Марина Перевозкина, корреспондент «МК», специально для РИА Новости.
Аналитикам, которые после президентских выборов в Южной Осетии заговорили о воцарении в непризнанной республике некоего «двоевластия», следовало бы не полениться и посетить населенный пункт Эредви (полтора часа езды от Тбилиси, 20 минут - от Цхинвали), где в эти дни действовал так называемый «альтернативный» ЦИК и штаб «альтернативного» кандидата - Дмитрия Санакоева. Именно с личностью этого «осетинского оппозиционера», «прагматика», готового от имени осетинского народа начать переговоры с Тбилиси об условиях вхождения республики в состав Грузии, связаны сейчас надежды команды Саакашвили и ее американских консультантов. Последним, как утверждают в Грузии, и принадлежит план подготовить для Южной Осетии «альтернативного» лидера: после гибели премьера Зураба Жвания подобных мастеров хитроумной интриги в окружении президента Саакашвили не осталось. Идея, кстати, лежит в основе почти всех цветных революций и состоит в том, что неугодному лидеру противопоставляют «истинного», избранного путем «честного» подсчета голосов (а неугодный, понятное дело, выборы сфальсифицировал).
Политтехнология старая, как мир, и особенно успешная во времена смуты. Лжедимитрию народ почти целый год поклонялся как истинному царю, пока, наконец, не разглядел маячившие за его спиной польские жупаны. Вот эти самые жупаны, или грузинские чохи, короче - иностранные штыки и есть то самое отягчающее обстоятельство, из-за которого пламенный борец с боярской коррупцией и вчерашний народный кумир выставляется на всеобщее поругание в виде скомороха с дудкой и волынкой.
В день выборов осетинская милиция на дорогах, ведущих к подконтрольным Тбилиси населенным пунктам, «безопасность не гарантировала». Через сутки я свободно проехала осетинский пост, а вот на грузинском машину тормознули. Вежливый сотрудник службы безопасности по имени Коба долго и придирчиво изучал мой паспорт. Грузинская виза была в наличии, но отсутствовала отметка о пересечении границы Грузии, потому что на Рокском перевале грузинских пограничников нет. Из опыта коллег мне было известно, что человека с такими документами в Грузии считают «нелегально въехавшим на территорию страны».
- Вы должны были пройти нашу таможню. - сказал наконец Коба. - Куда направляетесь?
- В Эредви, в Центральную избирательную комиссию.
- Тогда другое дело! - обрадовался Коба. - Проезжайте, только обязательно предупредите о своем приезде.
Это был ценный совет. Потому что председатель «альтернативного» ЦИК, Урузмаг Каркусов, во время моего «контрольного звонка» на месте отсутствовал. Впрочем, к тому моменту, когда наш автомобиль остановился у небольшого деревенского домика с вывеской «Центральная избирательная комиссия», заблаговременно извещенный г-н Каркусов не только успел прибыть, но и проводил уже совещание. Похоже, совещание было организовано специально к приезду корреспондента. В приемной крепкие парни, похожие на бойцов спецназа, смотрели телевизор. Мой водитель оживленно заговорил с ними по-грузински. «Придется подождать», - важно сказал один из «спецназовцев». Немного смущало отсутствие в этом ЦИКе компьютеров, факсов и бумажных завалов, характерных для обычных избирательных комиссий.
Члены альтернативного ЦИК совещались за огромным и почти пустым столом. Только перед председателем лежали какие-то документы. Остальные, видимо, на память не жаловались: я не заметила у них ни ручек, ни бумаги для записей.
Урузмаг Каркусов - брат бывшего секретаря Совета безопасности Южной Осетии Джемала Каркусова, который ушел в отставку из-за разногласий с Эдуардом Кокойты, создал общественную организацию, выступавшую за переговоры с Грузией, а потом был посажен в тюрьму. Из тюрьмы бежал, причем грузинские спецслужбы взяли на себя честь организации этого побега. Урузмаг прибыл на помощь брату из Краснодарского края, где до этого занимался бизнесом. Сразу же у него в Краснодарском крае вскрылись какие-то серьезные финансовые нарушения, и сейчас он находится в международном розыске.
- Сейчас идет подсчет голосов в территориальных избирательных комиссиях. - объяснил г-н Каркусов. - У нас четыре избирательных округа.
За его спиной висела карта Южной Осетии, вся территория которой была раскрашена в четыре цвета.
- Голосование шло не только в грузинских селах, но и по всей территории Южной Осетии. Наши территориальные избирательные комиссии действовали в Джавском, Цхинвальском, Ахалгорском и Знаурском районах. Я попозже назову вам улицу в Цхинвали, где действовала наша территориальная комиссия. - видя мое удивление, пообещал Каркусов. - Тем нашим сторонникам, в которых мы были уверены на 100%, мы называли адрес избирательного участка, они шли туда и голосовали.
