Виктор Литовкин, РИА Новости.
На это невозможно смотреть без слез.
Когда на сцену понимается, опираясь на полочку и все-таки стараясь держать строевой шаг, глубокий старик, принимает трясущимися от возраста руками свой фронтовой орден, потом, повернувшись к залу, произносит срывающимся от волнения голосом: «Служу России!», даже у самых стойких и закаленных людей начинает щипать в глазах, а к горлу подкатывается предательский ком. Гремит оркестр, звенят аплодисменты. Ты стоишь вместе со всеми, хлопаешь в ладоши, а сердце словно сдавливает горячая волна - то ли боли, то ли радости. Ты, вроде бы совершенно случайный и, можно сказать, посторонний на этом событии человек, радуешься, как ребенок: Слава Богу, дожили люди, дождались своих заслуженных наград!
Последний раз такие чувства я переживал в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя в годовщину битвы под Москвой. На его сцену, к ликам Святых Апостолов, к красному армейскому знамени, бело-голубому Андреевскому Военно-морскому стягу и желто-голубому флагу Военно-воздушных сил, к вытянувшемуся возле них почетному караулу поднялись три солдата Великой Отечественной. Свои ордена Красной Звезды из рук вице-мэра Москвы получали наводчик 45-миллиметровой пушки, которую в пехоте называли «Прощай, Родина!», а ныне подполковник в отставке Алексей Цысов, разведчик 94-го стрелкового полка Забайкальского фронта полковник в отставке Иван Шелестюк и краснофлотец Григорий Шарыкин. А потом удостоверение к такому же ордену своего родного брата, командира взвода 645-го стрелкового полка 202-й стрелковой дивизии гвардии младшего лейтенанта Маркса Алферова, погибшего 15 февраля в 1944 года в бою под Черкассами, получал лауреат Нобелевской премии академик Жорес Алферов.
-Я ничего не знал о судьбе Маркса, - сказал мне Жорес Иванович. - После госпиталя в 1943 году он приезжал домой, на Урал, где мы тогда жили, рассказывал о своих боевых товарищах, о сражениях под Сталинградом, но даже не догадывался, что за подвиг на Курской дуге, после боя под населенными пунктами Мясоедово и Севрюково Белгородского района, где окружил и уничтожил 40 вражеских автоматчиков, причем, как написано в его представлении, «будучи раненным, продолжал управлять боем и сам лично в рукопашной схватке уничтожил гранатой 15 гитлеровцев», был представлен к ордену Красная Звезда.
Нашли «пропавший» орден Маркса Алферова не государственные органы, а межрегиональная общественная организация - Координационный Центр «Награды Великой Отечественной войны», что приютилась на улице Дмитрия Ульянова в нескольких кабинетах Московского коммерческого колледжа. Почти тридцать лет этот центр возглавлял полковник в отставке Зиновий Галутин. За эти годы он и его коллеги - Алексей Коренев, Ринад Мухтаров, Людмила Хрипунова и несколько поколений студентов разыскали и вручили ветеранам великой войны и их ближайшим родственникам более 27 тысяч наград, «затерявшихся» в архивах и сейфах Главного управления кадров Министерства обороны.
А, по сведениям из разных источников, в тех же архивах и сейфах до сих пор - через шестьдесят с лишним лет после Великой Победы, которую мы отметили в мае прошлого года, - еще хранится около миллиона (!) неврученных наград. Сотни тысяч орденов и медалей, разминувшихся со своими законными владельцами. Миллион невозвращенных долгов Родины перед своими героическими защитниками, не жалевшими ничего - даже самой жизни для освобождения родной земли от фашистских захватчиков, для достижения победы над ненавистными гитлеровцами.
Почему так получилось? Кто такой Галутин? Почему именно он, его коллеги и ученики, а не только официальные государственные органы занимаются этой проблемой? Ответы на эти вопросы требуют отдельного рассказа.
