В августе этого года мюзикл «Юнона и Авось» отмечает четверть века со дня рождения и плавания на сцене «Ленкома» под Андреевским флагом, с неизменным аншлагом по сию пору. Для театрального спектакля это гигантский срок. Сценические создания столько не живут. И мюзиклы в том числе. Известен один случай - мюзикл «Кошки». Но, справив 20-летие, он торжественно и под аплодисменты благодарной публики сошел со сцены в историю. А наши парусники все плывут.
...Мне повезло. Я был на одном из премьерных представлений. Помню ощущение счастья, когда музыка Алексея Рыбникова тебя обволокла, когда ритмы Андрея Вознесенского тебя вознесли, когда вдруг и вроде ни с того, ни с сего я почувствовал себя свободным человеком. Как некогда после первого просмотра феллиниевского "8 ½" во Дворце съездов. После фантастического финала, когда Гвидо Ансельми со всеми своими актерами женами, любовницами, продюсерами и критиками под цирковую музыку Нино Рота делает круг почета на фоне декорации космического объекта.
Феллини снял фильм о том, как не смог снять фильм, и это стало великим фильмом.
Великим чудом казалось то, что он к нам прорвался, что мы его увидели.
На дворе стоял 81-й год, когда Марк Захаров со своей «Юноной» и девизом «Авось!» прорвался к публике.
Тогда не по дням, а по часам маразмировало Политбюро. По праздникам мы наблюдали в ящике стоячие мумии на трибуне Мавзолея, в котором покоилась лежачая мумия.
Тогда стоял вопрос, чтобы положить на полку «Чучело» Ролана Быкова. Со дня на день ждали закрытия Театра на Таганке. На Старой площади готовилось сокрушительное Постановление по кинематографу. Советский режим перед тем, как заглохнуть, газовал.
Но это сейчас мы знаем, что то были его предсмертные идеологические судороги, а в ту пору довлела безнадега.
Помню, что роднило "8 ½" и «Юнону». На обоих представлениях обрыдшая реалия под названием "советская власть" куда-то исчезала, растворялась... Словно ее и не было. Какой показалась она мелочью, глупостью по выходе из зала в современность...
Потому спектакль Захарова и вызывал подозрение у советской власти. Она чувствовала себя пигмеем в сравнении с романтической «лав стори» человека и парусника Николая Резанова.
Повторим: флотилия из двух парусников приплыла к нам из прошлого тысячелетия. Она отчалила от берегов тонувшей советской Атлантиды. Она осталась на плаву в океане рынка.
«Океан» этот, как мы сегодня знаем на собственной шкуре, покруче и поглубже, чем тот, что переплыл камергер императорского двора Николай Резанов пару веков назад. К слову сказать, в следующем году исполнится ровно двести лет со дня его трагической кончины.
Вспомнили бы мы этого человека, знали бы мы что-нибудь о романтической истории любви русского моряка и испанской колонистки Кончиты, если бы не сочиненный в 1981-м году мюзикл «Юнона и Авось»?
Уже и телевизионная версия спектакля записана и многократно показана, а он по прежнему раз или два раза в месяц поднимает паруса на сцене «Ленкома» при переполненном зале.
К 20-летию со дня рождения был снят документальный фильм "Юнона" и "Авось". Аллилуйя любви" (Режиссер Андрей Железняков).
В нем подробно изложена история замысла сценического произведения и его воплощения, его исторического основания, его триумфов в Париже и Нью-Йорке. Виновники торжества охотно и с удовольствием делятся с экрана воспоминаниями о том, как это было. Композитор Алексей Рыбников свидетельствует, что в начале было не слово Андрея Вознесенского, а музыка - его наброски основных музыкальных тем. Затем была увлеченность режиссера Марка Захарова идеей постановки рок-оперы на сцене "Ленкома". А уж затем на рок-ритмы и православную мелодику легла история любви юной католички Кончиты и православного офицера Резанова. А уж потом к ним присоединился Владимир Васильев, поставивший танцы.
Несколько лет назад в Москве случился «мюзикальный» бум. Это когда на Дубровке с успехом шел отечественный мюзикл "Норд-Ост", затем убитый террористами.
В Театре оперетты на смену импортному "Метро" явился импортный "Нотр-Дам". В Театре Эстрады пошел «Чикаго». Были и другие планы с новыми серьезными по затратам проектами.
Очевидно, что столь недешевое предложение порождено было на театральном рынке не иначе, как достаточно массовым запросом. То есть спросом на кипучую радость, на романтические эмоции, на оптимистические мироощущения... Тем спросом, который во всем мире и удовлетворяет жизнелюбивый, даже можно сказать, жизневосторженный, сугубо бродвейский жанр под названием "мюзикл". Это, разумеется, знак. И знак того, что жизнь помаленьку обуржуазивается. Мы учимся ценить СЕГОДНЯ как нечто уникальное, как дар судьбы, а может быть, Небес. Девиз всякого мюзикла: живем сегодня и только один раз. От первых аккордов музыки до последних.
Впрочем, все эти мюзикальные истории не оправдали надежд продюсеров. Как единичные подвиги они возможны. Как конвейерное производство - нет. Очевидно, и рынок, производственная база в России к массовым подвигам пока не готовы.
Что же касается «Юноны», то тут нужна одна оговорка. "Юнона" - это не совсем мюзикл, это скорее рок-опера. Хотя границы между обоими эстетическими образованиями столь неясны, подвижны, что ими в нашем случае можно было бы и пренебречь.
Сюжет "Юноны" аукнулся в сюжете ее создания. По ходу постановки и продвижения ее к зрителю было почти столько же неодолимых препятствий и невероятного везения, сколько и у героев самого мюзикла. Сколько раз и тот и другой парусники могли пойти ко дну... И оба доплыли. И оба оставили по себе неостывающую память.
Создатели "Юноны" напомнили с экрана, что правильнее было спектакль назвать просто "Авось". В самом деле, Резанов плыл к берегам Америки не только на паруснике под названием "Авось", но и с верой в авось. Захаров и его соавторы ставили спектакль почти в заведомо проигрышной для себя политической ситуации в надежде на русское слово "авось". Через десять лет уже целая страна, поменяв режим и название, вышла в открытое море рынка и демократии с убежденностью в то, что оно нас не подведет.
Резанова, когда он плыл через океан, не подвело.
Захаров выехал со своим театром на нем.
На нем же выскочил из страшной автомобильной катастрофы Николай Караченцев.
Так, может, и Россия выплывет...
Стало быть, аллилуйя Любви и аллилуйя русской национальной идее «Авось»?..
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
