Андрей Зайцев, обозреватель портала «Религия и СМИ» специально для РИА-Новостей.
На прошедшем 22 сентября в Москве круглом столе РИА - Новостей "Церковь и СМИ. Где источник противоречий?", в котором приняли участие журналисты Андрей Золотов, Александр Щипков, Сергей Чапнин, Максим Шевченко, а также протоиерей Всеволод Чаплин и диакон Андрей Кураев, было сделано несколько принципиальных заявлений, о путях развития отношений между Церковью и СМИ.
За этим внешне протокольным сообщением скрывается важная встреча, открывающая новые перспективы сотрудничества светских СМИ и религиозных организаций. Тем более, что проблема, как и что писать о религии вообще и Русской Православной церкви в частности, необычайно актуальна в наше время: достаточно вспомнить реакцию в мусульманском мире на высказывания Папы Римского Бенедикта XVI во время лекции в Регенсбургском университете и предстоящий судебный процесс между обозревателем «Московского комсомольца» Сергеем Бычковым и заместителем председателя ОВЦС МП протоиереем Всеволодом Чаплиным. Последнее событие и стало формальным поводом для круглого стола.
Какие же проблемы есть во взаимоотношении журналистов и религиозных организаций? Ответы на этот вопрос достаточно очевидны - откройте практически любую публикацию на религиозную тему, и вы увидите традиционный набор тем: религиозные праздники, скандалы, взаимоотношения верующих и неверующих. Подобный список можно продолжать до бесконечности, но как заметил телеведущий, руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко: «Многим людям хотелось бы, чтобы Церковь была странным сообществом странных людей, мысленно находящихся в Средневековье». К сожалению, такой подход отчасти проник и в журналистские материалы, что свидетельствует о кризисе восприятия Церкви, с одной стороны как социального института и, с другой стороны, как сакрального пространства, в котором нет места критике. Подобное напряжение в диалоге связано с тем, что современная традиция журналистики восходит своими корнями к эпохе Возрождения (об этом говорил ответственный редактор газеты «Церковный вестник» Сергей Чапнин), а некоторые представители Церкви подсознательно рассматривают светские издания и конкретных журналистов как свою паству (это подметил главный редактор интернет-портала «Религия и СМИ», председатель Гильдии религиозной журналистки Александр Щипков). Из этой сложной попытки понимания и взаимного узнавания светского общества и религиозных организаций и проистекает та напряженность, которая характеризует отношения Церкви и СМИ. Религиозные организации вообще трудный партнер для СМИ не только нашей страны, но и для мирового медиасообщества. В России же эта ситуация сложна еще и тем, что власть, общество и Церковь еще до конца не разобрались в том, как им воспринимать друг друга (об этом, в частности, говорил главный редактор журнала Russia Profile, лауреат европейской премии Джона Темплтона в области религиозной журналистики Андрей Золотов).
Отношение общества к Церкви достаточно противоречиво: вроде бы РПЦ по всем социологическим опросам представляет собой социальный институт, пользующийся наибольшим доверием у россиян, но те же самые россияне с удовольствием обсуждают, сколько денег у того или иного церковного иерарха, есть ли внутри РПЦ люди с нестандартной сексуальной ориентацией, а уровень вопросов к священнику большинства людей, не исключая и журналистов, часто ограничивается сакраментальным: «Можно ли на Пасху ходить на кладбище?» Об этой особенности восприятия Церкви постсоветским обществом еще в 1992 году написал академик Сергей Аверинцев: «Наши новые православные, околоправославные, сочувствующие, то есть «широкая публика», кажутся мне уж слишком похожими на детей. Позавчера они вовсе не думали на церковные темы; вчера каждый осанистый архиерей казался им ангелом или святым, только что сошедшим с иконы; сегодня они зачитываются газетными разоблачениями про Священный Синод как филиал КГБ... Так подросток, узнавший нехорошую подробность о своем обожаемом кумире, торопится зачислить его в изверги рода человеческого. Но на то он и подросток. Не будем спрашивать, что хуже - умильное легковерие или школьнический пыл разоблачительства; одно стоит другого, ибо то и другое чуждо чувству ответственности». «Широкая публика» журналистов претерпевала те же изменения в своем отношении к РПЦ, и существующая картина примерно такова.
