Политический обозреватель РИА Новости Юрий Филиппов.
Избранный в конце прошлого года чеченский парламент недавно подготовил свой самый главный политический документ, работа над которым шла почти шесть месяцев. Это не поправки в республиканскую Конституцию, касающиеся порядка выборов республиканских руководителей, и не правила амнистии для складывающих оружие боевиков. Такого рода вопросы в чеченском парламенте обсуждаются, но по сути здесь уже все решено и урегулировано. Главными для республики, где несколько лет бушевал вооруженный сепаратизм, а потом пытался свить гнездо международный терроризм, они уже не являются. Чечня, которая на протяжении почти полутора десятка лет была выключена из основного потока экономических и социальных процессов, происходящих в остальной стране, самоопределилась как неотъемлемая часть России и теперь перед ней стоит задача выстроить свои повседневные отношения с другими регионами и с федеральным Центром. А здесь главными являются вопросы экономики.
Из Народного Собрания Чечни в Государственную думу направлен законопроект «Об особых условиях предпринимательской деятельности на территории Чеченской республики». Такого радикального документа российские депутаты давно не видели. Все коммерческие предприятия, зарегистрированные в Чечне, предлагается на семь лет освободить от уплаты абсолютно всех налогов, в следующие же семь лет они должны будут платить только половину от каждой налоговой ставки. Все произведенные в республике товары, согласно законопроекту, могут экспортироваться, не облагаясь таможенными сборами. А поскольку собственного промышленного производства здесь практически нет, то товаром, произведенным в республике, предлагается считать любую ввезенную сюда продукцию, к которой чеченские предприятия добавили 20 процентов стоимости.
Ни налогов, ни таможни - в таком состоянии, собственно говоря, Чечня и находится сейчас. Теперь это положение предлагается узаконить ради привлечения в республику инвестиций. Абурашит Закаев, председатель бюджетного комитета чеченского Народного Собрания полагает, что в Чечне достаточно и природных, и трудовых ресурсов, чтобы осуществить послевоенное восстановление. Не хватает только денег, но они появятся, если принять федеральный закон, устанавливающий в республике особый инвестиционный режим.
Проблема заключается в том, что, с одной стороны, новые чеченские инициативы довольно бесцеремонно отбрасывают устоявшуюся российскую правовую практику, но с другой стороны - являются очевидной констатацией фактического положения дел, с которой Москва, заинтересованная в скорейшем восстановлении Чечни, не сможет не посчитаться.
Строго говоря, появление законопроекта об особых условиях предпринимательства в Чечне не было неожиданностью для российских политиков. Об облегченных налоговых и таможенных режимах в послевоенной Чечне речь шла на самых ранних этапах политического урегулирования в конце 2002 года, когда в республике только намечался конституционный референдум, подведший черту под политическим сепаратизмом, еще не прошли президентские и парламентские выборы, а многие нынешние чеченские милиционеры еще ходили в боевиках. Тем не менее, хотя намеченные меры по политическому урегулированию, включая вывод из республики части федеральных сил и передачу полномочий по поддержанию безопасности в руки чеченской милиции, осуществлялись в соответствии с принятым графиком, экономические вопросы все время откладывались «на потом». И для этого были серьезные причины - эти вопросы действительно намного сложнее мероприятий, касающихся чисто политического урегулирования.
Хорошо известно, что вообще все российские северокавказские республики, особенно соседние с Чечней Ингушетия и Дагестан де-факто уже много лет живут в условиях особого налогового режима. Потоки дотаций им из федерального бюджета стабильно превышают налоговые поступления, идущие в противоположном направлении. Но в то же время чиновники Южного федерального округа, проводившие там финансовые проверки, утверждают, что в некоторых случаях налогооблагаемая база в этих республиках (например, рассчитанная по числу личных автомобилей) занижена в семь раз! Иными словами, пока в пореформенной России создавалась и отлаживалась налоговая система, охватывающая малый и средний бизнес и вообще всех граждан, гремело так называемое «дело ЮКОСа», во многом вызванное систематической неуплатой налогов крупной сырьевой компанией, на Северном Кавказе в то же самое время набирал силу громадный теневой оффшор, о котором прекрасно знали и местные, и центральные власти. Знали, но ничего не могли с ним поделать. Крупные кампании-неплательщики поставить в законные рамки гораздо проще. Достаточно провести показательный процесс, как, например, в случае с «ЮКОСом», и налоговая дисциплина восстанавливается как бы сама собой. Применительно к Северному Кавказу, где сепаратисты ведут себя совсем не так, как неизмеримо более цивилизованные по сравнению с ними баски или каталонцы, где почти ежедневно происходят теракты, где обыденными стали убийства и покушения на представителей власти, ничего подобного сделать невозможно.
Чеченские депутаты, предлагающие законодательно установить для республики особые налоговые и таможенные условия, в сущности не сказали ничего нового. Но заслуга их заключается в том, что они высказались весьма прямо и открыто, во всяком случае, настолько откровенно не говорил еще никто из их соседей. Теперь слово за Москвой. Разумеется, здесь понимают, что на послевоенное восстановление в Чечне нужны деньги, и какие-то налоговые послабления республика получит. Но вопрос стоит шире - о единстве российской налоговой системы, о том, применимо ли вообще российское экономическое законодательство к условиям Северного Кавказа. И этот вопрос Москве придется решать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
