Политический обозреватель РИА Новости Андрей Колесников.
Дискуссии о сути и смысле современной демократии оказались популярными не только в профессиональной политологической среде, но и в центре внимания политиков - вплоть до того, что эта тема стала предметом обсуждения на одном из заседаний «восьмерки». Международный аспект этой темы - можно ли признавать Россию в ее нынешнем состоянии демократическим государством? Внутриполитический российский аспект - является ли модель так называемой «суверенной демократии» официальной идеологией государства или пока только «партии власти», «Единой России»?
По большому счету никто не спорит с тем, что в любой стране конституционная модель политического устройства и, соответственно, конструкция демократических институтов, процедур, традиций - разные. Исторические, политические, культурные, даже географические нюансы влияют на формирование национальных особенностей демократической среды, не говоря уже о базовых конституционных основах - принципах строительства политической системы как президентской или как парламентской республики. На саммите G-8 Джордж Буш констатировал: «Да, конечно, это будет русская модель демократии, я бы не хотел, чтобы Россия в этом смысле копировала США».
Но, кажется, мировые лидеры то ли не уловили основного смысла дискуссий, то ли сознательно, руководствуясь дипломатическим этикетом, не упоминали основную причину разногласий: речь на самом деле не о том, что у каждой страны своя демократия, а о том, что либеральная эта демократия или нет.
Политология давно разделяет либеральные и нелиберальные демократии. То, что в результате выборов к власти может прийти политик отнюдь не либерального и даже не демократического толка - уже не новость. Уго Чавес, президент Венесуэлы, и Эво Моралес, президент Боливии, готовые к опасным экономическим экспериментам в своих странах, являются легитимно избранными главами государств. Но они стоят во главе нелиберальных демократий. Так вот все споры, разногласия, дискуссии, разворачивающиеся вокруг России - это дебаты о степени либеральности / нелиберальности российской политической системы.
Концепция «суверенной демократии», о которой все чаще рассуждают не только партийные деятели «Единой России», но и официальные лица, пока весьма расплывчата и неопределенна. Нетрудно заметить, что сам термин содержит в себе логический парадокс - демократия в стране, Конституция которой четко определяет понятие суверенитета, и без дополнительных эпитетов - суверенная. Суверенность по определению встроена в понятие демократии. Но для идеологов, озабоченных формулированием консолидирующей национальной идеи, эпитет «суверенная» крайне важен: тем самым они подчеркивают невозможность вмешательства во внутренние дела страны извне, делают акцент на неприятии любых советов «со стороны». (Мы не говорим здесь хорошо это или плохо, а просто пытаемся реконструировать логику идеологии.)
Сам термин был введен в политический словесный оборот сравнительно недавно, но активно стал использоваться «партией власти» после того, как замглавы президентской администрации Владислав Сурков изложил основы идеологии «Единой России» 7 февраля 2006 года, выступив перед партийным активом. После этого термин естественным образом прижился в медийном пространстве России, а партия стала строить на его основе свои пропагандистские усилия. Вокруг самого понятия развернулись дискуссии. Например, патриарх российской политики, бывший министр иностранных дел и экс-премьер-министр Евгений Примаков, которого трудно назвать либералом, возмущался идеологическими играми с терминами «суверенная демократия» и «экономика суверенной демократии»: «...я категорически против их использования... это может привести к отрицанию общечеловеческих ценностей, таких, как разделение властей, свобода выбора...».
После того, как на минувшей неделе уже официальное лицо - министр обороны России Сергей Иванов выступил со статьей «Триада национальных ценностей», где определил эти ценности как «суверенная демократия-сильная экономика-военная мощь», можно было бы предположить, что демократия «а ля рюсс» перестает быть внутренним делом партии «Единая Россия». И теперь уже окончательно превращается в государственную идеологию. Но есть один нюанс: о том, что у государства есть четко сформулированная идеология, пока не сказал президент Владимир Путин. Из его выступлений можно составить четкую картину российских приоритетов, в том числе обнаружить и акцент на самостоятельном формировании Россией институтов демократии. Но пока «суверенная демократия» в интерпретации главы государства - это идеология правящей партии. Выступая 1 июля этого года перед членами парламентской фракции «Единой России», Владимир Путин сказал: «Единая Россия» заметно активизировала идеологическую работу и стала гораздо более узнаваемой. У вас есть собственное политическое видение развития России как суверенного демократического государства». «У вас» - это прямое указание на то, что «суверенная демократия», по крайней мере пока, - партийная, но не официальная государственная идеология.
Если, конечно, у современного постиндустриального государства, встроенного в процессы глобализации, вообще может быть официальная идеология...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
