В Русском музее, на самом излете петербургского саммита, открылась фантастическая по масштабам и охвату выставка художника Павла Филонова. Художника вполне великого, хотя и страшноватого; в его ярких, переливающихся картинах слишком различим образ анатомического театра, сплетение человеческих сухожилий, болотное мерцание разлагающейся плоти; и все это - без малейшей насмешки, иронии, гротеска. С предельно жестокой серьезностью. Мы от такой серьезности давно отвыкли; недаром на выходе с выставки зрителя провожает постмодернистский лев работы известнейшего современного художника Вадима Захарова. Лев, который весит больше тонны, время от времени заваливается, как заводная китайская игрушка на скрученных тросиках - и опять поднимается; при этом он читает клокочущую страстью автобиографию Филонова, фактически умершего от голода - от пенсии тот отказался, поскольку ее дали не за творческие заслуги, а «по состоянию здоровья». Филонов трагик. Захаров шут. (Это не оценка, это захаровское самоопределение.) Устроители выставки нашли гениальное решение: заваливающийся лев работает адаптером, он переключает нас из филоновского мира, где все катастрофически серьезно, в мир современности, где все катастрофически несерьезно. Заново приспосабливает к ней. К ее беззаботной насмешке.
Выставка Филонова - событие настолько значимое, что говорить о ней нужно долго и отдельно; для нас важно, что она, с ее абсолютным и беспримесным революционным утопизмом наложилась на современный политический фон. С его абсолютным и беспримесным пофигизмом, который аккуратно приправлен и прикрыт державным (либеральным, тоталитарным, националистическим, нужное подчеркнуть) пафосом. Всерьез можно относиться только к деньгам и власти; идеи - средство приобретения первого и удержания второй. Не только в России. Интересно было бы посмотреть на лидеров восьмерки, если бы они все-таки пришли на Филонова и задумчиво встали бы у картины «Пир королей». На стене - изображение десяти мистических фигур, явственное ощущение всеживой смерти, потусторонний флер, адское дыхание пьянящей крови, пес, хватающий крохи со стола и причащающийся вечности на этой черной литургии власти. А напротив - семь обаятельных джентльменов плюс одна дама по имени Меркель, минус собачка по имени Конни (минус, потому что живых собачек в музеи не пускают). От джентльменов/дамы судьбы нынешней вселенной зависят точно также, как зависят они от инфернальных филоновских королей. Даже больше, потому что в их распоряжении есть ядерное оружие, и мир не стал безопасней со времен Первой мировой и октябрьской революции. А джентльменам/даме все нипочем; они ведь по самоощущению не вожди и не лидеры, они сами себя сознают управляющими крупнейших корпораций: ОАО «Америка», ТОО «Франция», ЗАО «Россия». Мы вам про газ, вы нам про свободу, вы нам про свободу, мы вам про газ; успех. У захаровского льва они смотрелись бы гораздо органичнее, потому что - подобно ему - олицетворяют собою нашу непафосную современность.
Парадокс заключается в том, что насмешливый прагматизм сплошь и рядом оказывается куда менее расчетливым и прагматичным, нежели романтическое горение - и сгорание - на виду у всего сопредельного мира. По крайней мере, не более. Забудем о чужих лидерах; с их проблемами разберутся иные народы. Остановимся на наших. Какой бы совет предложил им утопический Филонов? Идете вперед без оглядки; рискуйте, по-наполеоновски погибайте, но не сдавайтесь; по-ленински отказывайтесь от компромиссов с обывателем; никаких заигрываний с судьбой, никаких сделок с Западом, никаких преемников; только третий, четвертый и пятый сроки, великая цель, грандиозные средства, все на кону. А что бы посоветовал насмешливый Лев? Друзья: формальная школа учит нас, что в культуре, она же политика, действует единственный закон, автоматизации и деавтоматизации. Вы продемонстрировали городу и миру, что идете наперерез Ельцину, хотя на самом деле многие из его начинаний развили. Теперь вы на пике; скоро начнется спад. Призовите себе на смену номенклатурную оппозицию, которая будет вас поругивать, но гарантирует вам полную политическую и экономическую безопасность и будет аккуратно продолжать вашу линию, неспешно готовя страну к демократическим переменам. Не становитесь поперек истории, время от времени заваливайтесь на бок, как это делает Лев, а потом спокойно возвращайтесь на свое место.
Если идти по прямому пути Филонова, надо осознать нашу эпоху как полное и точное воспроизведение наполеоновской ситуации. Почти год в год с разрывом в 200 лет повторяются ключевые эпизоды Революции. 1789: Генеральные штаты. 1989: Первый съезд. 1791: попытка бегства королевской семьи и фактический конец империи. 1991: путч и конец СССР. 1793: казнь Людовика. 1993: попытка белодомовского переворота. Конец 1799: Наполеон - первый консул. Конец 2000: Путин - первый преемник. 1804: император французов. 2004: победитель второго срока. 1805-1806: череда побед, от Аустерлица до Фридланда. 2005-2006: череда побед, от Масхадова до Басаева и саммита. Впереди - окончательное торжество Тильзитского мира. А дальше... дальше то, чем неизбежно завершается любое триумфальное шествие сквозь историю, любая последовательная серьезность в решении политических задач. Непомерное возрастание ставок, превышение сил, череда поражений и мучительная слава в полном одиночестве.
Если же следовать шатающейся траектории захаровского Льва, то ждать этой, последней части политического сюжета совершенно необязательно. Дойдя до тильзитской вершины, можно внезапно присесть на задние лапы и больше на рожон не лезть. Предоставить это сомнительное удовольствие другим. Вопрос только в том, - кому именно. Своим? Но как только свои почувствуют, что их подставили, они тут же станут хуже, чем чужие. Прагматика на грани с цинизмом подсказывает единственное рациональное решение: опасную вакансию лучше всего предоставить номенклатурной оппозиции. В нашем конкретном случае - во главе с М. М. Касьяновым. Вполне безопасный экс не имеет никаких шансов выиграть выборы без административного ресурса своих кремлевских врагов; он был бы счастлив вступить с ними в сговор и разменять свое промежуточное, межеумочное правление на гарантии нынешним кланам. Он слеплен примерно из того же теста; имеет полное право сказать любому нынешнему правителю, любому из вождей восьмерки: «Ты и я, мы оба одной крови». Не той крови, которая подсвечивает «Пир королей». А той искусственной крови, которая подпитывает игрушечного льва.
Но даже прагматика слишком серьезна для нашего ироничного мира. Поэтому М. М. Касьянов может не беспокоиться. С одной стороны, его попугали Хинштейном, но сажать не станут. С другой, ни на какие сговоры с ним не пойдут. А с кем пойдут, какой путь все-таки изберут - на этот вопрос ответа пока ни у кого нет. Филоновскую выставку от захаровского льва отделяют непроницаемо-черные завеси; на долю секунды вы оказываетесь ни там, ни там: ни в пределах жутковато-серьезного мира, ни в пространстве шутовского пофигизма. При желании можно задержаться между завесями, и долю секунды - продлить. Однако ж рано или поздно придется делать шаг. Либо туда, либо сюда.
Автор - обозреватель газеты «Известия»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
