Андрей Вавра, политический обозреватель РИА Новости.
О том, что Туркменбаши смертельно болен и 2006 год не переживет один московский туркмен сказал мне еще летом. Прогноз подтвердился, что заставило меня доверять его информации. В силу ряда причин он пока не хотел бы светить свою фамилию.
Его политическая активность - прямое следствие ситуации в республике.
Есть страна, и был диктатор, который присваивал себе все ее богатства и клал их на свой личный счет в европейском банке. Который хотел видеть перед собой только коленопреклоненных подданных. Который держал в заложниках родных и близких тех, кто был недоволен его режимом.
Человеку хочется другой судьбы и другой жизни для своей родины.
Будущее Туркменистана определяется как раз сейчас. Выборы в стране должны состояться через два месяца. Сейчас - самое горячее время политических торгов и решающей борьбы за власть.
И газовые ресурсы этой маленькой среднеазиатской республики - серьезный аргумент для большой политической игры.
Можно, конечно, считать, что раз Туркмения гонит свой газ по российским трубопроводам, никуда ей от России не деться. Значит, новая туркменская власть всегда будет, прежде всего, ориентироваться на Россию. И при любом раскладе Россия все равно - можно не суетиться! - окажется самой главной.
Но не все так просто. Хорош ведь не столько сам газ, сколько бесперебойность его поставок. А эта бесперебойность зависит в первую очередь от политической стабильности. И если борьба за власть примет крайние формы, ни о какой стабильности/бесперебойности не может быть и речи.
Важный фактор - и присутствие США в этом регионе. Думаю, им далеко не безразлична судьба власти в Туркмении (не надо забывать, что Ниязов запретил пролет американских самолетов над территорией страны). Тем более, когда есть шанс привести в соответствие с количеством природных ресурсов страны и количество в ней демократии. Выстраивать политические и экономические отношения с такой страной существенно комфортнее. А США и НАТО рядом - в Афганистане, который отделен от Туркмении практически неохраняемой границей, активно используемой для наркотрафика.
Рядом есть еще Казахстан, Узбекистан, Иран. У Казахстана и Узбекистана, этих ведущих среднеазиатских государств - по экономической мощи и по количеству населения, есть и очевидные экономические интересы. Также надо иметь в виду, что в случае возникновения серьезных беспорядков (что чревато возможностью бегства граждан в сопредельные государства), они должны будут решать вопрос о защите жизни и имущества казахского и узбекского населения Туркмении.
Газопроводы, смешанное население приграничных районов, военное присутствие в регионе - это все хорошо. Но власть должна быть персонифицирована. И это самая главная и самая сложная проблема.
Диктатор не верил в непреложность физических законов. Во всяком случае, наследника он не готовил. Всех, кто хоть отдаленно его напоминал - безжалостно сажал (впрочем, были еще тысячи причин, за что он сажал). Но кто-то уехать успел.
Очевидно, что по азиатской политической традиции единственный, кто в сложившейся ситуации может рассматриваться сколько-нибудь легитимным наследником власти Туркменбаши, это его сын Мурад. Он слегка занимался бизнесом, последние два года в основном жил с семьей в Вене и никак не был причастен к властным интригам в стране. Прими Мурад Ниязов участие в разделе власти, он неизбежно становится претендентом №1. Но при этом - без политического опыта и хватки, без диктаторских замашек, без команды...
В подавляющем большинстве случаев такой претендент становится не реальной властью, а ширмой.
Выборы в стране по Конституции должны состояться через два месяца - в конце февраля.
Исполняющий обязанности президента республики (нынешний министр здравоохранения) не имеет права - опять же по Конституции - выдвигать свою кандидатуру.
Главный вопрос, который будет определять будущее Туркменистана - насколько широкий окажется круг политических сил, допущенных к выборам. Именно этот вопрос будет решать временное правительство.
Первый вариант - обычная подковерная борьба. С Мурадом впереди или без него. Скорее, первое. В итоге получаем нестабильную квазидиктатуру. При очевидном дефиците легитимности политической власти обыкновенный сговор не позволит добиться реальной стабильности.
Второй вариант: на выборах представлен весь спектр политических сил. Поскольку ни партий, ни политики, ни мощной клановой структуры в стране нет, реально - это возвращение в страну оппозиции. Тех, кто вынужден был бежать от Туркменбаши. Кто пережидает в России. Кто прячется в Европе. И готов вернуться на родину, если Россия, несмотря на договор с Туркменией о выдаче преступников, даст гарантии безопасности (двое из трех главных оппозиционеров, получивших политическое убежище в европейских странах, находятся по требованию Туркменбаши в международном розыске). Реально они понимают, что ориентироваться могут только на Россию.
У США тоже есть свой кандидат. Есть и молодая туркменская элита, которая училась и учится сегодня в США. Естественно, она четко сориентирована на Запад.
Внутри республики сильных кандидатов только два - министр обороны и начальник охраны президента. Между которыми, кстати, идет война.
Если схватка за власть обретет характер долгосрочной публичной свары, если выплеснется на улицы, последствия могут быть самые драматические. Изобилие природных ресурсов мало что дало населению. Этот год в стране выдался неурожайным и российские туркмены вынуждены были посылать своим родственникам муку и другие продукты питания. В этой ситуации армия - которая живет так же, как и остальные граждане - вряд ли будет выступать против недовольных.
Другой сложный вопрос - что делать с политзаключенными в самой Туркмении. Оставлять политзэков сидеть и дальше? Можно объявить амнистию. Но кроме политзаключенных, в тюрьмах сидят еще и уголовники. Выпустить и их - значит спровоцировать возможные беспорядки.
Вот оценка ситуации человеком, который варится сегодня в закипевшем политическом котле Туркменистана. И который готов делать ставки в этой большой игре - на Россию.
Итак, у России есть два пути. Первый - занять позицию над схваткой, дождаться, когда все закончится и договориться с победителем. Это значит остаться там же, где мы сейчас находимся. Второй путь - предпринять усилия для консолидации туркменского общества. Содействовать реальной политической конкуренции. Чтобы не одни только газопроводы были связующим звеном между нашими странами, но еще и отношения подлинной дружбы и добрососедства.
В этом будет не только высокая моральная сила позиции России, но и очевидные практические - политические и экономические -- преимущества перед конкурентами.
Помнится, нами в свое время был построен газопровод под названием «Дружба». Газопровод «Дружба» это лучше чем дружба под названием «Газопровод».
Ходить ногами, а не балансировать на голове гораздо приятнее и комфортнее.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