Всех журналистов, пишущих о религии можно условно разделить на две группы: работающие в светских и конфессиональных изданиях. Светские пишут материалы на религиозную тематику либо регулярно (таких достаточно мало, и они практически все были на круглом столе), либо эпизодически в преддверии большого религиозного праздника или тех случаев, когда религиозная тематика становится ведущей. Конфессиональные журналисты в основном рассматривают внутренние проблемы Церкви, а также различные протокольные мероприятия, связанные с архиерейским служением и другими официальными церемониями. Конфессиональных и околоцерковных изданий довольно много, но они имеют ограниченную аудиторию и практически неизвестны широкой публике. В последнее время и светские издания более активно стали присматриваться к Церкви. Медиасообщество и власти постепенно осознают важность религиозного фактора в жизни общества. Появляются более вдумчивые и подробные материалы в СМИ. Эту тенденцию отметил Александр Щипков, сказавший о том, что «положительную роль сыграли созданные в конце 90-х годов Гильдия религиозной журналистики и Методический совет по освещению религиозной тематики в СМИ, работе которого уделяли огромное внимание Михаил Сеславинский и Андрей Романченко». Вместе с тем, для части светских изданий, религия по-прежнему остается второстепенной темой, писать о которой может любой человек.
В результате возникает ситуация, при которой религиозная тематика в СМИ практически обречена быть в определенном смысле маргинальной. Религиозные события обычно плохо вписываются в медийный формат, поскольку очень сложно найти адекватную форму выражения тенденций, происходящих даже в традиционных религиях. Как однажды заметил заместитель декана факультета журналистики МГИМО, главный редактор журнала «Фома» Владимир Легойда, журналист, пишущий на тему Церкви, должен понимать, что есть вещи очевидные и важные для верующего человека, но принципиально непереводимые на язык СМИ. Журналист не может проповедовать или разъяснять читателю догматическое учение Церкви, но он может адекватно отразить жизнь религиозных институтов, если будет внимателен, корректен, профессионально подготовлен.
За последними «тюризмами» скрывается очень важная проблема современных СМИ, которая широко обсуждалась на круглом столе. Должны ли светские журналисты, пишущие о религии, принимать особый «кодекс чести» или подвергать свои материалы более жесткой цензуре, чем авторы текстов, например, о недвижимости? С одной стороны очевидно, что никакой дополнительный «комитет», «свод цеховых правил» не может быть выработан просто потому, что Церковь - это такой же объект описания для журналиста, как и остальные. Очевидно, что хамство по отношению к священнослужителям и оскорбление религиозной символики недопустимо, но также понятно, что хамство и оскорбление запрещено по отношению ко всем людям и ко всем более или менее значимым символам и явлениям, что уже отражено в Законе о СМИ и в Административном Кодексе. С другой стороны, неизбежно возникает вопрос о том, что же можно писать о религии вообще и Церкви в частности? Нужно ли вообще выводить религиозных деятелей из зоны критики, превращая их в «королей», о которых можно говорить «либо хорошо, либо ничего»? И здесь очень важна позиция Церкви ее готовность к диалогу со СМИ.
Важность подобного диалога подчеркнул протоиерей Всеволод Чаплин, высказавшийся против введения цензуры, и поблагодаривший журналистов за вдумчивые, аналитические и критические материалы о церковных проблемах, по результатам которых сама РПЦ смогла разрешить те или иные спорные ситуации. О. Всеволод подчеркнул, что религиозные организации должны быть открыты к диалогу со СМИ, поскольку это один из видов христианского служения Церкви. К сожалению, подобная позиция разделяется далеко не всеми представителями религиозных объединений.
Понятно, что в последние годы диалог между РПЦ и СМИ достаточно активизировался, и на телеэкранах и в печати часто появляются религиозные лидеры и наиболее активные представители духовенства: патриарх Алексий II, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, протоиерей Всеволод Чаплин, дьякон Андрей Кураев и еще несколько имен. Эти люди достаточно активно высказываются о современных проблемах, они открыты и достаточно доступны для журналистского сообщества. Но проблема состоит как раз в том, что за исключением одного-двух десятков представителей всех традиционных религий России, ни большая часть журналистов, ни общество не может назвать ни одного имени, а потому религиозная жизнь за пределами нескольких городов остается своеобразной terra incognita. Незнание рождает слухи и мифы, транслируемые со страниц газет и электронных СМИ, которые более или менее активно подхватываются гражданами нашей страны. При этом далеко не все сплетни безобидны, поскольку бездоказательно порочат верующих и священство. Спрос рождает предложение, и читатели вынуждены судить о религиозных организациях по тем сведениям, которые им предлагают журналисты. Насколько это опасно, показала ситуация с Бенедиктом XVI, который процитировал слова византийского императора Мануила Палеолога об исламе. Некоторые издания рассказали об этом читателям, «забыв» указать на то, что это цитата, которую Папа Римский совсем не разделяет. В результате исламский мир прореагировал достаточно жестко, и последствия этого инцидента еще далеко не ясны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
