Ох, ну и хитрец этот Патрик Зюскинд! Как он нас, наивных растяп, мило разыграл. Или как дерзко слукавил.
Его герой, Жан-Батист Гренуй, вовсе не ушел из жизни, как утверждается на стр. 313 «Парфюмера», этого забавного, для проглатывания за одну ночь романчика. Хорошие истории тем и хороши, что они вдруг делают новый виток.
Конечно, ангела в голубой куртке сожрали. Помилуйте, кто спорит. Кто говорит, что в то блеклое парижское утро 25 июня 1767 года его не разорвали на кусочки, на косточки, не разнесли по искоркам его божественный дар?
Разорвали. Разнесли. Съели. И, облизнувшись, ухмыльнулись этому своему деянию во имя чистой любви.
Но его запах! Запах Великого Гренуя, сотворенный им самим из тысяч миазмов, включая кошкино дерьмо, он не мог просто так сгинуть в утробах каннибалов. Это было бы слишком скучно. Нет, запах этот залег на два с лишним столетия под плитами Кладбища Невинных, что тянется, мы помним, вдоль парижской улицы О-Фер. И тем спас себя от забвения.
Так что неудивительно, что в год 2006-й от Рождества Христова случился невероятный казус. Как и предвидел сам обладатель гениального носа, верхний слой человеческого запаха, тот, где зашифрована индивидуальность личности, вновь эту личность, наукообразно говоря, генерировал.
Аромат воскресил человека. Заявка на патент подана. Не вздумайте повторять трюк в домашних условиях.
Короче, Жан-Батист Гренуй жив, здоров и ныне среди нас, в России.
Понимаете ли, мальчишку, рожденного в самом вонючем предместье Парижа, всегда интересовало, чем пахнет далекая страна, которая в свое время оставила с носом самого Наполеона. Согласитесь, образ страны должен включать запах. Германия пахнет пивом. Бразилия - кожей футбольных мячей. Британия - испариной Березовского, которому уж какой год все не удается завершить свой потный труд - выдавить Путина из Кремля.
А Россия, она, как наивно полагал Гренуй, должна благоухать духами «Красная Москва».
Парфюмеру было известно то, о чем вряд ли догадывается большинство нас, россиян. Прославленный на всех меридианах аромат был изобретен, оказывается, не в России, не русским, а французом Августом Мишелем. Соотечественник Гренуя и доставил его в 1913 году в Москву в подарок к трехсотлетию дома Романовых. Александра Федоровна, последняя наша царица, тут же влюбилась в духи по уши. Соответственно их и нарекли тогда «Любимый букет императрицы».
Русский трон пряно благоухал иланг-илангом, бергамотом, кориандром и жасмином. Пока не грохнул залп в Екатеринбурге, когда запахло свежей, еще не свернувшейся кровушкой.
Потом большевики быстренько устроили ребрендинг. Парфюмерное товарищество «Брокар и Ко», эту фабрику знаменитых духов, поэтично переименовали в Замоскворецкий мыловаренный комбинат №5. А сам «Любимый букет императрицы» - в «Красную Москву», читай, столицу мировой пролетарской революции.
Всё это, правда, не помешало флакону с красной крышкой-луковкой сорвать десятки международных Гран-при. И стать любимым ароматом Любови Орловой, Валентины Терешковой. А из нынешних див - Ренаты Литвиновой, если кому-то интересно, чем пахнет Литвинова. Конец исторической справки.
...Жана-Батиста Гренуя стиснули в колбасный бутерброд на выходе из метро «Лубянка». Ноздри парфюмера раздувались маленькими парашютами, как в памятные дни, когда он выслеживал свою первую рыжеволосую красавицу. Увы, никакого бергамота, не говоря уж о кориандре в душном дыхании московской подземки ему не послышалось.
Москва пахла не тем. Это была тоскливая, кисло-сырная нота вселенской тревоги, холодного, прогорклого ночного пота, в котором, вспомнилось французу, он сам просыпался в те тяжкие времена, когда мездрил овечьи шкуры в парижской дубильне.
Визит в первый же магазин косметики дал Греную ответ, что гнетет этих странных русских. Их парфюмерная промышленность была на грани краха. Еще немного, и она, казалось, рухнула бы в небытие, как рухнул когда-то с моста Менял дом его учителя Джузеппе Бальдини.
Нет, кое-чем московские прилавки всё-таки производили впечатление. Скажем, каждый российский гражданин мог, видимо, запросто приобрести в целях облагораживания личного аромата духи Clive Christian's No.1 по цене 2150 долларов за хрустальный флакончик. Хрусталь от Сваровски, разумеется. И чудненько. Как-никак этот парфюм - на втором месте в мировом рейтинге 2006 года, вспомнил Гренуй. И теперь, смотрите-ка, уже в Москве!
