Санобар Шерматова, член Экспертного совета РИА Новости
На днях президент Узбекистана сделал заявление, существенно корректирующее официальную позицию. Впервые виновниками трагедии, произошедшей в Андижане в мае 2005 года, были названы местные власти, чьей близорукой позицией, по словам главы государства, воспользовались "экстремисты из подпольной секты "Акрамийлар", их зарубежные спонсоры и покровители". Каримов обвинил руководителей области в праздном образе жизни и невнимании к нуждам обычных людей. Президентская критика прозвучала в Андижане на сессии местного парламента, где было объявлено о смещении хокима (губернатора) области.
Что означает это запоздалое признание? Вряд ли всерьез можно полагать, что вина местных бюрократов обнаружилась вот только что. Наоборот, сразу после трагедии появилась масса признаков, указывающих на то, что власти знают истинную причину недовольства населения. Так, спустя месяц после событий андижанское телевидение показало совещание премьер-министра Шавката Мирзиеева с местными властями. Премьер публично распекал губернатора за действия, вызывавшие недовольство населения. Выступление премьера должно было, видимо, снизить накал социального напряжения в регионе, и заодно указать, что виновниками являются местные власти.
После Андижана губернаторы всех областей республики получили строгий приказ из Ташкента - не доводить население до открытых массовых выступлений. В Намангане местные власти в административном порядке потребовали от владельцев мясных лавок снизить цены. В Фергане рабочие нескольких предприятий не только стали получать вовремя зарплату, им возместили даже долги за прошедшие месяцы. На свет появились президентские указы, ослабляющие давление контролирующих органов на предпринимателей. А ведь андижанские бизнесмены, суд над которыми и явился поводом для беспорядков, жаловались, в том числе, и на засилье "проверяющих структур".
Примечательно, что эти самые всесильные "проверяющие структуры" в лице министерства внутренних дел, Службы национальной безопасности (СНБ), считавшейся "неприкасаемой", налоговых органов и звеньев исполнительной власти попали под полномасштабную зачистку. Вскрыв коррупционные нарывы в Андижане, проверяющие дошли до высших эшелонов власти - произошли кадровые перестановки в министерствах и ведомствах.
Но при этом губернатор Андижанской области, которого, следуя этой логике, должны были снять в числе первых, продолжал трудиться на своем посту. Сайдулло Бегалиев получил назначение в Андижан за год до трагических событий. Он сразу начал чистку среди союзников своего предшественника, в том числе, если верить сообщениям андижанцев, потребовал от наиболее успешных предпринимателей продать их дело. Согласно этой версии ряд сопротивлявшихся бизнесменов оказались за решеткой по обвинению в членстве в подпольной организации "Акрамия". В день, когда должны были вынести приговор обвиняемым, 13 мая, сторонники бизнесменов захватили тюрьму, выпустили заключенных, и призвали жителей поддержать их требования.
Утверждают, что Бегалиев в те дни сохранил пост с условием, что исправит последствия беспорядков и выведет область в число передовых. Похоже, что так и было: в последние годы руководство Узбекистана по причине дефицита профессиональных кадров, все чаще прибегает к правилу "виноват - исправляй".
Отставка андижанского губернатора - очередной эпизод в борьбе властей с коррупцией, напоминающей известный метод вытаскивания себя из болота за волосы. Чем больше тянешь, тем глубже погружаешься. Расследование, начавшееся в Андижане, привело в силовые структуры. В "верхах" вдруг обнаружили, что органы, верная опора режима, давно взяли под контроль крупные банки и фирмы, с которых получают дивиденды. Часть коррупционеров, кого могли - привлекли к уголовной ответственности. Но "тузы" продолжают оставаться, меняя места, когда номенклатурную колоду перетасовывают.
Как ни странно это звучит, но тем же самым, что и власти - поисками эффективного способа борьбы с зарвавшимися чиновниками, занимались члены той самой религиозной группы "Акрамия", официально обвиненные в организации беспорядков в Андижане. Но они, в отличие от светских руководителей, сделали ставку на исламскую этику.
Деятельность группы малоизвестна. Оппозиция и правозащитники даже оспаривают факт существования "Акрамии", называя ее плодом фантазии Службы национальной безопасности. Автор пользуется результатами собственного расследования, проведенного летом и осенью 2005 года на юге Киргизии, традиционно сохраняющем тесные связи с соседней Андижанской областью. И приводит собственную версию, в основу которой легли интервью с имамами мечетей, местными журналистами, политологами и правозащитниками, а также непосредственными участниками событий в Андижане, и случайными людьми, оказавшимися в тот день на площади, и последователями учителя математики из Андижана Акрама Юлдашева, по имени которого и была названа религиозная группа.
В начале 90-х годов в кружок по изучению Корана входили соседи Юлдашева по махалле (жилому кварталу). Постепенно кружок трансформировался в закрытую организацию с фондом взаимопомощи, откуда производились социальные выплаты, включая пособия по болезни, оплату содержания детей сотрудников в дошкольных учреждениях - в духе советских профсоюзов.
Но основная деятельность заключалась в обучении членов группы азам экономики и бухгалтерии, а "выпускники" снабжались кредитами из того же фонда на организацию бизнеса. Но была другая, религиозная жизнь, тайная, поскольку легально она вестись не могла. Основой предпринимательства являлась исламская этика, исключающая обман партнеров и покупателей, всего того, на чем держится современный бизнес.
Не удивительно, что предприятия акрамистов - мебельные, обувные, строительные, пекарные, кондитерские - сразу стали пользоваться популярностью у населения. Группа ставила амбициозные задачи - ни много, ни мало внедрить исламский образ жизни (а значит, и исламское отношение к предпринимательству) во все слои общества. В том числе, вводить своих адептов в органы власти и правоохранительные структуры с тем, чтобы изнутри изживать царящие там пороки.
Понятно, что идея внедрения исламской морали в ряды коррумпированной номенклатуры не имела ни единого шанса на успех, даже если бы этот опыт не был прерван трагическими событиями. Но сам факт появления группы с подобным проектом свидетельствует об огромном дефиците моральных установок и социально ориентированной политики государства. И если нынешняя элита не найдет способов повернуть систему управления к нуждам простых людей, подобные религиозные группы, не исключено, появятся вновь. В конце концов, успех такой радикальной организации, как ХАМАС на демократических выборах в Палестине объясняется ее социальной политикой, свободной от коррупции.
Это урок, важность которого никак не снижает начавшийся на Западе процесс пересмотра оценок андижанских событий. Соединенные Штаты и Европейский Союз выражают готовность отменить введенные санкции и вернуться к сотрудничеству с Узбекистаном. Отказаться от одностороннего подхода в оценке андижанских событий призвал узбекскую оппозицию один из лидеров партии "Бирлик" (Единство). В открытом письме Пулат Ахунов, проживающий в эмиграции в Швеции, указывает, что оппозиция допустила ошибку, сознательно назвав вооруженное выступление религиозной секты "акрамистов", митингом демократических сил, выступивших против режима. Не снимая вины с правительства за применение силы против собранных акрамистами безоружных людей, Ахунов предлагает осудить вооруженное нападение повстанцев на военную часть и тюрьму.
Призыв оппозиционера направлен, конечно, не столько в прошлое, сколько в будущее. Готова ли оппозиция, сама претерпевшая немало гонений со стороны режима, отказаться от вооруженных методов захвата власти? Иначе Узбекистан может ожидать судьба соседнего Таджикистана, потерявшего в гражданской войне сотни тысяч своих граждан.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
