Грузинская тема в российском информационном поле делится на три категории.
Тина Канделаки - это гламур.
В каждой российской «ячейке общества» обсуждают пикантные свинку и обгоревшие бедра, как если бы речь шла не о живом человеке, а о глянцевом «скотном дворе». Телеведущая, возможно, сама виновата, но страшно подумать, что происходит сейчас с ее частной жизнью...
Изгнание грузин со статистическим подсчетом депортированных - это фарс.
Российская политика вообще почти всегда фарс. Но здесь концентрация трагикомического абсурда достигла феерических масштабов, вплоть до задержки выпуска в свет новой книги Бориса Акунина/Григория Чхартишвили.
Смерть в спецприемнике ни в чем не повинной женщины Мананы Джабелия - это трагедия.
Трагедия, которая стала прямым следствием опереточного босхианского фарса милиции, миграционных служб и родного правительства. Гибель 51-летней грузинки, беженки из братской Абхазии, у которой, оказывается, и документы были в порядке, и в Москве она жила более 10 лет - позор для нации не меньший, чем убийство Анны Политковской и поджог дома православного священника.
Ничего святого, кажется, уже не осталось. В стране, где растет цена на недвижимость и советский ностальгический трэш, где в Рублево-Успенском укрепрайоне шишке с сосны нельзя спокойно свалиться, чтобы не попасть в олигарха, «карликового» олигарха или «олигархичку», где граждан отлучают и отучают от выборов, -- в этой стране убивают журналистов, священников, простых людей. А значит, не в пример недвижимости, происходит падение цены человеческой жизни. И не то чтобы никто этого не замечает. Просто про Литвиненко с Березовским, про Керимова с Канделаки интереснее читать, смотреть, слушать. Зажатая между двумя грузинками - Тинатин Канделаки и Мананой Джабелия - новая историческая общность, российский народ, устало голосует за «Россию для русских».
Гибель Мананы Джабелия, больной женщины, с начала октября находившейся в чудовищных условиях содержания только потому, что ее заподозрили в нарушении паспортного режима - это следствие фантастического, уму непостижимого безразличия к людям, это следствие убийства.
Убивали профильные миграционные службы, убивали те, кто задерживал грузинку, убивал Нагатинский суд в лице судьи по фамилии Чубарова, принявшей решение о ее депортации, убивала администрация спецприемника. Убивали без прямого умысла, разумеется, а так - просто в ходе привычно халатного, непрофессионального, неквалифицированного исполнения своих обязанностей и готовности выполнить любой, пусть даже самый абсурдный, приказ и применить на практике входящий в противоречие с действующим законодательством подзаконный акт.
Незадолго до этого в аэропорту Домодедово умер Тенгиз Тогонидзе, страдавший астмой: ему запрещали в течение нескольких дней выходить на свежий воздух. Причинно-следственная связь между условиями его содержания и смертью могла бы быть установлена. Если бы этого захотели российские прокурорские органы. Но они не стали возбуждать уголовное дело по этому факту. Федеральная миграционная служба утверждает, что Тенгизу Тогонидзе была оказана медицинская помощь. Только слишком поздно.
А что, собственно? Грузин - значит, пыль придорожная (хорошо еще, что не лагерная, хотя уже почти). Лес рубят (устанавливают «порядок» на рынках, «совершенствуют» миграционное законодательство) - щепки летят. Государственный интерес по-прежнему не совпадает с национальным интересом и оказывается решительно несовместимым с человеческой жизнью.
Как-то незаметно смерть стала обыденной, убийство или покушение на убийство - рутинными. Неправдоподобно стремительно забылось, что до Политковской-Литвиненко-Гайдара, до священника Андрея Николаева и беженки Мананы Джабелия были покушение на Анатолия Чубайса и убийство Андрея Козлова. Граница возможного, граница этического, граница запретного медленно, но верно куда-то отодвигалась. И вот теперь, глядишь, все дозволено...
Один знакомый успешный «белый» предприниматель недавно был подрезан в московской пробке еще более крутой машиной, чем у него. Коллега, глядя на автомобиль обидчика, покрутил пальцем у виска - мол, что делаешь? В ответ на это пассажир, размещавшийся на заднем сиденье, опустил стекло и продемонстрировал ему автомат. Кто его знает, чем бы закончилось дело, если бы конфликт имел продолжение. Таковы у нас результаты «наведения порядка».
Это я к тому, что любое ужесточение правил, если оно выходит за границы разумного, ведет к последствиям, диаметрально противоположным задуманному эффекту. Хотели порядка - получили беспредел, одичание, инфляцию человеческой жизни, дистрофию ценностей цивилизованного общежития.
...Что же до покойной Мананы Джабелия, то, в отличие от случая с Тенгизом Тогонидзе, причинно-следственная связь между преступной халатностью тех, кто равнодушно запихнул абхазскую беженку-москвичку в спецприемник, и ее смертью - слишком очевидна. Вот и посмотрим, будет ли возбуждено уголовное дело по факту кончины. И будет ли оно доведено до логического конца. И есть ли у российской юстиции совесть, что, вообще говоря, синонимично понятию «профессионализм».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