Длинноногая продавщица ласково объяснила: в состав Clive Christian's No.1, этого пира обоняния, входит природный каучук, специально выращиваемый на острове Мадагаскар. «Спасибо, а то я терялся в догадках, что это за колесная мазь», - чуть не обронил француз.
Тем временем девица неосторожно приблизилась. Это спасло ей жизнь. Потянув носом, Великий парфюмер решил, что подвергать ее процессу анфлеража было бы, по меньшей мере, несвоевременно. А, говорили, в России славные бани!?
Но где же она, «Красная Москва»? Где вообще исконные русские духи? Их, выяснилось, кот наплакал. Все парфюмерные линии России этим летом намертво встали, объяснил кто-то Жану-Батисту. С прилавков испарилась вся косметика, где спирта обнаружилось больше полутора процентов. То есть больше двух капель. Государство вдруг стало клеить на такой товар акцизные марки, как на водку. Это бережливое русское государство, оно даже решило поставить на учет каждый баллончик со средством для укладки волос.
Результат? Здешние дамы крутят бигуди на пиве.
Гренуй вспомнил, как литрами плескал высокопроцентный винный спирт в парфюмерной лавке Бальдини. На него накатилось раскаяние. Нельзя упиваться расточительством, когда ближние страждут.
В то же время тяга русского населения к санитарии и гигиене вызывала не просто уважение - хотелось преклонить перед ним, населением, колени. В самом деле, только один санкт-петербургский завод, как узнал Гренуй, завалил рынок сотнями тонн парфюмерно-косметического «Раствора душистых веществ». С таинственными этикетками «93%» и «96%». Видимо, там столько процентов этих самых душистых веществ. И не поверите - раскупили подчистую.
Как расхватал этот удивительно чистоплотный народ и миллионы декалитров косметической жидкости для чистки ванн «Времена года». То есть русские не только обожают принять ко сну душистую ванну. Они тут же, немедленно драят ее до блеска.
Восторги Великого парфюмера немножко развеяли телевизионные репортажи из Пермского края, Воронежской, Псковской и других труднопроизносимых областей этой обширной страны. Желтые люди умирали там в больницах штабелями. И заодно уносили в могилу тайну своих поставщиков крепких напитков. Беда была в том, что люди пили, видимо, не то. Не анжуйское и не молодое бордо. Не все русские, оказывается, успели обзавестись личными сомелье, которые бы грамотно советовали им, что именно пить.
Происходящее вдруг почему-то напомнило Греную эпидемию чумы во Франции после Столетней войны.
В черствое сердце парфюмера поскреблась жалость. В конце концов Россия - он точно знал это из газет, - далеко не самая пьющая страна. По поглощению алкоголя она числится сегодня где-то в конце первой двадцатки. Беда, похоже, только в том, что русский народ не может похвастаться завидным здоровьем. А это вещи, как ни крути, взаимосвязанные. То есть Россия - скорее страна не столько крепко пьющая, сколько, сформулировал для себя поаккуратнее Гренуй, плохо усваивающая алкоголь из-за неважного состояния здоровья.
Правда, в последние годы культура винопития у русских пошла, казалось, на поправку. В 2005 году тут уже распивали вина 6 литров на каждую живую душу в год, припомнил француз свежую статистику. А ведь еще пять лет назад - вдвое меньше. И вдруг - такой срыв. И вдруг желтые люди со студнем вместо печени полезли из всех щелей.
А что если.., - Гренуй раздул ноздри, словно чуя запах собственной смекалки, - а что если Европа ей, России, поможет? Франция ведь захлебывается в собственном вине, так? Так. Дешевые, при том неплохие шабли и мерло из Чили и Аргентины загнали в угол французских виноделов. Говорят, четыреста тысяч гектар виноградников готовят сейчас под топор. Чем творить такое безобразие, не стоит ли французам опять оказать русским бескорыстную помощь, как во вторую мировую? Гуманитарную, без всяких там обязательств.
Взять, да и отправить все излишки французского вина в Россию, пока они не скисли?
Русские скоры на науку. Попьют-попьют «Каберне Совиньон» годик-другой - поначалу можно по цене водки - потом, глядишь, войдут во вкус. Приспособятся. И расстанутся ради рубинового нектара со своей любимой жидкостью для разжигания костров.
Жан-Батист даже подпрыгнул от восхищения собственной изобретательностью. Он не испытывал такого удовлетворения с тех пор, как скопировал на глазах у потрясенного Бальдини духи «Амур и Психея», смешав за какие-то пять минут эссенцию апельсинового цвета, экстракт розмарина, мускусную настойку и бальзам стиракса.
И спирт, конечно. Не при этих бедных русских будь сказано.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
