Обозреватель РИА Новости Анатолий Королев.
Бунт манекенщиц, который начался в эти дни в Париже и Лондоне, был вполне ожидаем. Начиная с 50-х годов прошлого века, вся мода «от кутюр» (то есть высшая мода, в отличие от моды «прет-а-порте», для масс) была ориентирована на худых молодых див. Стандартным ориентиром была зверская формула красоты при росте в 180 см. ты не должна весить больше 57 кг. Лучше - меньше.
Эта диктатура худобы привела к тому, что звезды подиума превратились в гарем из самых несчастных созданий, где царило ежедневное изнурение и диета, которая приводила к анорексии, тяжелой болезни одновременного истощения и отвращения к пище.
Недавняя смерть одной из манекенщиц латиноамериканки от голода, и стала той роковой каплей, которая переполнила чашу терпения.
Моду на худое тело основал послевоенный Голливуд, великая немка Марлен Дитрих и законодательница парижской моды Коко Шанель. Война раскрепостила женщин, приравняла их образ к мужскому миру солдат. Мы тоже воевали! Марлен Дитрих первая кинозвезда, которая надела мужские брюки, а Шанель, первая кто взяла за правило отрицать женственность, круглые формы и прочую телесную пышность.
Именно такой тип красоты царил в Париже, куда приехала молодая худущая провинциалка, французские кокотки тогда были весьма увесисты. Иметь внушительную грудь и грушеподобный зад считалось эталоном соблазна.
Шанель заявила, что эти безобразные толстухи дурно пахнут и ужасно смотрятся. На самой Коко были видны все косточки. Что ж, агрессивная атака гениальной женщины сделала свое дело: кокотки испарились, и пышное тело вышло из моды почти на сто лет. Мы и сегодня катимся как биллиардный шар от удара той молнии.
Кроме того, за отрицанием брутальных телес, стоял растущий феминизм.
Феминистки отрицали эротизм женщины, как форму зависимости от мужчин, считали культ красоты и пышного тела скрытой формой сексуальной эксплуатации. Идеалом такого напора становится почти безгрудый скелет, который одет в брюки, и лишен всякой эротической манкости, каких либо ляжек, персей и живота. Только талия и по-мужски широкие плечи-вешалки.
Модельеры, начиная от самой Шанель и Баленсиаги, Живанши и позднее Ив Сен Лоран и Пьера Кардена охотно подхватили этот феминистский террор еще и потому, что во время дефиле вещи лучше смотрелись именно на худышке.
Все звезды современного подиума и Клаудиа Шиффер и Наоми Кемпбелл и наша старлетка Водянова это кожа да кости. Может быть, только одна Линда Евангелиста обладает тем, что мужчины считают телом.
Между тем нарастающий шквал эры потребления превратил тело в самый мощный стимул рекламы, особенно обнаженное тело. Обнаженная грудь, колено, губы, глаза, эротические позы, закинутые руки и прочий эротический видеоряд сопровождает ныне любой стиральный порошок и любую машину, порой дело доходит до комического абсурда, полуобнаженная девица рекламирует средство от импотенции.
Недавно я принял участие в ночном эфире радиостанции «Маяк», на тему рекламы и тела, где моим собеседником стал известный скандальный художник Олег Кулик (кстати, обаятельный бородатый мудрец) тот самый, что, раздевшись догола, изображает в перформансе пса, и, встав на корточки, кидается с лаем на людей и угрожает укусом.
Кулик защищал состояние голизны как состояние райское, безгрешное, лишенное похоти, - «животные голы, но мы не замечаем того». «Когда я преображаюсь в собаку, я не вижу себя голым, голым со стороны меня видит публика. Это ее видение, и я не могу приказать видеть иначе».
Я же настаивал на том, что голый значит раздетый, и что одно дело видеть человека без одежды живьем, и другое дело на экране или рекламном щите, где голизна становится элементом обозначенной стоимости вещи. Стоимость превращает голое тело в товар, и автоматически опошляет эрос и низводит голизну до проституции.
Передача началась в 1 час ночи и закончилась в 3 часа.
Между тем звонки шли беспрерывно, что доказывает исключительный интерес к затронутой теме, причем большинство звонивших были немолодые женщины, оскорбленные культом голизны в рекламе и на экране. Попалось и несколько нудистов, которые говорили о том, что на пляжах нудистов не испытывают никаких приступов похоти, что голый и нравственный это одно и тоже. Какая-то дама пытала нас по телефону: испытываем ли мы желание к таким вот тиражированным прелестям и не снижается ли в результате массированной рекламы обнаженки и прокладок мужская потенция населения страны.
Кулик подливал масла в огонь, подчеркивая, что дома, он стыдится быть голым и обнимает любимую жену исключительно в темноте и не выносит света.
Короче, голое тело серьезный общественный феномен, и реклама -лишь малая часть эксплуатации образа человека в целях продвижения товара, это всего лишь маркетинг не более. То, что выглядит внешне как расчет. И цель маркетинга не человек, а мода, создание некого идеального образа истины, внутри которого ты человек, личность, а вне - полноценным человеком считаться не можешь. Что сегодня модно, (модно иметь плоскопанельный телевизор с трехсторонней подсветкой экрана, неплохо бы украсить свой гардероб в канун осени курткой за 40 тысяч рублей...) то современно и человечно, все прочее мимо жизни.
Немодный человек чуть ли не мертвый человек, внушает реклама.
Возвращаясь к бунту манекенщиц, скажу, что пересмотр эталонных параметров только начало долгой и изнурительной борьбы за смену образа современной женщины. Нормальность должна войти в моду. А для нашей индустрии потребления все нормальное - априорно ненормально.
И последнее.
Несмотря на прессинг голого тела, социологи установили, что по суггестивному воздействию на потенциального покупателя на первом месте стоит все же «образ семьи», на втором «домашние животные» и только на третьем «обнаженное тело».
Милая такса на экране многом кажется краше Клаудии Шиффер.
Псина, виляет куцым хвостиком, и не ведает, что совершенно раздета.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