Лозунги, не подкрепленные жизнью
Истоки этого явления, увы, к сожалению, очевидны. Хотя говорить об этом не принято.
В конце сороковых, когда расформировывалась и переформировывалась одиннадцатимиллионная армия Победы, когда распускались очень многие вернувшиеся с войны воинские части и соединения, образовывались новые армии и военные округа, а затем они вновь и вновь сокращались и перетасовывались, найти свою часть не представлялось возможным. Так, впрочем, было и в годы войны, когда солдаты и офицеры, оказавшись после ранения в госпитале и выписавшись оттуда, распределялись не в свой «родной» полк, а в тот, что нуждался в них в данный момент больше всего. «Человечек - туда, человечек - сюда», кто в то время считался с желанием того или иного воина вернуться в родную часть, попасть в тот воинский коллектив, с которым пройдено хоть десять-двадцать километров фронтовых, огненных дорог. Людей считали на полки, дивизии, но отнюдь не на личности.
Вот и родной брат будущего академика и лауреата Нобелевской премии по физике гвардии младший лейтенант Маркс Алферов был представлен к ордену Красной Звезды во втором стрелковом батальоне 288-го стрелкового полка, а после госпиталя оказался в 645-м стрелковом полку 202-й стрелковой дивизии. О своем представлении к награде он действительно мог ничего и не знать. Не до ордена было тяжело раненному офицеру после боя у деревни Мясоедово.
После войны все оказалось еще труднее, еще запутаннее. Переброшена эшелонами с Запада на Восток, а с Востока - на Запад, на Север и Юг огромная армия. Рассосредоточенные по пустыням и степям, по тайге и горам, а кое-где и сконцентрированные на новых «угрожающих направлениях» на той или иной границе, перелопаченные и вновь образованные дивизии и корпуса, где новобранцы сорок четвертого и сорок пятого дослуживали за себя и за демобилизованных ветеранов не закрепленные законом долгие семь лет солдатского срока, часто не знали своих истинных корней. Новым соединениям и полкам присваивались почетные наименования, передавались исторические формуляры расформированных частей, где, конечно же, за исключением нескольких командиров и политработников, уже, по большому счету, не было тех людей, которые добывали легендарную славу этих полков и соединений. Обратиться за выяснением судьбы своей награды, в принципе, было не к кому. Да и некуда. Архивы еще не сформировались.
Найти удостоенных государственных наград тоже было очень не легко. Несмотря на строжайший учет населения, который тогда вели и паспортные столы, военкоматы, и органы НКВД и МГБ. Далеко не все фронтовики вернулись туда, откуда ушли воевать. По многим причинам. В том числе и потому, что родной дом был разорен. Его просто не существовало. Вчерашние солдаты отправлялись кто куда - на городские стройки, в другие села, МТС, на северные и дальневосточные заработки... Да и не до наград было тогда многим, - нужно было жить и выживать. Начинать все заново.
Потом настали другие времена. «Стране победившего социализма», строящей коммунизм и боровшейся с последствиями культа личности, старавшейся быть «примером для всего прогрессивного человечества», невозможно было признать, что не все солдаты Великой Отечественной похоронены. Не все награды вручены героям. А тем, кто обращался в государственные и партийные инстанции с просьбой прояснить судьбу награды, отвечали вежливо («за каждым письмом - человек»), но обезоруживающе твердо: «Сообщаем, что в соответствии с решением высших советских и партийных органов страны от 1965 года все награждения за подвиги и боевые отличия в период Великой Отечественной войны прекращены. Поэтому удовлетворить Вашу просьбу не представляется возможным». И это происходило в то время, когда Генеральный секретарь КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР буквально через каждые пять, десять и даже через два года получал и маршальские погоны, и звезды Героя Союза за не существовавшие никогда подвиги.
