Он что, умер?
- А как он сюда попал?
- Ну и кто принесет мне подарок?
- И оленя тоже здесь закопали?
Странную цепочку непляжно одетых паломников - нескольких русских, кучку латиноамериканцев и много итальянцев - будут не очень лояльно пропускать через туристические группы. От них прока нет - они не станут покупать "камни, на которых стоял Санта Клаус" и "специально освященные магнитики", и тем более не оставят за полтора евро "письмо Санте" к Рождеству, которое нужно зарыть аккурат под ракой. Впрочем, это выглядит тем самым случаем, когда с идеологическими и религиозными издержками можно будет посчитаться ради бизнеса. И в этой формуле Санта Клаус с оленями, елки и звезды, символы и молитвы, а вместе с ними и сама сокровенная подоплека праздника останутся лишь инструментом и маржой между бизнесом и исками за «неполиткорректность».
... В Россию, тем временем, Рождество возвращается. Все еще сросшееся сиамским близнецом Новым Годом, единственным из неидеологических праздников ХХ столетия. Еще для ощутимого большинства - реперной точкой в длинных выходных, но для многих - кульминацией, праздником со смыслом, светом и - настоящей традицией. Шансом оставить кесарю кесарево, растопить лед на окнах и не только, поверить в чудо и нечто большее долгих каникул и смены календарного года. Бог весть какой будет судьба этого древнего праздника в современной России...
А пока, в самый настоящий Сочельник, тихий вечер, когда сбываются мечты и ангелы держат нас за руки, можно загадать желание. Прийти в храм, тот, что рядом с домом, задолго до Всенощной, чтобы увидеть, как алтарник, еще не в стихаре, а просто в рубашке и джинсах, поправляет елки на ступенях, как старшие из детей помогают достроить вертеп, а младшие так несообразно моменту шаловливы и забавны, пытаются с головою зарыться в лапник. В храме будет густо и терпко пахнуть хвоей и воском, и еще не запоет хор «Рождество твое Христе Боже наш, возсия мирови свет разума...», как мы, потерявшись во времени, обнаружим себя неполиткорректными и свободными. Нерационально и абсолютно счастливыми. В канун несуррогатного настоящего Рождества.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