Всенародное голосование в условиях подполья - это видимо такая новейшая избирательная технология. Глубоко законспирированные избирательные участки, куда особо доверенные избиратели, в которых ЦИК «уверен на 100%», пробираются под покровом ночи. Тем, в ком не уверены, адрес участка не сообщают. Строго засекреченные избирательные комиссии тайком считают голоса, а потом запечатанные конверты с результатами звериными тропами доставляют в ЦИК. Здесь уже хочется спросить: ребята, за кого вы нас держите? Очевидно, что так можно выбрать кого угодно и с любым результатом. Тем более, что к вопросу о наблюдателях г-н Каркусов подходит весьма либерально: по его словам, он не знает точно, какие организации прислали наблюдателей на его выборы, регистрация их не велась.
- Любой мог приехать и наблюдать за выборами. - сказал он. - Вот вы, например. Вы тоже могли быть наблюдателем. У нас свобода.
Понятно, что на конспиративных квартирах, где якобы находились участки (по другой версии Каркусова, урны носили по домам избирателей по спискам), никаких наблюдателей не было. То, что альтернативное голосование шло в некоторых грузинских селах Южной Осетии, в частности, Эредви и Авневи, это правда. Шло ли оно в грузинском анклаве Тамарашени-Кехви, уже сомнительно: вечером 12 ноября меня не пропустил туда пост полиции Грузии. Но то, что за Дмитрия Санакоева голосовали в осетинских населенных пунктах, это, извините, полная туфта. Понадобилась она организаторам действа, чтобы объяснить, как могли принять в нем участие 55 612 человек, если по официальным данным ЦИК Грузии на момент последних выборов в местные органы власти количество избирателей в грузинских анклавах составляло всего 14 404 человека.
К тому же жители грузинских анклавов - это в основном граждане Грузии, имеющие уже своего президента и считающие Южную Осетию «Цхинвальским регионом». Они, конечно, могут выбрать какого-то своего местного лидера, но уж никак не президента республики, которой не признают. Они могут высказывать свое мнение о судьбе региона, но их всего треть населения.
Урузмаг Каркусов не скрывает, для чего понадобились подобные выборы.
- Мы смогли создать структуру, которая начнет переговоры с центральными властями в Тбилиси о федерализации Грузии. - говорит он.
Какую поддержку у осетинского населения будет иметь эта структура, можно было понять там же, в Эредви. Улучив минутку, когда рядом никого не было, один из членов этого самого ЦИК, осетин по национальности, шепнул мне: «Я здесь не по своей воле, меня заставили». Со слов друзей этого человека мне было известно, что его пять часов продержали в департаменте конституционной безопасности.
Мне бы не хотелось объяснять историю Дмитрия Санакоева исключительно его страстью к азартным играм и большими долгами, как это делают юго-осетинские спецслужбы. Со слов многих лично знавших Санакоева людей мне известно, что его считали настоящим патриотом, мужественным человеком. Он храбро воевал за независимость Южной Осетии, а потом Абхазии. Возможно, у него, как и у его соратников братьев Каркусовых, действительно возникли какие-то принципиальные разногласия с нынешним руководством республики. Но их карьера оппозиционных политиков была завершена в тот момент, когда они объявились в селе Эредви под охраной грузинского спецназа. К слову, в том самом селе, где во время войны происходили массовые казни осетин.
Линия на постепенное возвращение в состав Грузии, как мне объясняли знающие люди в Цхинвали, велась предыдущим президентом Чибировым, при котором Санакоев и достиг вершин карьеры. Собственно, приходу к власти Эдуарда Кокойты как раз и способствовали силы, которые подобная линия не устраивала. И теперь уже не важно, как и с чьей помощью Кокойты пришел к власти. Нравится это кому-то или нет, ныне он - настоящий народный вождь, и никакая цветная революция ему не страшна. В Южной Осетии возможна только имитация такой революции: например, телекартинка с митинга жителей грузинских анклавов транслируется мировыми СМИ с комментариями, что это южные осетины требуют отставки президента. Одновременно происходит вооруженная интервенция и подавление недовольных с формулировкой «это слуги коррумпированного режима».
Странно, что в Тбилиси забыли недавний опыт борьбы с сепаратизмом в одной соседней державе. В начале 90-х в внутри российской власти родилась идея превратить конфликт дудаевской Чечни и России во внутричеченский. Благо чеченских перебежчиков было тогда намного больше, чем ныне юго-осетинских, и вывозить их куда-нибудь в Ставропольский край не понадобилось: все организовали на чеченской же территории. Помните - был такой Надтеречный район, со своими органами власти, своими вооруженными силами? Россия была вынуждена оказать антидудаевской оппозиции военную помощь, и началась война. О ее результатах и их цене можно спорить...
Село Эредви может стать таким Надтеречным районом для Южной Осетии, а «защита легитимно избранного президента» - удобным предлогом для ввода в республику грузинских войск.
Вот только история учит, что ввод войск никогда и ничего не решает.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