Курьез нашей истории? Может быть. Но когда задумываешься над ним, сопоставляешь те события с реальными героями и подвигами, то видишь - полное пренебрежение, чиновничье высокомерие к людям, к совершенным подвигам было запрограммировано той казарменной советской системой. Той изжившей себя, но насаждавшейся десятилетиями психологией и философией «человека-винтика», «человека-функции»: «раньше думай о родине, а потом - о себе». Извращенной идеологией: человек - для государства, а не государство - для человека. Может, и по этой причине тоже развалился Советский Союз, потому что в нем провозносили замечательные лозунги «Все - для человека! Все - во имя человека!», а реально советские бюрократы и чиновники каждого отдельного человека не ставили ни во что.
Проблему неврученных фронтовых наград «вспомнили» только в конце восьмидесятых, во времена перестройки и гласности, когда министром обороны СССР стал хорошо знающий этот вопрос бывший начальник Главного управления кадров минобороны маршал Советского Союза Дмитрий Язов. Во Владимирском зале Кремля провели несколько по-своему показательных, если не сказать показушных, и грандиозных мероприятий, где сам министр вручал фронтовикам и инвалидам «забытые» награды. А потом все опять стихло.
Заместитель начальника Главного управления кадров генерал-полковник Валентин Яковлев говорил мне тогда:
-Когда в 1988 году я пришел служить в ГУК, на должность начальника наградного управления, у нас было около трех миллионов неврученных орденов и медалей. Мы много сделали, чтобы найти их владельцев. Но, как найти тех, чьи награды еще лежат в сейфах, не знаю. Нет адресов, многие фронтовики умерли, да и возможности у нас уже не такие, как были раньше.
Военрук подставляет Родине плечо
Как найти кавалеров фронтовых наград, знал военрук Московского торгово-экономического техникума полковник запаса Зиновий Галутин. Впрочем, этот «секрет» и он тоже открыл не сразу.
Сначала была его собственная война с фашистами. В июне сорок первого он закончил 10 классов 12-й Битцевской средней школы Московской области. Теперь это школа №1162, недалеко от пересечения Варшавского шоссе и МКАД Южного административного округа столицы. Жил недалеко от нее на Красном строителе, в деревенском домике на две семьи. А работать пошел учеником токаря на завод «Компрессор», что на шоссе Энтузиастов, полчаса электричкой до станции «Серп и Молот». Точил там заготовки снарядов для БМ-21 или легендарной «Катюши». Но, конечно же, этого не знал. Секретность была такая, что из цеха в цех без специального допуска не пройти. И даже о том, что делаешь, - не смей и догадываться. Он этого и не пытался. Знал, что работает на победу. Этого было достаточно.
14 октября 1941-го их завод эвакуировали в Челябинск. Там он проработал целый год. По двенадцать часов в день, а то и больше точил мины к 82-мм миномету. Отец его воевал в ополчении, мать с двумя младшими братьями жила в эвакуации в Татарии. В сорок втором, когда ему исполнилось восемнадцать, призвали в армию, в Еланские лагеря, на лесозаготовки. Но среднее образование все-таки сыграло свою роль - в сентябре того же года его приняли в Одесское артиллерийское училище, что находилось в городе Сухой Лог под Свердловском. Через одиннадцать месяцев юный лейтенант - командир взвода инструментальной разведки оказался под Москвой, в Озерах. В 43-м полку резерва офицерского состава, преподавал там топографию. И в январе сорок четвертого все же добился направления на фронт.
Воевал сначала на Карельском, прорывал оборону финской армии на реке Свирь. А затем, когда Финляндия вышла из войны, на 1-м Украинском. Начал там с Сандомирского плацдарма, с 4-й артиллерийской дивизии прорыва, опять командиром взвода разведки. Наступал в боевых порядках пехоты. Через Польшу и Германию. 24 апреля сорок пятого подошел к Берлину, а 2-го мая с 163-ей бригадой большой мощности (203-мм гаубиц) пошел на Прагу. Последний выстрел сделал у города Мейсен, там обжигают знаменитый на весь мир фарфор.
