Политический обозреватель РИА Новости Юрий Филиппов.
Массовые волнения в Венгрии оказались настолько неожиданными для зарубежных наблюдателей, что поначалу многих попросту поставили в тупик. Это видно хотя бы по тому, насколько распространенной оказалась версия, будто бы главной и основной причиной беспорядков в Будапеште стали злополучные высказывания венгерского премьер-министра Ференца Дюрчаня о том, что возглавляемое им социалистическое правительство «серьезно напортачило», было «самым глупым в Европе» и врало «утром, днем и вечером». Разумеется, реальные причины, заставившие десятки, если не сотни тысяч человек вступить в уличные бои с полицией в центре одной из европейских столиц, лежат несколько глубже.
Из России это видно особенно отчетливо. Переоценка политики правительства, проводившейся в 90-х годах, велась и до сих пор ведется здесь достаточно жестко. Однако это не только не ведет к бунтам и революциям, но порой даже и не приводит к громким отставкам или выпадению из политической и деловой элиты людей, крупно ошибавшихся в минувшее десятилетие, а сейчас прямо или косвенно признавших свои ошибки. Сознавшихся в том, что вводили граждан в заблуждение. Причем российские ошибки были на порядок серьезнее венгерских. Достаточно назвать гиперинфляцию, двукратное падение промышленного производства, национальный дефолт 1998 года, приведший к замораживанию валютных банковских вкладов населения, и, наконец, кровавую войну в Чечне в 1994 - 96 годах, которая привела к затяжному конфликту и на какое-то время превратила республику в плацдарм международного терроризма.
Параллели между Россией и Венгрией можно проводить и дальше. Раскритиковав политику 90-х годов, российское правительство стало проводить достаточно жесткие праволиберальные реформы (теперь они стали более продуманными, чем раньше) - во многом подобные тем, на которых споткнулся левый кабинет Ференца Дюрчаня. Была начата реформа электроэнергетики, сопровождавшаяся многократным повышением энерготарифов для населения, а сейчас в России на рыночные рельсы переводится социальная сфера - образование, здравоохранение, жилищно-коммунальное хозяйство. Монетизация натуральных льгот поначалу привела к массовым акциям протеста, однако ничего похожего на будапештские события в России не было, а после того как правительство признало свои ошибки и увеличило финансирование монетарных реформ, эти акции практически сошли на нет.
Конечно, между политической Россией и Венгрией есть существенные различия. Одно из них заключается в том, в России осуществляется правоцентристский курс, а оппозиция ему в основном находится слева, тогда как в Венгрии у власти левые, а угроза для них исходит справа. Но главное различие в другом, и оно тоже чисто политическое. В начале 2000-х годов в России удалось установить общественно-политический консенсус, что-то вроде большого общественного договора. На его базе и стали возможны дальнейшие экономические реформы, урегулирование ситуации в Чечне, ликвидация угрозы сепаратизма и распада страны, значительное смягчение социального недовольства, для которого в РФ, где пятая часть населения живет за чертой бедности, есть достаточные основания. Пожалуй, весь первый президентский срок Владимира Путина ушел на посильную консолидацию общества, выявление и обозначение политического мейнстрима, что позволило сбалансировать ситуацию и двигаться дальше, не опасаясь политических кризисов.
Сейчас Россия приближается к рубежу парламентских (декабрь 2007-го) и президентских (март 2008-го) выборов, которые должны показать, насколько стабильным остается общественный консенсус в те моменты, когда решается вопрос о власти.
События в Венгрии показали, что в этой стране такого консенсуса нет. Но кроме этого нет и устоявшейся политической культуры, не существует этического кодекса поведения политиков. Ведь если Дюрчань признался во лжи, от которой он, по его же словам, «едва не умер», и продолжает настаивать на том, что он действительно больше года лгал, то лидеры праволиберальной оппозиции сочли возможным для себя слиться в едином порыве с откровенными хулиганами, экстремистами и погромщиками, в немалом количестве собиравшимися на площади Кошута.
Членство в Европейском Союзе, в котором Венгрия состоит с 2004 года, не гарантирует моментальной прививки высокой политической культуры и не ведет к автоматическому общественному консенсусу. Абсолютно то же самое демонстрирует сегодняшняя Польша, где обнародование доказательств закулисных политических интриг не вполне чистоплотного свойства уже привел к распаду правящей коалиции. На повестке дня голосование в Сейме вопроса о доверии правительству Ярослава Качиньского и, возможно, досрочные парламентские выборы.
Расширившись в 2004 году по формуле 15 + 10 Европейский Союз вобрал в себя весьма сложный, беспокойный и достаточно непредсказуемый в политическом отношении контингент стран. Причем именно в политическом отношении, экономика, которую так тщательно тестируют в ЕС, здесь не так важна. Настораживает, например, то, что во многих государствах-новобранцах очень сильные позиции имеют националисты и популисты. Один из наиболее ярких примеров - братья Лех и Ярослав Качиньские, президент и премьер-министр Польши, победившие на выборах как раз за счет активной национал-популистской риторики.
Проблема существует. Политические режимы стран, лежащих между, условно говоря, «старой Европой» и Россией, внутренне нестабильны. Многие политики и часть населения в них все еще готовы решать свои проблемы не в парламенте, а на площадях, прибегая к силе. А это значит, что этим странам еще только предстоит пройти путь политической стабилизации.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
