МЕХИКО, 25 июл - РИА Новости, Михаил Белят. Проспект Ласаро Карденаса, в той его части, где он пересекается с узкими улочками исторического центра Мехико, являет собой реальную картину Вавилонского столпотворения. С единственным различием: здесь не претворяют в жизнь самый крупный и амбициозный гуманитарный проект в истории человечества. Здесь занимаются делом куда более приземленным и прибыльным - торговлей.
Тысячи и тысячи уличных торговцев, называемых в Мексике "амбулантес", оккупировали тротуары, выплеснулись на проезжую часть, наводнили переулки.
Разложенные на асфальте покрывала с образцами товаров, шаткие столики под самодельными тентами, крашеные на скорую руку фанерные будки и проволочные стеллажи лепятся вплотную, не оставляя зазоров ни в сантиметр асфальта. На узеньких, не шире ступни, стежках давятся, толпятся покупатели и просто прохожие, по незнанию или по злому року угодившие в эти людские водовороты, из которых уже не выбраться и не выплыть. Надо отдаться течению, терпеливо ожидая, пока не выбросит тебя, в конце концов, на свободу.
Потоки людей, вереницы ручных и велосипедных тележек с товаром, обтекающие рынок, теснят машины, сбивающиеся в "мертвые" пробки. Отовсюду обрушиваются голоса зазывал, рев автомобильных клаксонов, какофония проигрывателей, опробующих качество пиратских дисков, свистки осатаневших полицейских, безуспешно пытающихся навести порядок в этом хаосе.
Подобная картина характерна не только для проспекта Ласаро Карденаса. "Амбулантес" возникают везде, где существует хоть малейшая возможность ухватить за рукав покупателя. Ни метро, ни археологические зоны, ни даже центральная площадь столицы Сокало с ее президентским дворцом и кафедральным собором не избавлены от них. Они - болезнь всех крупных городов Мексики, всех популярных курортов и пляжей.
Государству они не платят ни налогов, ни за лицензии на право занятий торговлей. Товары, которые они продают, имеют происхождение весьма туманное, чаще всего связанное с великой Восточной страной и контрабандными тропами, что выводит и их из сферы налогообложения.
Но "амбулантес" - лишь видимая часть того уродливого айсберга, который принято называть теневой экономикой. В чреве каждого крупного города, в небольших селениях и поселках существуют сотни и тысячи мастерских, фабричек, заводиков, которые производят все, что угодно - от предметов художественных промыслов и книг до компьютеров и одежды с маркой "Кристиан Диор" или "Хьюго Босс", расходящейся за $10-15.
Теневая экономика не платит государству, но платит паразитирующей на ней мафии, не менее влиятельной и сильной, чем мафия, специализирующаяся на наркотиках.
В опубликованном недавно докладе Центра исследований проблем частного сектора Мексики утверждается, что теневая экономика ежегодно наносит стране финансовый ущерб на сумму, превышающую $25 миллиардов, немногим меньше доходов, получаемых Мексикой от экспорта нефти. Доклад также констатирует, что из 43,9 миллиона экономически активного населения страны в теневом секторе заняты 12 миллионов человек, или 28,3%.
Ученые центра объясняют этот феномен регулярными экономическими кризисами, разорительными для малого и среднего производителя и заставляющими его избегать налоговых и административных выплат, а также высокими налоговыми ставками и низким уровнем профессионального образования в стране.
Впрочем, в данном объяснении присутствует некоторая доля лукавства. Как присутствовала она и в рассуждениях одного высокопоставленного чиновника столичной мэрии, когда в ответ на мой вопрос "Почему же мэрия не наведет порядок с уличной торговлей?" он весьма неопределенно пробормотал: "Видите ли, они - электорат, на который опирается немало влиятельных политиков, у них очень хорошая организация, и любое давление на них вызовет неизбежный скандал, манифестации, недовольство".
Налоговые ставки в Мексике, по нашим, российским, меркам, вполне разумны. На уровне доходов "амбулантес", а это в среднем $710 в месяц, они составляют 14%. Налог на добавленную стоимость подавляющего большинства товаров - 15%.
Безусловно, 12 миллионов голосов - серьезный капитал в постоянно избирающей и проводящей выборы всех возможных уровней Мексике.
Но, думается, причины существования в стране столь мощного теневого сектора и причины его "неприкасаемости" кроются не в завышенности налоговых ставок и не в опасениях недовольства электората.
По данным ООН и министерства финансов Мексики, при нынешней системе распределения государственных доходов около 49% населения страны - бедные. При этом за чертой нищеты, то есть, впроголодь живут сегодня 17% мексиканцев. По признанию министерства экономики, новому правительству, которое встанет у кормила власти в декабре этого года, предстоит создать 12 миллионов новых рабочих мест для решения проблемы безработицы. Ведь только в деревне сейчас, по данным Национальной крестьянской ассоциации, 2,5 миллиона безработных, к которым следует добавить еще 2 миллиона ушедших от безработицы в США за последние три года.
А молодежь, заканчивающая школы, профессиональные училища и институты? А люди после сорока пяти, которых стремятся либо уволить, либо не брать на рабочие места?
Вот и нужна теневая экономика, которая быстро, пусть и временно, решает проблемы жизнеобеспечения и трудоустройства. Один "амбуланте" содержит семью из трех-пяти человек. А, если в семье на ниве уличной торговли трудятся двое, да еще и дети помогают, то она довольно скоро выбирается из нищеты. Да и на биржах труда, которые в Мексике называются "центрами занятости", становится свободнее.
Теневая экономика - клапан, позволяющий выпускать пар из разогретого котла социальных проблем. Поэтому она необходима государству, система распределения которого порождает столь высокий уровень бедности. И ни одна власть не станет серьезно бороться с ней, пока эта система не будет реформирована.
"Сам-то я крестьянин, из штата Чиапас, может, слышали о таком? - говорит Альберто Ривера, торговец пиратской видеопродукцией на проспекте Ласаро Карденас. Приземистый, коренастый, с дочерна загорелой кожей и землей, въевшейся на задубевших ладонях. - Да вот земля нынче не кормит. Гринго совсем нас задушили своим маисом и фасолью, гонят и гонят к нам. У них-то они дешевые. Нам за их ценами не угнаться. Вот и стало без толку на земле работать, разорение одно. Был бы я агрономом, или техником там каким, может, и пристроился бы где. А простой крестьянин кому нужен? Только и остается - либо в Штаты подаваться, либо вот сюда, торговать. А что делать, сеньор? Не интересно мне это, зато зарабатываю не в пример больше, чем в поле, и семья сыта и дети в школу ходят. Так, видно, и буду здесь стоять, пока они не вырастут. А к тому времени, глядишь, и у нас в деревне что изменится, тогда опять на землю вернусь".