После войны лейтенант Галутин успел заехать в Москву, найти свою одноклассницу Ниночку, студентку мединститута, с которой переписывался все эти годы, сделать ей предложение, жениться и увезти на Северный Кавказ. Там у них родился сын - Виталий. И там они прослужили целых двадцать лет. Сначала в Махачкале, затем в Чечне, в Бамуте и станице Асиновской, где в бетонных шахтах размещался полк жидкостных стратегических ракет 8К63 или Р-12 «Двина», и под Орджоникидзе, на ракетно-технической базе, где хранились ядерные боеголовки к этим ракетам. В январе 1968 года подполковник Галутин уволился в запас «по болезни». На самом деле, как говорит, боялся потерять московскую прописку.
Законы тогда были очень строгие. Пожалуй, строже, чем сегодня. Его эвакуировали из Москвы, а призывался он в армию из Челябинска, но прописка в домике на Красном строителе пока сохранялась. Хотя его со дня на день могли снести. Ходи - доказывай тогда, что ты - москвич. Доказал. Работать пошел в военкомат. Потом потянуло к молодежи. Армейский опыт, да и высокое воинское звание помогли стать военруком в торгово-экономическом техникуме.
Учились там, в основном, девушки. Кроме «сборки-разборки» автомата и стрельбы малокалиберным патроном, хотелось увлечь их и другим интересным делом. Он не долго раздумывал, каким. Вместе с директором техникума Иваном Жилко, тоже бывшим фронтовиком, они решили собрать историю 1-й дивизии народного ополчения, которая формировалась в Институте стали и сплавов на территории Ленинского района Москвы, где находится и их техникум. В последствии дивизия стала 60-й стрелковой.
Пошли в Совет ветеранов дивизии, потом по квартирам фронтовиков. Собирали фотографии, рассказы о подвигах однополчан, заодно выясняли, кому в чем надо помочь. Кроме лекарств, работ по дому, вдруг обнаружилось, что не все ополченцы знают, какие есть у них награды и за что. Это удивило Галутина, но военкоматовский опыт подсказал: надо сделать запрос в Центральный архив минобороны и в Главное управление кадров. Вскоре пришли ответы: там есть ордена и медали, которые не вручены солдатам и офицерам 60-й стрелковой.
Галутин поехал в Подольск. Получил на ветеранов соответствующие документы, потом в ГУК - за наградами. И вскоре в Московском Дворце пионеров и школьников на Ленинских горах состоялось первое торжественное вручение «забытых» орденов и медалей однополчанам 60-й дивизии. Тот душевный подъем, который испытал сам Зиновий Вениаминович, его коллеги и ученики от радости за фронтовиков, кому вернулись их заслуженные награды, они не могут забыть и до сих пор. Словно заразились «бациллой счастья», которое нечаянно доставили отдельным конкретным людям - подлинным героям Великой Отечественной войны.
Вызываю огонь на себя
Не нами замечено: каждое доброе дело будет наказано.
Зиновий Галутин и его коллеги, ученики даже не догадывались, за какое непосильное и трудное дело они взялись. В Центральном архиве министерства обороны в Подольске оказалось, что только по 60-й стрелковой дивизии нет отметок о вручении наград... 1900 бойцам. Сколько их было по всей воевавшей армии, представить было невозможно. Они начали с поисков своих «однополчан». Разослали письма по тысячам адресов в село, поселок и город, откуда воин призывался, в его районный центр, в область или республику. Стали ждать ответов.
-Переписка была столь велика, - рассказывал Галутин, - что на каждого ветерана пришлось завести отдельную папку с документами. Организовать учет, кто откликнулся, кто нет и почему. Кто жив, а кто уже умер, кто остался из родственников...
Но раз за разом удавалось кого-то найти. Сначала 50 здравствующих ветеранов и 66 семей погибших, потом еще. И хотя развалился Советский Союз, не стало хватать орденов Ленина, Красной звезды, Красного Знамени, Славы и других советских наград, которыми награждали фронтовиков, но которые уже перестали выпускать, осложнилась переписка с государственными органами бывших советских республик, информация о людях из московского техникума, которые ищут и находят неврученные ветеранам ордена и медали, стала распространяться, как реакция деления атомных ядер.
