Виталий Дымарский, член Экспертного совета РИА Новости.
Резкое обострение российско-грузинских отношений, перешедших за короткое время в состояние иррационального конфликта, чревато опасными последствиями для обеих сторон.
Собственно говоря, и до скандального ареста в Грузии четырех российских военнослужащих отношения эти были далеко не дружественными. Тем не менее они, худо-бедно, оставались в рамках политического противостояния, в котором действия верхов (разумные или неразумные) мало затрагивали низы, наблюдавшие за обменом обоюдными уколами - вроде запрета пить грузинское вино или переименования горных районов. Наблюдали хоть и с беспокойным вниманием, но несколько отстраненно: паны дерутся, а с холопов не так уж много чубов слетает. Да и Путин с Саакашвили время от времени, пусть и формально, скрепя сердцем, заявляли о взаимном желании урегулировать проблемы.
Причины нынешнего обострения действительно следует прежде всего искать в тбилисских коридорах власти, где отчаянно ищут способы для реализации главного, пожалуй, предвыборного обещания Саакашвили - обеспечить территориальную целостность Грузии. Увы, способы эти зачастую то ли продиктованы противопоказанной любому политику несдержанностью, чем особенно отличается министр обороны Окруашвили, то ли откровенно плохо продуманы, как в том же случае ареста российских военнослужащих, расцененного Москвой как провокация. И у России были все необходимые аргументы в пользу принятия ответных мер.
Но какими они должны быть?
В этой связи можно вспомнить международный опыт санкций одной страны против другой, недружественной. Взять хотя бы блокаду Кубы Соединенными Штатами. Американцы явно переоценили ее эффективность, в результате режим Кастро, изначально, напомню, отнюдь не придерживавшийся коммунистической идеологии, быстро нашел спонсора в лице СССР, который на протяжении десятилетий оплачивал все счета (политические, экономические, военные) кубинского социалистического эксперимента.
Другой пример - Ирак времен Саддама Хусейна. При очевидном неприятии этого режима международное сообщество (а не только США) ввело очень жесткие экономические санкции, но постаралось, насколько могло, защитить от нищеты, голода и вымирания мирное население через программу «Нефть в обмен на продовольствие».
Увы, формат «наказания» непослушной Москве грузинской власти, на мой взгляд, не учитывает уроков современной истории.
Вся гамма мер, предпринятых против Тбилиси, может привести (если уже не привела) лишь к еще большему отчуждению кавказского соседа от России. Желание повлиять на поведение грузинских избирателей в расчете на то, что под сильнейшим давлением они сметут режим Саакаашвили, обернулось, как это часто бывает, обратным результатом. На состоявшихся уже в самый разгар российских санкций выборах в органы местного самоуправления уверенную победу одержало пропрезидентское «Единое национальное движение», получившее около 60 процентов голосов и значительно опередившее все оппозиционные силы.
Причем оппозиция, выступавшая на выборах, как и полагается, против действующей власти, в большинстве своем сплотилась вокруг Саакашвили, когда Москва перешла к, так сказать, санкциям гуманитарного характера, которые сказываются отнюдь не на правящем в Тбилиси режиме, а на простых гражданах, российских и грузинских.
Против кого же направлены такие меры? И как они отразятся на общественных настроениях в России?
Опасаюсь, что нам грозит очередной всплеск ксенофобии. Можно ли исключить, что при сегодняшнем уровне межнациональной неприязни в российском обществе мы не докатимся до того, что будем вешать особые метки на все грузинское, включая самих грузин? Кто поручится за то, что те же правоохранительные органы будут скрупулезно проверять этническую принадлежность подозрительных, по их мнению, лиц и что под горячую руку горячих голов не попадутся армяне, азербайджанцы, да и все брюнеты, просто похожие на грузин?
Удастся ли, далее, среди самих грузин провести точечную селекцию, отделяющую мошенников, преступников, которые, кстати, есть в любой этнической группе, от тех, без кого мы просто не мыслим нашу жизнь? Смогут ли (и захотят ли) выйти на сцену Олег Басилашвили, Зураб Соткилава, Вахтанг Кикабидзе или Валерий Меладзе? А если, не дай Бог, какой-нибудь бритоголовый молодчик, не отягощенный познаниями в области культуры, не узнает их в лицо в тихом переулке? И ведь объявит себя чуть ли не участником санкций против недружественного России государства...
Кроме того, нельзя забывать об особом характере наших чиновников, которые с усердием, достойным лучшего применения, воспринимают любой идущий сверху сигнал, трансформируя его в действия, противоречащие не только логике, но и закону. Достаточно вспомнить кампанию в московских школах по выявлению детей с грузинскими фамилиями.
Подобного рода угрозы носят не только гуманитарный характер. Ксенофобия (не только в отношении грузин) может легко конвертироваться в предвыборные технологии продвижения «сильной руки» к рычагам власти, поскольку есть прямая связь между тем, что изо дня в день повторяется в средствах массовой информации, и настроениями, которые в итоге фиксируют социологические опросы. В том числе путем расконсервирования так называемых замороженных конфликтов на постсоветском пространстве (Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия), к чему уже сегодня призывают сторонники жестких антигрузинских мер. Между тем это чревато исключением России из числа крупных игроков мировой политики, а также из международного правового поля. Более того - опасностью возникновения конфликтных очагов на самой российской территории, устроенной, не будем забывать, по федеральному принципу. К тому же, заметим в скобках, антикавказские настроения, неизбежно возникающие на очередной ксенофобской волне, не могут остаться незамеченными и населением той же Абхазии или Южной Осетии, жители которых также рискуют стать объектом «ковровых» преследований.
Вряд ли, далее, высокий накал страстей в российско-грузинских отношениях пойдет на пользу интеграционным процессам на постсоветском пространстве. СНГ, извне и изнутри раздираемое далеко не всегда совместимыми интересами, и без того переживает не лучшие времена. Конфликт же, подобный нынешнему, лишь усиливает центробежные тенденции и провоцирует других членов Содружества на так называемую «многовекторность» по версии Кучмы, прикрывавшего этим термином все большую свою удаленность от Москвы.
Что же касается Грузии... В конце концов, общее советское прошлое приучило людей приспосабливаться к жизни в чрезвычайных условиях. И, как свидетельствуют те же примеры Кубы или Ирака, - сопротивляться навязанным обстоятельствам, действовать вопреки им, сплачиваться вокруг национальных лидеров.
Означает ли сказанное, что Москве надо было примириться с вызовом Саакашвили? Ни в коем случае. Просто в арсенале современного государства, тем более такой мощи и такого веса, как Россия, должны быть и есть методы самозащиты и даже давления на другое государство иного свойства. Они, прежде всего, лишены эффекта бумеранга и оказывают влияние на политические решения «недругов», не затрагивая интересы простых людей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