Поначалу из уст в уста, а потом и по газетным страницам. А когда об этом показали несколько сюжетов по телевидению, у Галутина и его друзей вдруг возникли проблемы. Некоторые люди из Главного управления кадров почему-то очень жестко приревновали их к всероссийской известности. Мол, держатели всей информации - мы, наградные листы и учетные карточки, ордена и медали хранятся у нас, через нас все делается, а вся слава достается посторонним. Ату - их. Больше не пускать даже на порог.
Министерским чиновникам и в голову не могло прийти, что эти «посторонние», не получая никакой помощи от государства, тратят свои личные деньги - пенсии, преподавательские зарплаты, стипендии на конверты и марки, на тетради и учетные карточки, на билеты в Подольск и обратно, а еще свое личное время, чтобы помочь людям, которых они совершенно не знают, но испытывают к ним не показную, не декларативную, а искреннюю благодарность за мужество и стойкость, проявленную на фронтах великой войны. Делают ту работу, которую должны были делать они. Тем более, никогда не выпячивают себя. Всегда подчеркивают, что работают вместе с военными. И только так, генералы плюс общественность решают общую государственную проблему - возвращают неоплаченные долги ветеранам.
Но логику бюрократов было не прошибить. Особенно сложно стало взаимодействовать полковнику в отставке Зиновию Галутину с начальником 3-го (наградного) управления ГУКа генерал-лейтенантом Сергеем Антоненко. Тот наотрез отказал общественному центру по розыску наград в своей поддержке и помощи. Мол: вы работайте сами по себе, мы - сами по себе. И точка.
Казалось бы, не хотят сотрудничать, ну и ладно. Сколько можно биться лбом об стенку? Что ему, Галутину, пенсионеру и отставнику, больше всех надо?! Это вы, генералы, громче всех кричите о необходимости патриотического воспитания подрастающей молодежи, жалуетесь на то, что никто не хочет служить в армии, что молодежь и их родители, особенно в крупных городах, делают все возможное и невозможное, чтобы уклониться от этой «почетной обязанности», сетуете на то, что в обществе растут антиармейские настроения, что даже в правительстве никто не обращает внимания на тот факт, что офицеры живут за чертой бедности, что годами не решаются насущные проблемы вооруженных сил, а человек в погонах никак социально незащищен, да и, кроме того, у ветеранов воинской службы и боевых действий отнимают последние льготы...
Так сделайте что-нибудь конкретное для этих людей, кто прославил родную армию и страну. Постарайтесь вернуть им хотя бы заслуженные в боях с врагами награды. Ведь уже ищут свои ордена и медали не только участники Великой Отечественной, но и те, кого страна посылала воевать в Афганистан, в Эфиопию, Анголу, на Кубу, во Вьетнам, в десятки других стран... Те, кто проливал свою кровь в Чечне, в Южной Осетии и Абхазии, в других «горячих точках» на просторах бывшего СССР.
Верните им заслуженное. Не допускайте то такого позора, когда солдаты и офицеры судятся со своей страной, чтобы получить заслуженное. Хотя бы этим поднимите авторитет защитников национальных интересов Отчизны. Но, нет, не прошибить чиновничьих лбов. Пусть даже и украшенных генеральскими погонами.
Я говорил тогда Зиновию Вениаминовичу:
-Бросьте все, берегите здоровье. Не мальчик уже. Подумайте о семье. У вас - прекрасный сын, кандидат наук, две замечательные внучки, правнук, любимая жена, с которой вы прожили в любви и согласии больше пятидесяти лет... Посвятите остаток своих лет им. Помните, как говорят в кинофильме «Белое солнце пустыни»: что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?
Но Галутин не принимал эти доводы:
-Если мы не вернем награды максимальному числу ветеранов войны до 60-летия со Дня Победы, потом уже будет поздно. А этого никогда никакая государственная структура самостоятельно не сделает, если не станет опираться на общественность, на таких людей, как работают в нашем центре...
Переживания привели Галутина на больничную койку. Пришлось даже делать операцию на сердце. Ее провел ему, пожалуй, лучший на сегодняшний день хирург России Ринат Акчурин.
Очень большую помощь оказало и московское правительство. Лично Юрий Михайлович Лужков, Людмила Ивановна Швецова, другие руководители столицы, для которых патриотическое воспитание молодежи - не лозунг, а повседневное конкретное и личное дело. Мало того, что они провели «профилактическую работу» с людьми из министерства обороны, в бюджете города отдельной строкой выделили полтора миллиона рублей на оборудование межрегионального координационного центра «Награды Великой Отечественной войны» компьютерами и другой оргтехникой, на конверты и марки, на другие расходы, связанные с поиском фронтовиков или их родственников, которым страна так и не успела вручить заслуженные ордена и медали.
Мэр Москвы считает, что «срока давности подвигу нет и быть не может. Память о солдатах Великой Отечественной войны священна, и воздание почестей защитникам Отечества, пусть даже и с большим опозданием, является обязанностью государства». Так Юрий Михайлович и написал в предисловии к книге Зиновия Галутина «Вручаются героям ордена», которую правительство столицы и комитет общественных связей Москвы издали на свои деньги. Помог полковнику в отставке встретиться и поговорить о наболевшей проблеме и с президентом России, что тоже как-то сдвинуло ее с «мертвой точки».
А потом Галутин опубликовал в одной из центральных газет статью, где открыто и честно рассказал о тех чиновничьих препонах и бюрократическом равнодушии к ветеранам, которое до сих пор не позволяют вручить фронтовикам заслуженные ими награды. Назвал фамилии тех, кто, по его мнению, препятствует такой работе.
Через пару дней после возвращения из госпиталя в его квартире раздался телефонный звонок. Начальник ГУКа генерал-лейтенант Михаил Важакин пригласил Зиновия Вениаминовича на встречу, прислал за ним машину и офицера-порученца. Сообщил, что генерал-лейтенант Антоненко больше орденами и медалями не занимается.
Разговор с генералами, а на встрече присутствовал и новый начальник 3-го управлении ГУКа генерал-майор Александр Ильин, начальник Центрального архива министерства обороны полковник Сергей Чувашин, получился у полковника в отставке долгим. Но, как утверждает Галутин, очень продуктивным. Помощь общественности не только не была отвергнута военными, но и всесторонне поддержана.
-Теперь мы работаем вместе, - с радостью говорил мне Зиновий Вениаминович.
А времени уже не оставалось. Самому юному фронтовику, как минимум, семьдесят восемь лет. Каждый из них мечтал дожить до шестидесятилетия Победы. А кто-то надеялся еще и успеть получить хотя бы одну из миллиона оставшихся в государственных сейфах собственных боевых наград. Мечтал об этом и всеми силами старался приблизить эту мечту и полковник в отставке Зиновий Галутин.
Он дожил до шестидесятилетия Великой Победы. В канун этой даты еще не одному десятку фронтовиков были вручены заслуженные ими на фронте награды. Зиновий Вениаминович успел разделить их радость.
Но недавно его не стало. Очень хочется, что его товарищи и сослуживцы, его ученики не оставят благородное дело возвращения оставшимся в живых фронтовикам или родственникам тех, кто, к сожалению, ушел от нас, заслуженные ветеранами награды родины. Чтобы такие торжества, на которых довелось мне присутствовать в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя, проходили намного чаще. И не только в Москве. Чтобы никого никогда не жгла обида за невозвращенные героям долги.
Полковник в отставке Зиновий Галутин сделал для этого все возможное и невозможное.
Они знают, чтобы получить заслуженное, в нашей стране надо жить долго. Очень долго.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
